Встречавшие «гостей» и вновь прибывшие расселись по машинам и уехали, а Илья все еще не решался выбраться из своего укрытия. «Дверь» все еще была открыта, над ней висело пушистое легкое светлое облачко то ли дыма, то ли тумана. Вокруг не было ни души – никто не решался ходить здесь в темное время суток, и Илья рискнул.
– Пойдем, посмотрим. – Он медленно, готовясь в любую минуту сорваться на бег, двинулся к «двери», Мальчишка, не раздумывая, пошел следом.
Ворота были совсем близко – стоило только протянуть руку, чтобы коснуться мокрого дерева. Илья подошел к самому краю тумана, огляделся по сторонам. Никого, люди покинули это место, никаких подозрительных звуков тоже не доносилось. Тогда Илья решительно выбросил руку вперед и дотронулся до расколотой потемневшей от дождя створки. И поплатился за это – парня окатило волной жара, тело свело судорогой, пальцы словно приросли к стене, Илья не мог оторвать их от доски. Перед глазами встала белая ослепительная стена огня, сжало виски, и Илье показалось, что пламя полыхает уже в его голове. Он не мог удержаться на ногах, упал на колени и краем сознания успел понять, что «дверь» начинает закрываться. Облачко опустилось на грязь, сгустилось, потемнело, расползлось, закрывая собой и часть древней неведомо откуда и куда ведущей дороги, и Илью. Пацан изо всех сил пытался помочь Илье подняться на ноги, тащил за собой, но не успевал. Илья уже чувствовал, как давит на плечи и спину тяжесть, он словно оказался на большой глубине, где давление воды может в секунду расплющить не то, что человека – металл. Неожиданно кто-то яростно зашипел рядом, метнулась серая быстрая тень, Илья инстинктивно шарахнулся в сторону и оторвал почти бесчувственную руку от створки ворот, упал и торопливо пополз прочь от полузакрытой «двери».
– Кто это? – мальчишка от страха еле мог говорить, он показывал куда-то в мутные клубы тумана – дорога еще не совсем пропал из виду, – на бандерлогов похожи, из мультфильма. Да, внешне «пришельцы» очень походили на обезьян – низкие скошенные лбы, маленькие бегающие глазки, на голове не волосы – шерсть. Для полноты облика не им хватало только хвостов. Наверное, именно так и выглядели когда-то первые прямоходящие предки, от которых, по мнению Дарвина, и ведет родословную человек. Но задумываться об антропологии было некогда, время уже позднее. Вдруг мальчишка вскрикнул, и едва сам не бросился в сгустившийся туман. Илья оглянулся – там, где еще недавно толпились «пришельцы», стояла кошка. Она зашипела, выгнула спину, попыталась то ли на кого-то напасть, то ли защищалась. Потом ловко прыгнула обратно, сюда, к людям, и Илья успел заметить, что кошка, в отличие от него, чувствовала себя прекрасно. Видимо, эти существа могли безнаказанно путешествовать между мирами.
– Кузя, Кузенька! – пацан бросился к коту, схватил его на руки. Тот не сопротивлялся, лишь неодобрительно посмотрел сидевшего на земле Илью.
– Пойдемте скорее! – кричал счастливым голосом мальчишка, обнимая удобно устроившегося у него на руках кота.
– Сейчас, подожди. – Илья поднялся на еще дрожащие ноги, постоял немного, потом сделал несколько неуверенных шагов вперед. И остановился, уставился себе под ноги – в выбоине что-то тускло блеснуло. Издалека предмет напоминал расплющенную металлическую пробку от пивной бутылки. Илья присел на корточки, осторожно поднял тяжелый, чуть поблескивающий металлический кругляш и несколько секунд рассматривал его, не понимая, что это. Потом всмотрелся в полустертое изображение – в неровном круге из странных незнакомых букв угадывалось изображение всадника. Илья перевернул находку – на другой стороне сплетались едва видимые изогнутые линии и квадраты. Это была монета, потерянная кем-то из тех, кто еще недавно стоял у ворот канувшего в небытие города.
Илья на всякий случай осмотрелся по сторонам. Но местность уже приобрела свой обычный вид, «дверь» закрылась, но неизвестно – надолго ли? Илья почти успокоился, хоть голова еще немного кружилась, а руку от кисти до плеча словно кололи тысячи игл. Но боль постепенно отступала, и Илья на ходу размышлял о том, что на здоровье «гостей» переход никак не сказывается, из «дверей» они выходят здоровыми и полными сил, в чем он сам недавно убедился на собственной шкуре.
– Давай, давай быстро домой, – подгонял Илья мальчишку на обратном пути. Но от счастья тот настолько выдохся, что еле переставлял ноги. В результате Илье пришлось тащить еще и тяжеленного, но к счастью больше не рвущегося на свободу кота. Илья вручил обоих – Кузю и пацана перепуганной матери мальчишки, и пешком потопал на свой этаж – лифт в доме давно не работал. А перед тем, как лечь, наконец, спать, долго разглядывал тяжелую старинную монету. И, уже почти заснув, решил, что в ближайший свой выходной поедет на какой-нибудь блошиный рынок, где собираются нумизматы. Может, кто-нибудь из них подскажет Илье, как и откуда в сегодняшнем дне появляются незваные кровожадные «гости»?
В воскресенье Илья долго ехал в метро, потом на электричке. Рынок находился рядом с платформой одной из пригородных железнодорожных станций. Илья побродил немного, рассматривая выложенный коллекционерами товар, поговорил с продавцами. Потом решился, и показал одному из них – обстоятельному неторопливому дедку – свою находку. Тот долго рассматривал монету, потом достал лупу и уткнулся в нее носом, рассматривая аверс и реверс.
– Двенадцатый век, редкая штука. И сохранность хорошая. Три тысячи, больше не могу. Согласен? – выдал старикашка заключение и приготовился достать деньги.
– Точно – двенадцатый? Не раньше, не позже? – зачем-то допытывался Илья.
– Точно тебе никто не скажет, это приблизительно. Всадников на монетах тогда именно так изображали, временной люфт может быть лет в двадцать, или больше. Так ты продаешь или нет? – спросил нумизмат, видя, что Илья прячет монету в карман.
– Не, не продаю. Передумал, – пояснил Илья, и собрался уходить, когда дедок схватил его за рукав:
– Ладно, ладно, три с половиной. Четыре, но больше точно не дам! – кричал он уже вслед Илье. Четыре тысячи рублей были для Ильи большими деньгами, но с монетой он решил пока не расставаться. «Продать всегда успею» – решил парень, и поехал обратно в город. «Двенадцатый век, двенадцатый век» – Илья крутил монету в пальцах, рассматривал еле видимые на обеих сторонах линии и фигуры. Выводов было два: монета оказалась рядом с «дверью» случайно, либо ее потерял кто-то из вновь прибывших. И этот кто-то явился сюда из того самого двенадцатого века, перешагнув через несколько столетий. Второе предположение было самым пугающим, и одновременно верным – все, что происходило в тех местах, где открывались «двери», не оставляло в его верности никаких сомнений. Илья не знал, что ему делать с этим открытием – он помнил из школьной программы по истории, что на двенадцатый век приходилось самое дремучее в истории человечества время. Сразу вспомнились прочитанные когда-то в учебнике параграфы о войнах, междоусобицах, а так же об эпидемиях и болезнях, безжалостно выкашивавших немногочисленное тогда население. «Вот, кто к нам пожаловал! И чего им там не сиделось? Нет, у нас, конечно, хорошо – еды полно, войны нет…» Илья вспомнил внешний облик пришельцев, и подумал о нравах людей, принадлежащих другой эпохе, об их образе жизни, привычках, потребностях, и похолодел от собственных мыслей.
Да, в самом деле, кто откажется сбежать из голодного, полного опасностей, страха и болезней времени в чужой, но спокойный и сытый мир? Значит, эти мигранты, переселенцы каким-то образом обнаружили «двери» во времени, и теперь активно лезут через них, не забывая тащить с собой своих родственников, одноплеменников или как они там правильно называются? Или кто-то приводит сюда, дает кров, еду и время на то, чтобы приспособиться к новой жизни, привыкнуть к ней. Но зачем, с какой целью? Илья вдруг понял, что только что сам ответил на свой вопрос. У «мигрантов» из прошлого есть только одна, но доминирующая, основная для них задача – обрести здесь безопасное и сытое существование. А что будет с теми, кто попытается им помешать, Илья уже отлично знал. И, если они так беспощадно расправляются с людьми, то это значит только одно – совместного мирного существования со своими далекими потомками «гости» из прошлого не планируют. И сразу картинка сложилась, стала полной – глухие, почти необитаемые места, открывавшиеся за «дверями», внешний вид и поведение пришедших через них «гостей». И их чудовищный неразвитый язык, грязные лохмотья, весь образ жизни и мысли, который несли с собой пришельцы. И уже демонстрировали свою первобытную дикость здесь, в настоящем.
