— Я не сдался, — хрипло повторил он.

Верила ему Айрин или нет, но она явно ожидала, что он сумеет сдержать себя. Однако Ли обнаружил, что вместо этого склонил голову и скользнул губами по пепельным локонам на ее виске. Сегодня она уложила волосы в пучок, очевидно рассчитывая произвести благоприятное впечатление на классного руководителя Эмми, но несколько прядей выбились. Волосы Айрин бьши мягкими и отбрасывали нежные тени на ее кожу, и Ли закружило в водовороте чувств. Он понял, что уже не сможет отступить, не вкусив влажной мягкости ее рта. Им двигал какой-то неукротимый внутренний голод, и, удерживая одной рукой ее за талию, он поднял другую к ее лицу.

Большой палец скользнул по сжатым губам, отмечая их инстинктивное замирание при столь интимной ласке. Затем Ли нащупал чувствительную впадинку за нежной мочкой и тут же ощутил, как участился пульс Айрин. Она была до кончиков ногтей женщиной — самим теплом, самим душевным здоровьем. И он не был бы мужчиной, если бы не осознавал этого, а также того, что заставляет ее испытывать ответное желание. Выражение неискушенной неуверенности на ее лице только подстегнуло его.

— Ведь вы не ненавидите меня, Айрин? — спросил Ли, глядя в серые глаза. — Поверьте, я не хочу вас обидеть.

— Вот как?

В ее голосе еще звучало сомнение, но раскрывшиеся губы казались такими многообещающими! Она была в его объятиях, он хотел ее, и, опустив голову, Ли накрыл ее рот своим.

Это был рай, и это был ад. Рай заключался в чувственной сладости ее губ, а ад — в понимании того, что она никогда не будет принадлежать ему. Почему она не остановила его? — с горечью думал Ли. Почему не боролась с ним до полного изнеможения? Ведь он давал ей такую возможность.

Но когда Ли позволил своему языку скользнуть между ее зубов, тот не встретил явного сопротивления. Влажная глубина ее рта была открыта для его жадного вторжения. Неверными руками он провел по ее спине, чтобы затем стиснуть узкие бедра.

Еще одна ошибка. Когда он еще теснее прижал Айрин к себе, его отвердевшая плоть вдавилась в мягкий живот. Это было неописуемое ощущение, и он до безумия захотел разрядить свое мужское напряжение в этом женском теле.

Ее блузка выбилась из-под пояса юбки. И пальцы Ли помимо воли принялись поглаживать шелковистую обнаженную кожу...

Внезапно у него пресеклось дыхание, и, оторвавшись от рта, Ли уткнулся лицом в ее шею. Господи, должно быть, я сошел с ума, дрожа всем телом, подумал он. Уже не в первый раз он был слишком близок к тому, чтобы превратить все в сплошную неразбериху. Понимает ли она, что творит с ним? Может, и понимает, с горечью усмехнулся Ли. Вполне вероятно, именно это он и прочел в глубине ее серых глаз.

Звук открывшейся за его спиной двери отчасти привел Ли в чувство. Мэри Престон, сердито подумал он. Она никогда не удосуживается постучать, прежде чем войти.

Выпрямившись, он едва взглянул на раскрасневшееся лицо Айрин и обернулся. Но это была не экономка. Патриция Холкомб смотрела на него с нескрываемым презрением.

— Так-так, — проговорила она. Что бы ни испытывала эта женщина, она немедленно скрыла свои чувства под маской сарказма. — А я-то думала, что ты уже усвоил урок.

— Триш! — сокрушенно простонал Ли, качая головой.

Но прежде чем он смог произнести хотя бы еще слово — то ли протеста, то ли оправдания, — ему пришлось отшатнуться, поскольку Айрин, проскочив мимо, едва не сбила его с ног.

— Айрин! Постойте! — закричал он, устремляясь вслед, но услышал только стук захлопнувшейся парадной двери.

— Я бы посоветовала отпустить ее, дорогой, — насмешливо проговорила за его спиной Триш, и на плечо властно опустилась ее рука. Когда Ли повернулся, глаза женщины зловеще сузились и она добавила: — Ты позволишь ей уйти, если заинтересован в моей дальнейшей поддержке...

7

— Миссис Тревор, это вы?

Айрин, укладывавшая покупки в свой «мини-купер», оглянулась и увидела экономку из Хиллтопа, с сомнением взиравшую на нее. Убедившись, что не ошиблась, маленькая женщина довольно улыбнулась:

— Надеюсь, вам уже лучше? Мистер Роуленд объяснил, почему вам пришлось срочно уйти в тот день.

— О-о... — Айрин пыталась хоть что-нибудь понять. — О да. Я... Мне очень жаль, что так получилось.

— Ничего страшного. — Экономка похлопала ее по руке. — Вместо вас на ланч осталась миссис Холкомб. И все же жаль, что вам с мистером Роулендом не удалось поговорить.

— Мы... мы поговорили, — смущенно пробормотала Айрин. При воспоминании об этом разговоре мороз пробежал по ее коже. Интересно, что подумала бы миссис Престон, если бы она прервала его, а не миссис Холкомб? — спросила себя Айрин. — Э-э... была рада снова увидеть вас, — добавила она в надежде, что женщина поймет намек.

Не тут-то было.

— Как вам удается справляться со всем одной? Я имею в виду, в конторе, — с сочувствием спросила она. — Какая жалость, что мистеру Роуленду пришлось уехать! При том, что и Джека Маккорда нет, и вообще. Хотя я слышала, что ему уже намного лучше.

— Это хорошая новость. — Айрин осторожно выдохнула. — Но... но с помощью Дэйва я справляюсь довольно неплохо.

Дэйв Уолтерс был главным конюхом, и Айрин подозревала, что он осведомлен о делах конюшен ничуть не хуже хозяина, хотя, как и мистер Мак-корд, то и дело ссылался на авторитет Ли.

— У вас найдется время, чтобы выпить со мной чашечку чаю? — Миссис Престон указала на маленькое кафе, расположенное напротив автостоянки. Затем, словно что-то сообразив, покачала головой: — Ох, уже больше пяти. У вас, наверное, есть дела.

И много дел, с грустью подумала Айрин, вспоминая неоплаченные счёта агентства, оставленные для нее Дорис этим утром. Не говоря уж о своенравной девчонке, у которой слишком много ничем не заполненного свободного времени, и о матери, тяжело переживавшей отстранение внучки от занятий.

Но... Айрин колебалась. Вряд ли в Хиллтопе есть кто-нибудь знающий о происходящем больше, чем экономка.

— Ничего, я не спешу, — возразила она. — Спасибо за приглашение.

В кафе они заняли столик у окна и заказали чай с булочками и джемом.

— Разве здесь не уютно? — спросила миссис Престон, передавая своей собеседнице чашку с блюдцем. — Я люблю здесь бывать, но, как правило, сижу в одиночестве. С тех пор как умер муж, мне нелегко заводить друзей.

— О-о, примите мои соболезнования, — с сочувствием проговорила Айрин. — Я знаю, как это больно... когда умирает любимый человек.

— Да, но это случилось уже два года назад. — Доблестно превозмогая печаль, миссис Престон намазала булочку маслом. — Расскажите лучше о себе. Как давно вы замужем?

— У меня нет мужа. — Айрин не хотелось говорить о себе, но не могла же она отмалчиваться в ответ на вопросы. И, поскольку уж Ли знал и о Эмми... — Зато у меня есть дочь. Скоро ей исполнится тринадцать.

— Тринадцать! — Миссис Престон была искренне удивлена. — Но вы выглядите слишком молодой, чтобы иметь дочь такого возраста!

— Очень приятно это слышать, но Эмми родилась, когда мне было уже девятнадцать, — сказала Айрин.

— В самом деле? — продолжала удивляться экономка. — Что ж, как говорится, семья продлевает молодость.

— Не верьте этому, — пробормотала Айрин, подливая в чашку молока, и миссис Престон встревоженно приложила ладонь ко рту:

— Ах, я такая бестолковая! Сижу здесь, заставляю пить чай, а ваша дочь, должно быть, ждет вас дома!

— Мы живем с моей матерью, — неохотно призналась Айрин, понимая, что говорит больше чем следует. Затем, поскольку миссис Престон все еще смотрела на нее, словно ожидая продолжения, добавила: — Мой муж погиб в автомобильной катастрофе больше десяти лет назад.

— Какая жалость! — Миссис Престон сочувствующе посмотрела на нее. — Должно быть, вы очень горевали, дорогая? Не могу слышать, когда говорят о гибели молодых людей. Я так тяжело пережила смерть моего Хэла, а каково похоронить дочь... или сына?