ВСЁ БУДЕТ О’КЕЙ!

Казалось бы, день должен на этом закончиться. Однако не тут-то было! После всего, что произошло, нелепее всего было разойтись по домам и попытаться заснуть. Адреналин рвался наружу, как лава из вулкана. Я предложил Маше для начала поехать в гостиницу, спуститься в ночной бар и отпраздновать этот незабываемый день. Ведь причина была на то достаточно веская — мы остались живы! Голливудский хеппи-энд «Всё будет о’кей!».

— Теперь ты понял, Саша, почему босс в наш клуб русских не берёт?

— У тебя завтра. извини. работа?

— Босс мне дал выходные на три дня. Ты не думай — он добрый. Узнал, что ты ещё три дня будешь здесь.

— Чего это он так расщедрился?

— Благодаря нам с тобой он среди своих ещё большим авторитетом стал! Всем хлястикам и коржикам урок преподал. С российским посольством отношения наладились, тоже немаловажно. Не говоря о том, что кавказец попался.

— Значит, жизнь налаживается? Есть повод расслабиться и напиться, поехали?

— А потом?

— А потом я провожу тебя домой

Она улыбнулась и вдруг прижалась к моей груди всем своим «учительским» телом. В тот момент я почувствовал, что ей нужен не муж, не любовник и даже не мужчина, которого она любит, — ей нужна просто мужская защита! Пока не вырастет сын. К сожалению, единственной защитой для неё в этом мире был её босс-сефард, хозяин клуба, в котором она работала. А на следующие три дня её защитой я назначил себя.

Однако голливудский хеппи-энд был преждевременным!

В «Карлтоне», в фойе — это уже был совсем перебор, даже не двадцать два, а тридцать восемь, шестьдесят девять — меня караулила. Вика!

Увидев её, я растерялся не меньше, чем Хлястик, когда я его назвал Хлястиком. Вика, не стесняясь Маши, подошла ко мне и радостно сообщила, что у неё сегодня день рождения, ей наконец-то исполнилось восемнадцать лет, и я должен выполнить данное мною обещание.

В глазах у Маши мелькнула чуть заметная ревность. Не скажу, что мне это было неприятно. Ревность такой девушки — дорогого стоит. Какие интересные перевёртыши бывают в жизни. Девушка с внешностью тургеневской барышни позорила меня перед девушкой по вызову.

— Вика, ты всё врёшь! Этого не может быть! Немедленно пошла вон отсюда! — в этот вечер у меня не оставалось сил даже на галантное обращение с девушкой.

Маша не ожидала от меня такой грубости:

— Саша, почему ты девушке грубишь?

— Да, Саш, почему? Ты же обещал! Вот посмотри. Мой паспорт видишь? У меня сегодня день рождения — 18 лет! Конечно, если ты занят, я могу прийти и завтра. Ты же должен, должен выполнить своё обещание!

— Что же ты такое ей обещал? — Маша явно была заинтригована.

— Понимаешь, Маша, эта девушка мечтала потерять девственность с каким-нибудь известным актёром типа меня, типа звездой, в типа пятизвёздочной гостинице, типа в апартаментах с видом на море и, чтобы. Короче, я ей не дал! Но успокоил и как бы намекнул, мол, избавься от «обузы», тогда и приходи. Так что ты думаешь? Она на следующий день с этой «обузой» рассталась и снова ко мне заявилась. Мол, обещал — выполняй. Меня спасло то, что она несовершеннолетняя. И я ей снова не дал! Но опять оставил надежду. Станешь совершеннолетней, тогда. И вот сегодня. — ты видишь этот паспорт — она стала совершеннолетней! И требует исполнения своей мечты — отдаться звезде в полулюксе, в котором есть мини-бар, джакузи и голливудский вид из окна. Ну? Как тебе эта тургеневская барышня? Да, я вас не познакомил. Вика, это учительница. Её зовут Маша. Давай спросим у неё как у учительницы, что мне теперь с тобой делать?

— Ой, а вы, правда, учительница?

— Да, конечно! И вот что я тебе скажу, девочка! — Маша заговорила с моей интонацией, когда я воплотился в роль одесского авторитета:

— Как учительница хочу тебя предупредить. Если сейчас же отсюда не свалишь, мои пацаны тебе оторвут челюсть — не сможешь мастурбировать у зеркала!

Я думаю, Вика не сразу вникла в смысл этой угрозы:

— А вы точно учительница?

— Учительница, учительница. — подтвердил я. — Поэтому она за свои слова отвечает, так что извини, езжай-ка лучше домой. Ведь если она сделает то, что обещала, у тебя уже не будет никакого будущего! Хотя нет, погоди. Чуть не забыл — у тебя же день рождения. Нехорошо так тебя отпускать, совсем ни с чем.

Обеих своих девушек я пригласил бар, заказал три бутылки хорошего красного вина, одну распили сразу за совершеннолетие и потерю «обузы», а две я попросил запаковать и по традиции подарил Вике:

— Одну бутылку, как всегда, отдашь маме, другую распей с соседями. И не забудь сказать, что это именно я тебе их подарил — русская звездища! А теперь тебе, Вика, пора. Да, и можешь, как всегда, сказать, что твоя мечта исполнилась во второй раз!

Вика попросила бармена нас втроём сфотографировать. А перед тем как сесть в лимузин, спросила у Маши номер её телефона.

— Зачем тебе?

— Ну так, на всякий случай. Может, когда совета какого спросить. у учительницы, — что-то эта догадливая малявка всё-таки смекнула.

А потом я проводил Машу. Не на лимузине, а на простом такси. Мы подъехали к её дому, вышли из машины, подошли к подъезду и остановились.

— Ты знаешь, Саш, меня никто не провожал с тех пор, как я вышла замуж!

— А поцеловаться на прощание?

— Нет-нет. Да я уж и разучилась.

Осторожно обняв, словно это была китайская вазочка из тончайшего фарфора, я поцеловал её в щеку. Так целуются дети, которые ещё не знают, как надо целоваться.

— Это был самый сексуальный вечер в моей жизни! — Маша обняла меня и поцеловала тоже в щёку.

— В каком смысле?

— Когда-нибудь, если у нас ещё будет возможность. а у нас ведь три дня впереди, я тебе расскажу по секрету кое о чём. Оценишь, я уверена!

— Ты меня уже во второй раз интригуешь.

— Восток — дело тонкое!

В тот вечер для моего мозга информации было предостаточно. Я не стал её ни о чём подробнее расспрашивать. Единственное, что себе позволил, — признаться в очень-очень сокровенном:

— Я тоже давно никого не провожал до дома.

ДЕЛОВОЙ КОНСУЛ

Утром последнего заключительного дня этих адреналиновых гастролей сначала позвонил «консул», напомнил о вечере, который посольство России в Израиле устраивает в мою честь в одном из крутейших русских ресторанов Тель-Авива, поблагодарил за содействие в поимке отморозков, благодаря чему улучшились отношения с местными властями. А то они всё время запрашивают российское Министерство внутренних дел насчёт бесконечных нарушителей израильского правопорядка — выходцев из демократической распоясавшейся России, а МВД каждый раз отвечает, что это всё уважаемые люди и сведений ни о ком не выдаёт. И насчёт Хлястика с Коржиком наверняка бы ответили, что они тоже добропорядочные начинающие бизнесмены. Вчера же всё произошло как никогда удачно — всем российским отморозкам дали понять, что и впредь будут их давить, несмотря на их «уважаемость» в российском МВД.

В конце нашей беседы, вернее, его комплиментарного монолога в мой адрес, «консул» попросил меня о небольшой услуге — чтобы я разрешил заснять концерт местному русскому телеканалу. Объяснил, почему хлопочет, — посольство помогало здешней компании этот телеканал открыть. Для нелоха, коим я считал и себя, это означало, что в прибыль телеканала заложена и собственная доля «консула».

После развала СССР все бывшие советские граждане поголовно решили стать бизнесменами! И учёные, и инженеры, и писатели, и актёры, и дипломаты, и резиденты.

Отказать я, естественно, не мог. Святое дело! Однако сильно расстроился. Все концерты, во время которых проводятся телевизионные съёмки, проходят значительно хуже. У телевидения особая бесовская энергия, она давит зрителей во время съёмок. Они, когда видят телекамеры, тут же зажимаются: аплодируют сдержанно, не смеются, а хихикают, стараются изо всех сил выглядеть солидными — им кажется, что их непрерывно показывают в данный момент по телевизору.