Двоюродная бабушка воспитывала Дорис после смерти ее родителей. Прежде чем отправиться в университет учиться на дизайнера, девочке часто доводилось ездить с опекуншей за границу и общаться с поставщиками, у которых та покупала ткани. Пожилой даме казалось более практичным брать внучку во время каникул с собой в поездки, чем пытаться найти кого-нибудь, кто мог бы присмотреть за ней. Из любви к бабушке, из чувства верности ей Дорис никому не рассказывала, как та теряла контроль над бизнесом.
Дорис очень опечалилась, открыв, что бабушка с каждым годом утрачивает былое умение обгонять рынок и выбирать подходящие ткани, что некоторые из поставщиков начали ловко подсовывать ей никудышный товар. Пришлось потрудиться, чтобы изменить ситуацию. Иногда ей приходилось действовать жестко и безжалостно, что не соответствовало ее природе, но бизнес постепенно и неторопливо начал выправляться. Профессия дизайнера и чутье несомненно помогали, и менеджер в банке уже не хмурился при каждой встрече.
Работа отнимала все ее время, занимала мысли. На развлечения она смотрела как на необходимую разрядку, не получая от них большой радости. К людям относилась спокойно и вдумчиво, но никто не вызывал у нее глубоких чувств и сердечных волнений.
— Ты так чертовски погружена в себя, — пожаловался как-то один из ее поклонников. — Иногда мне просто интересно, чем же можно пробить стену, за которой ты прячешься? Что бы это ни было, кто бы это ни был, но это не я... Чего ты ждешь, Дорис? — настойчиво добивался он. — Прекрасного принца?
— Я никого не жду, — честно призналась Дорис.
И вот сегодня вечером... всего лишь на мгновение... Дорис сердито передернула плечами.
Слава богу, она поняла, кто такой Невил Смайлз, прежде чем... что — прежде чем?
Ничего бы на самом деле не случилось. Ей просто не следует позволять эмоциям брать над собой верх. Дорис хорошо знала, к каким чудовищным последствиям приводит женщину вера в то, что можно любить и быть любимой человеком, срабатывающим на жизнь обманом... Как Стив Кронинг.
Дорис закрыла глаза. Даже теперь, спустя столько лет, ей было больно думать о Мэгги. Вспоминать...
Они с Мэгги вместе учились в университете, и обе уже готовились к выпуску, когда Мэгги встретила и полюбила Стива Кронинга, объявившего себя философом Нового времени и гуру. Он так вскружил подруге голову, что она забросила учебу перед самыми выпускными экзаменами и вышла за него замуж.
Отец Мэгги был весьма преуспевающим промышленником. К тому же девушка унаследовала огромное состояние бабушки. На эти деньги, как с энтузиазмом сообщила Дорис подруга, они со Стивом намеревались купить большой дом в деревне, где Кронинг мог открыть собственную клинику, чтобы избавлять людей от стрессов.
Дорис не могла не сознаться, что и сама поначалу поддалась энтузиазму и идеям Стива. Она была так доверчива и легковерна тогда, что даже немного завидовала Мэгги, ее любви к мужу и той замечательной жизни, которую они собирались себе построить.
Но после свадьбы дела у них быстро покатились под гору. Мэгги часто жаловалась, что подозревает Стива в неверности, ей казалось, будто муж пренебрегает ею.
Дорис никогда не простит себе, что позволила Стиву убедить ее, будто Мэгги страдает депрессией, вызванной гормональной перестройкой организма в связи с беременностью, что измена, в которой она его упрекает, — сплошной вымысел и что вместо поддержки посоветовала лучшей подруге отбросить сомнения и сосредоточиться на будущем, подумать о семье, об ожидаемом ребенке.
Стив пригласил ее в ресторан и поблагодарил за поддержку.
— У Мэгги не могло быть лучшей подруги, чем вы, — сказал он ей тогда.
Лучшая подруга... Сердце Дорис сжалось от горя и боли.
Единственным оправданием могло служить лишь то, что она сама была молода и наивна, а Стив уже тогда был ловким манипулятором, наслаждавшимся игрой, которую вел с ними обеими, упивался обманом.
Через три месяца после рождения ребенка — очаровательной девочки — Стив бросил Мэгги. Девушка, к которой он ушел, происходила из аристократической и очень богатой семьи. Деньги Мэгги, унаследованные ею от бабушки, иссякли, все, что осталось у нее на руках, — это гора долгов Стива.
— Некоторые из клиентов даже грозятся подать в суд за шарлатанство, — всхлипывала Мэгги, когда Дорис пыталась утешить ее.
— Ты скоро забудешь о нем, — ласково уговаривала Дорис.
— Нет... Я никогда не забуду, — печально ответила Мэгги. — Как я могу забыть?
Шесть недель спустя ее не стало. Передозировка снотворного, гласило официальное заключение, но Дорис подозревала совсем иное. Мэгги погубил Стив, его систематический хладнокровный обман. Дорис поклялась, что никогда не позволит себе или кому-то другому стать жертвой подобных проходимцев, она приложит все усилия, лишь бы разоблачить их истинную суть.
Именно это она собиралась сделать сегодня вечером в отношении Невила Смайлза.
Прежде чем спуститься вниз, Дорис уныло посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее шокировало и пугало, как легко поддалась она его удивительному обаянию. Может, она в какой-то степени заблуждается, ведь ей не удалось сразу раскусить его? Нет, прочь сомнения. Невил Смайлз — мошенник, на удочку которого она не попадется и обязательно даст ему это понять.
— А теперь от имени всех присутствующих я хотел бы поблагодарить нашего докладчика за его информативное и...
Информативный бред. Дорис кипела от злости. Все, что она сегодня услышала, лишь укрепило ее подозрение. Ролевые игры, пропагандируемые этим проповедником последних причуд психотерапии, были, говоря деловым языком, абсолютно бесполезны. А что касается самого докладчика... На лице Дорис, обычно теплого персикового оттенка, выступил гневный румянец, пока она сверлила глазами мужчину, стоявшего на подиуме.
Она ожидала, что Невил Смайлз предпочтет более простой и соответствующий ситуации внешний вид: вместо безупречного костюма, костюма, который она хорошо рассмотрела и определила как чрезвычайно дорогой, он выберет что-нибудь «демократичное» — например, толстый свитер ручной вязки, поношенные брюки или джинсы и... Нет, только не эта глупая фантазия о джинсах! Гневный блеск в глазах стал еще ярче, ироническая улыбка еще заметнее. Дорис опять отругала себя за безрассудство, заставившее ее вообразить, будто мужчина был настолько привлекателен внешне, что сердце ее предательски забилось, а сама она почувствовала опасную дрожь.
Позер, шарлатан, обманщик, красивыми речами вынуждающий несведущих глупцов расстаться с деньгами в обмен на нереальные, неподтвержденные заявления, воображающий, что он каким-то чудом может превратить утомленных и подавленных сотрудников в людей, наполненных таким энтузиазмом, что они своим поразительным усердием и заинтересованностью в работе несомненно возместят нанимателям затраты на прохождение магических курсов. Нет. Единственным человеком, который получит выгоду от его курсов, станет он сам, решила Дорис.
Глава коммерческой палаты тем временем поинтересовался, есть ли у кого-нибудь вопросы. Дорис немедленно встала.
Поддельное удовольствие в серых глазах Невила Смайлза, внимательно смотревшего на девушку, заставило ее презрительно скривить губы. О да, она заметила его реакцию, когда Невил увидел ее среди собравшихся: быстрая лживая улыбка удовольствия сменилась хмурой и вопросительной маской, когда Дорис отвернулась, отказываясь принять его приветствие. Конечно, ведь в его интересах заморочить ей голову и заставить поверить, будто нашел ее привлекательной. Дорис с горечью подумала, сколько же женщин-руководителей клюнуло на томное сероглазое обаяние и поддалось влечению! Правда, вскоре обнаружилось, что на самом деле от них хотели получить всего лишь подпись на договоре, предписывающем их сотрудникам принять участие в одном из нелепых курсов.
— Э-э... да, Дорис?
Она услышала, как председатель нервно откашлялся, давая ей слово. В отличие от ее врага, Браммел, конечно, знал, о чем сейчас пойдет речь. Дорис не держала в секрете свою точку зрения с тех пор, когда предложение пригласить этого человека прозвучало впервые. Она твердо заверила себя, что намерение поколебать убедительность, с какой Невил только что попытался продать им свои теории, не имело ничего общего с ее личным взглядом на него как на мужчину. Виной тому послужило лишь неправильное истолкование языка его тела и взгляда, теплого мужского интереса. Она просто ошиблась. Всего этого не могло быть. Ей лишь показалось... Ведь она тогда еще не знала, с кем встретилась. К счастью, она вовремя обнаружила это!
