— Да, черт возьми! — рявкнул Стэнвик. — Заплатите эту сумму, и я лично доставлю Вестакера туда, куда прикажете.

Флоран повернулась к Макдугану. Он покачал головой.

— Флоран, на вашем счету нет таких денег.

— А мы не можем снять деньги с отцовского счета?

— Это исключено! — нахмурился Макдуган. — Это запрещено законом!

— Завещание вскроют завтра? — не унималась Флоран.

— Завтра! — подтвердил Макдуган.

Она повернулась к Стэнвику.

— Вы слышали? Завтра я унаследую одно из крупнейших состояний Восточного побережья! Я напишу вам расписку, и завтра, как только завещание будет оглашено, деньги придут на ваш счет!

Флоран не сомневалась, что большая часть наследства достанется ей. Несомненно, какую-то часть состояния получит дядя. Хотя, учитывая ссоры, вызванные дядиной безалаберностью, отец мог оставить его с носом.

— Э нет, — прищурился Стэнвик. — Я не сомневаюсь, что вы получите львиную долю родительского наследства. Но я привык доверять фактам. Вы уж вначале получите, а потом раздавайте залоги за всяких бездельников.

— Рид не бездельник! — поднялась Флоран. — И я докажу это в ближайшее время.

Следом за ней встал Стэнвик и вышел из-за стола.

— Мисс Рейд, я буду рад принести вам свои извинения. Но пока... — он развел руками, — скажите мне спасибо за то, что проведете эту ночь в родительском доме, а не в камере окружной тюрьмы. И не забывайте о моем условии. Не стоит мне мешать! Вы меня понимаете?

Это прозвучало как настоящая угроза. Ей, одной из крупнейших налогоплательщиц штата, указывают, что делать и чего не делать! И кто?! Комиссар заштатного полицейского управления!

Флоран повернулась к комиссару.

— Мистер Стэнвик, поверьте, этого я никогда не забуду!

Она не шутила. Подобное рвение следует оценить по заслугам. И Флоран непременно его оценит — комиссар выйдет в отставку значительно раньше, чем он рассчитывает. И она приложит максимум усилий, чтобы это случилось в ближайшее время.

До стоянки ее сопровождал Макдуган. Он был задумчив и сосредоточен.

— Флоран, я бы не советовал вам садиться за руль.

— Это почему же?

— Сейчас декабрь, а на этот месяц приходится самое большое количество аварий. Учитывая недостаточность вашего опыта...

Дальше можно было не слушать. Флоран порылась в сумке, нашла ключи. Макдуган шел следом, о чем-то бубня.

— Флоран, позвольте задать вам один вопрос?

Она сунула ключ в замок, распахнула дверцу.

— Спрашивайте!

— На чем основывается ваша убежденность в том, что Рид невиновен?

Ха! Он еще спрашивает. Флоран повернулась к адвокату.

— Сэм, вы полагаете, что я недостаточно хорошо разбираюсь в людях? Так? — Она сунула руку в сумочку, нащупала кипу писем.

— Нет, что вы! Но ведь Вестакер и в самом деле мог быть заинтересован в гибели ваших родителей!

Флоран извлекла письма из сумки и поднесла их к лицу адвоката.

— Видите это? Рид довольно часто писал мне письма. И для того, чтобы убедиться в том, что у него чистое сердце, достаточно прочитать хотя бы одно из них!

— Вы думаете?

— Я в этом уверена! — Флоран распахнула дверцу. — В котором часу оглашение завещания?

Макдуган посмотрел на часы.

— Завтра в полдень! Попрошу вас не опаздывать. Если вы не против, я поеду следом?

Флоран придержала дверцу.

— Нет, я еду не домой!

— А куда? — Он удивленно посмотрел на Флоран.

— На свидание, мистер Макдуган. И вообще, это мое дело... — Она повернула ключ, мотор тихо заурчал, Флоран высунулась в приоткрытое окошко. — Сэм, мне кажется, вы недостаточно активны! Вы в Бога верите?

— Я? В Бога? — Макдуган улыбнулся. — Я верю в закон. И в человеческую энергию.

— И зря! — Флоран и ожидала услышать нечто подобное. Как всякий юрист, Макдуган скептик и материалист. — Адвокатам тоже нужен Бог! И даже больше, чем другим! — Она вдавила педаль газа до отказа. Машина, обдав адвоката фонтаном снега, рванула с места. Снег веером летел из-под колес, засыпал лобовое стекло белой крошкой. Флоран включила дворники.

Ей некогда было смотреть назад. Но если бы Флоран оглянулась, то увидела бы на лице адвоката презрительное, даже брезгливое выражение. Кривя в ухмылке тонкие губы, Макдуган, отряхиваясь от снега, долго смотрел ей вслед.

Так смотрят на раздавленную бабочку или мотылька, не находя в своем сердце ни капли жалости к погибающему существу.

Свернув на узкую боковую улицу, Флоран притормозила. Здесь, в тихом, припорошенном снегом пригороде, жили бизнесмены средней руки, биржевые маклеры, преуспевающие страховые агенты. Почти все расположенные здесь дома — двухэтажные деревянные коттеджи, окруженные худосочными плодовыми деревьями и невысокими заборчиками, — были куплены в кредит. И только владельцы некоторых из них могли похвастаться тем, что кредит погашен или будет погашен в ближайшие годы. Во всяком случае, дом, рядом с которым она остановилась, будет оплачен не скоро, очень не скоро. Но это не мешало подруге ее детства Марии Хасплер радоваться жизни, любить мужа, рожать детей. Двое малышей — двухлетний Марк и годовалый Герберт были настоящим смыслом жизни Марии и ее жутко делового мужа с библейским именем Аарон. В настоящее время Аарон работал страховым агентом. Три года назад, когда его дела пошли в гору, он приобрел этот дом. Вскоре Мария родила Марка, потом Герберта. Она предложила Флоран быть крестной матерью Марка. С тех пор Флоран, бывая в городе, всегда старалась навестить семью Марии и Аарона, поболтать с подругой, вручить подарок крестнику и его маленькому братику.

На заднем сиденье отцовского джипа лежали несколько праздничных свертков — до Рождества еще была целая неделя, но магазины бойко торговали сластями, детскими игрушками, елочными украшениями.

Флоран знала, что дети Марии в дневное время обязательно спят, а ее появление наделает много шума. Так что, накупив подарков, она сидела в машине и ждала, когда в детской зажжется свет. Но пока в окнах было темно. Флоран извлекла из сумочки заветную пачку и вынула следующее письмо. Оно было написано в середине ноября. Флоран включила свет, положила листок на руль.

«Дорогая, единственная моя Фло! Сегодня мы с Грегори летели в Аннаполис, и он внезапно сказал, что при определенных обстоятельствах он с удовольствием выдал бы тебя за меня. Правда, спросить о том, какие это обстоятельства, я не решился. Хотя мне почему-то кажется, что он имел в виду мой доход. Не секрет, что мой оклад равняется 120 тысячам в год, а годовой доход твоей семьи, насколько я понимаю, исчисляется миллионами. Но, видит Бог (а я, как ты знаешь, в силу профессии нахожусь к Богу гораздо ближе, чем другие), если бы ты внезапно потеряла свои капиталы, я женился бы на тебе в тот же день. Флоран, я ужасно по тебе соскучился.

Моя дорогая, твой отец все чаще садится за штурвал. Видела бы ты, какие пируэты он выделывает! Мне иногда становится страшно за него. Хотя, как я тебе писал, мой «Пайпер» очень надежная машина, в случае опасности на нем можно спикировать куда угодно — на поле, на шоссейную дорогу, на воду. Не машина, а божий плот — такой же надежный и прочный. Моя любимая, когда ты приедешь, я обязательно научу тебя управлять самолетом»...

В окно постучали. Флоран оторвалась от письма, посмотрела сквозь стекло. Полицейский, весь залепленный снегом, внимательно разглядывал ее через стекло. Чуть поодаль виднелась патрульная машина с мигающими фарами. В салоне автомобиля горел свет. Надо полагать, патрульный заметил освещенный автомобиль, припаркованный посреди улицы, и решил посмотреть, что происходит внутри.

— Все в порядке, мэм? — Он улыбнулся.

Флоран приспустила стекло.

— Спасибо, сержант! Все о'кей!

Полицейский, увидев, что девушка-водитель вполне адекватна, улыбнулся и приложил ладонь к фуражке.