В то время, как ее приглашали на матч, она это еще помнила. Но в тот момент, когда на стадионе «Амстел» Йост наклонился над ней, ей показалось, что этот досадный факт уже не имеет никакого значения.

Там, на футбольном поле, с ней был не молодой руководитель самой известной в Европе цветочной компании, связанный брачными обязательствами с другой женщиной, а желанный, красивый, безумно сексуальный мужчина...

— Я тоже тогда должна была соображать, что делаю, — тихо сказала, не поднимая головы, Дейзи. — Я знала, что ты помолвлен, но я не хотела об этом думать, мне было все равно. Я просто растворилась в магии той ночи. Матч, потом празднование победы, шипящее шампанское из кубка, потом ты...

Йост пристально смотрел на нее, сдвинув брови.

— Я тогда почувствовала себя Золушкой на балу, — продолжала Дейзи. Она наконец подняла голову и загадочно улыбнулась. — Вообще-то я вру. Нет-нет! Совсем не Золушкой! Знаешь, мне никогда и никому еще не доводилось рассказывать, что я испытала в тот вечер на самом деле. Да у меня и нет особой потребности раскрывать эту тайну. В конце концов мы с тобой оба относимся к тем людям, которые не слишком любят заглядывать себе в душу, опускаясь на самое ее дно.

Когда Йост оказался рядом с ней на зеленой шелковой траве стадиона, она ни о чем не думала и не пыталась остановить ни его, ни себя. Она просто хотела, чтобы он был в ней и вокруг нее.

— Я тогда просто отключилась и ничего не понимала и не помнила.

Йост усмехнулся:

— Неужели я был настолько потрясающ?

Краска залила лицо и шею женщины. Сердце ее отчаянно колотилось. Насколько он был потрясающ? Хороший вопрос. Ей не с чем было сравнивать. До Йоста у нее никого не было. Да и позже ей никогда в жизни не хотелось никого с ним сопоставлять.

Она глубоко вздохнула, успокаивая сердце, и произнесла очень буднично:

— Это было прекрасно. Ты был моим первым мужчиной.

Йост оплатил счет, который принесла на маленьком подносе официантка. Дейзи сердечно попрощалась с Витторио, и они сели в машину, чтобы ехать домой.

Совсем стемнело, и теперь они в молчании ехали по почти пустому шоссе. Дейзи, не отрываясь, смотрела в темноту, словно пыталась разглядеть стоящие в стороне от дороги аккуратные фермерские домики, тихие шлюзы и неподвижные ветряные мельницы.

Он еще сказал, что они тогда были наивными, и это чистая правда. Она-то уж точно была глупым, не в меру отважным мышонком.

Дейзи никогда особо не увлекалась восточными эзотерическими учениями, не знала, что такое аура или мистический экстаз. Но поняла, что это такое, именно тогда, на стадионе «Амстел», когда ее окружала пятидесятитысячная толпа неистовых поклонников неведомого ей культа. Поэтому то, что произошло у них с Йостом, казалось ей естественным, словно ей открылась неведомая доселе первоистина. Словно их судьбы и предназначение на земле слились воедино в яростном вихре божественного огня...

Снова и снова она вспоминала момент окончания матча. Ее оглушил рев восторженных болельщиков. Йост повернулся к ней. В глазах его был блеск первобытного упоения победой и единения со всеми остальными мужчинами. Она встала тогда с деревянной скамьи растерянная, на дрожащих ногах. Дейзи смотрела, как их обтекает река болельщиков, направляющихся к выходам. Но сама стояла, не шевелясь, зная, что их вечер с Йостом только начинается.

Йост резко повернул руль своего «бентли», заложив крутой вираж и в очередной раз вернув ее из прошлого. Дейзи пришлось судорожно вцепиться в ручку дверцы, чтобы удержаться на сиденье. О нет! Их вечер был тогда далеко не закончен. Он даже еще и не начался по-настоящему!

Йост аккуратно въехал в гараж. Дейзи уже взялась за ручку, чтобы выйти из машины, когда он, чуть поколебавшись, произнес:

— Эйзе по-доброму относится к Питеру. Она сказала мне, что он славный.

Дейзи молчала. Он помолчал тоже и добавил:

— Как ты, наверное, догадываешься, со временем мы планируем завести собственных детей.

Дейзи расстроилась: зачем ему потребовалось говорить это именно сегодня? Ведь он испортил своими нелепыми откровениями такой чудесный день воспоминаний.

— Здорово, — ответила она без всякого выражения.

— Из Эйзе выйдет прекрасная мать.

— Даже не сомневаюсь, — тихо подтвердила Дейзи.

— Я хочу, чтобы она родила мне по крайней мере двух малышей. Эйзе уверила меня, что Питер для нее уже не чужой. И он всегда будет важен для нее так же, как собственные дети.

Если он хотел успокоить ее, то этого у него не получилось. Примерно так думала Дейзи, рассматривая свои руки.

— Где вы собираетесь жить? — спросила она, чтобы как-то успокоиться.

— Здесь, конечно.

Конечно. В его доме. В их доме. В их бывшем доме... Она поняла, что сердце ее может разорваться от боли. И отвернулась, чтобы он не заметил выступившие на ее глазах слезы.

— Отлично, — выдавила она из себя. — Что-нибудь еще хочешь сказать?

— Нет.

Питер уже лежал в кровати, но еще не заснул. Дейзи присела к нему, и мальчик стал рассказывать, как он катался по каналам с Вильгельминой. Вскоре к ним заглянул Йост. Дейзи встала, освобождая ему место. Задержавшись в дверях, она наблюдала, как они шепчутся. Затем Йост поцеловал Пита и пожелал ему спокойной ночи.

У нее сердце сжалось от нежности и тоски, когда она увидела, как мальчик прижался щекой к широкой груди отца и замер на несколько мгновений.

— Папа, я тебя люблю, — застенчиво прошептал он.

— Я тоже люблю тебя, сынок, — ответил Йост, гладя сына по голове. Он встал и с нежностью смотрел, как Пит поудобнее устраивается на подушке.

Ну вот, пора наконец сказать ему все. Всю правду, решила Дейзи. Конечно, будет трудновато, но она никогда и не думала, что может быть легко.

Дейзи пропустила Йоста вперед, подошла к сыну, еще раз поцеловала его, потом тихонько вышла.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Йост, спускаясь по лестнице.

— Да, с удовольствием.

Они вошли в его кабинет, небольшой, но очень уютный. Он был заставлен книжными шкафами, по стенам и над столом развешаны вымпелы «Улисса» и групповые портреты команды в разные годы. С книгами и спортивными трофеями мирно соседствовали предметы искусства: бронзовые статуэтки, старинный китайский фарфор.

— Ну и как, ты подумала над моим предложением вернуться в компанию, чтобы жить и работать здесь? — спросил Йост, наполняя ее бокал отличным портвейном. — Ты же понимаешь, что я не шутил, предлагая это.

Дейзи взяла протянутый бокал и отпила глоточек. Приятное тепло прокатилось по горлу. Господи, ей так мало осталось! Если будут решены все вопросы с Питером, она сможет не удлинять свою жизнь, отказываясь от всех удовольствий. Лучше недолго, но на полную катушку...

— Я найду тебе жилье в очень красивом месте. Много зелени, тихо. До офиса добираться удобно. Я знаю один такой дом, он как раз сейчас продается, — стал убеждать ее Йост. Он назвал адрес. Дом находился в самом респектабельном районе Амстердама. — Знаешь, там чудесный сад во внутреннем дворике, комнаты просторные, много света.

Его слова проходили сквозь нее нескончаемым потоком звуков и чувств.

— Я не могу, — сказала она. — По крайней мере, сейчас не могу.

— Но почему?

— Это долго объяснять. Но поверь мне, если я говорю, что не могу переехать сюда немедленно, то на это есть причины. Может быть, через полгода... Не знаю.

— Ты опять увезешь Питера?

— Нет, я не собираюсь его увозить. Мне... — Она остановилась. Во рту стало сухо. — Мне кажется, ему будет лучше остаться с тобой.

— Остаться со мной?

Дейзи прикрыла глаза, пытаясь справиться с очередным острым приступом жалости к себе. Питер! — спохватилась она, думай только о Питере. Надо думать о том, как помочь ему избежать столь ранней встречи с мрачной стороной бытия. Он уверен пока, что с мамой и папой ничего случиться не может и они всегда будут рядом с ним.