Вернулись шаги, зазвучали громче.
Охотник опустился на корточки рядом с ним:
– Вот. Выпей. Это тебя взбодрит.
Седрик обеими руками взял теплую кружку, почуяв запах дрянного кофе. Поднес к губам, отхлебнул, и глотку обожгло добавленной в питье щедрой порцией крепкого рома. Седрик попытался не выплюнуть пойло прямо на себя, подавился, проглотил и закашлялся. Он сипло задышал и открыл слезящиеся глаза.
– Ну как, полегче? – спросил его этот негодяй.
– Полегче? – гневно переспросил Седрик слегка окрепшим голосом.
Он сморгнул навернувшиеся слезы и разглядел-таки Карсона, сидящего перед ним на корточках. Рыжая борода была заметно светлее всклокоченной копны волос. Глаза у охотника оказались не карими, а редкого черного цвета. Он улыбался, чуть склонив голову набок. Словно кокер-спаниель, со злостью подумал Седрик и заскреб сапогами по палубе, тщетно пытаясь подобрать ноги под себя и подняться.
– Проводить тебя до камбуза?
Карсон забрал у Седрика кружку, после чего с легкостью подхватил его под мышки и поставил на ноги.
Голова юноши вяло мотнулась.
– Да что со мной такое?
– Откуда же мне знать? – дружелюбно откликнулся охотник. – Может, перебрал вчера вечером? В Трехоге-то тебе могли подсунуть какую-нибудь дрянь. А если затаривался в Кассарике, то отравился наверняка. Они там перегоняют что попало: корни, фруктовые очистки… Обопрись на меня и не рыпайся. Я знал одного парня, так тот пытался гнать спирт из рыбьей кожи. Заметь, даже не из рыбы целиком, а только из кожи. И не сомневался, что получится… Вот мы и на месте. Береги голову… А теперь садись за стол. Тебе надо хоть немного поесть. Пища впитает ту дрянь, которой ты нахлебался, и станет получше.
Карсон, понял вдруг Седрик, на целую голову выше его. И гораздо сильнее. Охотник провел его по палубе, втащил на камбуз и усадил за стол, словно мать – непослушного ребенка. И его зычный, низкий голос звучал почти успокаивающе, если не принимать в расчет грубоватые слова. Седрик уперся локтями в липкую столешницу и спрятал лицо в ладонях. От вони застарелого жира, дыма и еды ему сделалось еще хуже.
Карсон суетился на камбузе: высыпал что-то в миску, плеснул из чайника кипятку. Выждал немного, потыкал ложкой и поставил угощение на стол. Седрик поднял голову, взглянул на месиво в миске, и его едва не вырвало. Во рту снова появился привкус багряной драконьей крови, а ее запах заполнил ноздри. Седрик едва не лишился чувств.
– Вот, от этого тебе наверняка полегчает, – заявил Карсон. – Давай съешь немного. Чтобы нутро успокоилось.
– Что это?
– Сухари, размоченные в кипятке. Действуют словно губка, если неладно с брюхом или к утру надо быть как стеклышко.
– Выглядит отвратительно.
– Это уж точно. Ешь давай.
Седрик давно не ел, а во рту и в носу до сих пор стояло послевкусие драконьей крови. Хуже уже не будет, решил он, взял большую ложку и помешал мерзкую кашицу.
Ученик охотника, Дэвви, заглянул в камбуз.
– Что стряслось? – спросил он.
В его голосе угадывалась тревога, что несколько озадачило Седрика. Он сунул в рот ложку размоченных сухарей. Никакого вкуса, только текстура.
– Ничего по твоей части, Дэвви, – строго ответил мальчишке Карсон. – А у тебя полно работы. Займись-ка починкой тех сетей. Бьюсь об заклад, мы проторчим здесь до конца дня. Закинем раз-другой сеть по течению – может, рыбы наловим. Но только если починить сеть. Так что за работу.
– А он? Что с ним случилось? – В голосе мальчишки угадывались едва ли не обвиняющие нотки.
– Он болен, хотя тебя это совершенно не касается. Займись делом и не путайся под ногами у старших. Ступай.
Дэвви не то чтобы хлопнул дверью, однако закрыл ее резче, чем следовало бы.
– Мальчишки! – с негодованием воскликнул Карсон. – Воображают, будто знают, чего хотят, но позволь я ему это – что ж, он тотчас же смекнет, что еще не готов. Уверен, ты-то понимаешь, о чем я.
Седрик проглотил липкую массу. Сухари перебили привкус драконьей крови. Он съел еще ложку и только тут сообразил, что Карсон смотрит на него, дожидаясь ответа.
– У меня нет детей. Я не женат, – проговорил он, зачерпывая еще сухарей.
Охотник был прав. Желудок уже успокаивался, и в голове прояснялось.
– Да я и не сомневался, – улыбнулся Карсон, как будто оценил шутку. – У меня тоже никого. Просто мне показалось, что ты маленько разумеешь в мальчишках вроде Дэвви.
– Нет. Ничего подобного.
Седрик был благодарен охотнику за его простецкое лекарство, однако предпочел бы, чтобы Карсон уже заткнулся и ушел. У него и без того голова шла кругом от мыслей. Седрику требовалось время, чтобы во всем разобраться, а не забивать мозги пустой болтовней. Его встревожили слова Карсона об отравлении. О чем он вообще думал, пробуя драконью кровь на вкус? Он не помнил, что заставило его это сделать. Он намеревался лишь взять у этой твари немного крови и чешуи. Плоть и кровь дракона стоят целое состояние, а именно состояния ему и не хватает. Гордиться нечем, но что сделано, то сделано. Выбора у него не было. Они с Гестом смогут вместе уехать из Удачного, только если Седрик накопит достаточно средств. Драконья кровь и чешуя купят ему ту жизнь, о которой он всегда мечтал.
Дело казалось таким простым, когда он украдкой сошел с баркаса, чтобы забрать необходимое у больного дракона. Тварь явно умирала. Какая кому разница, если Седрик возьмет несколько чешуек? Стеклянные пузырьки стали такими тяжелыми, когда он наполнил их кровью. Он собирался продать ее герцогу Калсиды как лекарство от болезней и старости. Сам он вовсе не собирался ее пробовать. Он не помнил даже того, как захотел отпить драконьей крови, не говоря уже о том, как действительно на это решился.
Считается, что драконья кровь обладает невероятной целебной силой, но, возможно, как и прочие лекарства, она может стать и ядом тоже. Неужели он действительно отравился? Поправится ли он? Жаль, спросить не у кого… А ведь Элис может знать! Она столько всего прочла о драконах, – наверное, ей известно, как действует на человека их кровь. Только как бы ее расспросить? Так, чтобы не навлечь на себя подозрений?
– Ну что, полегчало хоть немного твоему нутру от этой закуски?
Седрик резко вскинул голову и сейчас же пожалел об этом. На миг его одолело головокружение, но вскоре прошло.
– Да. Да, стало легче.
Карсон сидел напротив Седрика и внимательно разглядывал его. Черные глаза неотрывно смотрели ему в лицо, как будто охотник пытался прочесть его мысли. Седрик снова уткнулся в миску и заставил себя съесть еще ложку месива. Животу оно помогало, но удовольствия от еды не было никакого. Он поднял глаза и опять встретился взглядом с Карсоном, который внимательно наблюдал за ним.
– Спасибо за помощь. Я бы не хотел отрывать тебя от дел. Уверен, теперь я уже справлюсь сам. Должно быть, ты прав, я съел или выпил что-нибудь не то. Так что не стоит обо мне беспокоиться.
– Не беспокойство и было.
И охотник снова замолчал, как будто бы ждал от него чего-то еще. Непонятно только чего. Седрик снова уставился на свою «еду».
– Ну, мне уже лучше. Спасибо.
Охотник все еще медлил, но Седрик решил не отрывать взгляда от миски. Он ел размоченные сухари понемногу, делая вид, будто это занимает все его внимание. Взгляд Карсона беспокоил его. И когда охотник поднялся из-за стола, Седрик подавил вздох облегчения. Огибая стул Седрика, Карсон положил ему на плечо тяжелую руку и наклонился к самому уху.
– Надо нам с тобой как-нибудь побеседовать, – произнес он негромко. – Подозреваю, у нас гораздо больше общего, чем тебе кажется. Возможно, нам стоит больше доверять друг другу.
«Он знает». При этой мысли Седрик едва не подавился размоченными сухарями.
– Возможно, – сумел выдавить он, и хватка на плече ослабла.
Охотник, хмыкнув, убрал руку и вышел на палубу. Когда дверь захлопнулась за ним, Седрик оттолкнул от себя миску и уронил голову на руки.