Я вижу какие-то красноватые отблески в его глазах, и понимаю, что ад живёт в нём самом, он сам когда-то создал его при жизни внутри себя, и настоящий ад не так страшен, как то, что прорастает в его сердце.

- Я нашёл тебя под Землёй в царстве Цербера среди этих душ, найду и в солнечном свете, твои глаза невозможно перепутать ни с чьими другими! Там нет ничего хорошего, я не смог ужиться с реальным миром, и поэтому предпочёл смерть, но мир прекрасен для меня, потому что в нём будешь ты!

- Ты говоришь будто стихами, каждое твоё слово наполнено какой-то любовью, а знаешь ли ты, кем был я при жизни и чего хотел?

- Я не знаю, но это не так и важно, у тебя будет второй шанс, всё исправить, быть другим! Идём со мной, я покажу тебе осень и закат! А ты знаешь, как красиво поют птицы весной? Ты помнишь, как дождь оставляет круги на грязных лужах? Что ты вообще помнишь, Джонни Дарк?

Он молча смотрит на меня, и я понимаю, что он боится свободы.

- Я помню ненависть и месть! Я не знаю любви, я не знаю умиротворения. Я никогда никому не желал добра. Я хотел убить двух девушек, и даже тщательно спланировал их казнь. Я был неудачником, и дождь я не любил. Я не помню ничего хорошего в том мире, чтобы возвращаться обратно. Здесь я красив. Пусть не счастлив, но что есть счастье? Для меня оно заключалось в неудачах других. Посмотри, сколько душ желают освобождения? Я зря позвал тебя, Лирой, я просто забыл, кем я был! Я был ничем и никем, поэтому меня просто убили. Они решили так, потому что знали, уже тогда знали, что Джонни Дарк ничего не принесёт, кроме разрушений. А ты? Ты, Лирой, почему ты сам решил умереть?

- У меня не хватило сил жить дальше. Я приносил только несчастья. Так я думал. Я был эгоистом, ведь стоило жить и бороться дальше, но все мои мечты истлели и превратились в пепел, мне ничего не осталось, кроме боли. Но теперь я нашёл тебя, и всё будет иначе… всё…

Джонни ухмыляется, по его мертвенно бледной коже бегут странные трещины, словно сухая известка лопается его лицо. Он приближается вплотную, и в его бархатных изумрудных глазах я вижу голод.

- Почему ты перестал мучить их, Джонни? - шепчу я, и уголки его губ дрожат. Он молчит.

- Почему, Джонни? Может, оттого, что ты уже изменился и больше не способен причинять страдания? Ты уже достаточно впитал боли в своё безжизненное тело, ты свободен, ты искупил свои грехи! Идём со мной в мой холодный и мрачный мир, мы будем вместе встречать рассветы и наблюдать за падающими листьями, мы будем ничем и всем одновременно, мне одиноко среди живых.

В его глазах мерцают искры пламени, я знаю, что он безумно хочет уйти, сбежать из вечного ада, который он заслужил за порочные мысли.

- Ты искупил свои грехи, - тихо повторяю я, и неожиданно он берёт мою холодную окровавленную руку и твёрдо произносит.

- Идём!

Мы летим в холодную бездну двумя сгустками энергии. Мимо нас проносятся спутанные корни деревьев, и крики грешников, вместе со страшными воротами и Цербером остаются далеко позади. Непонятные чувства вдруг переполняю меня, я уже думал, что разучился мечтать и ощущать, но это не так. Я чувствую, я понимаю, я вижу, будто я жив, и всё вернулось. Мы оказываемся на поверхности, яркий свет режет глаза. Прохладный ветер проникает сквозь нас. Возможно, это и есть счастье, просто вот так стоять на ветру и ни о чём не думать. Я смотрю вдаль. Сколько лет прошло? Сколько людей успело родиться и умереть? Разве это имеет значение? Нет ничего важнее просто момента! Над головой плывут облака, я смотрю вдаль, и вдруг, понимаю, что уже не в состоянии контролировать себя, меня будто подхватывают воздушные потоки, и я едва успеваю схватить Джонни, как мы стремительно устремляемся ввысь, к слепящим лучам. Свет проникает сквозь меня. Я свободен, я и есть сам свет, я сплетаюсь с его лучами. Потом, неожиданно, мы камнем падаем на землю. Я вижу какие-то силуэты на дороге. Искореженные автомобили дымятся чёрными клубами. Я могу разглядеть молодого человека, который лежит рядом на асфальте, у него крашеные серебристыми прядями волосы, а на губах запеклась кровь. Я понимаю, что сейчас выпущу Джонни, он устремляется в другое тело. Я даже не успеваю понять, как оно выглядит, как вокруг меня возникают каменные стены, я смотрю в небо, темнота отступает. Резкая боль в груди, заставляет мои мышцы сокращаться, и я начинаю кашлять. Лёгкие охвачены огнём, мне больно дышать, мне больно двигаться, я жив. Но кто я? Сознание быстро возвращается ко мне. Меня зовут Джереми. Джереми Энжел. Смутные воспоминания о рыжеволосой девушке мечутся в помутнённом мозгу. Я пытаюсь осмотреться по сторонам. Горящая искореженная машина зловеще разинула чёрную пасть капота. Это была страшная авария, кто мог выжить в подобном аду? Надо мной склоняется тень, солнечный свет бьёт мне в глаза, но потом я привыкаю и могу разглядеть человека. Это молодой парень, лет двадцати пяти, с длинными чёрными, как воронье перо волосами, они развеваются в потоках тёплого воздуха, как ядовитые змеи в замедленных съёмках. И только сейчас я понимаю, что сознание играет со мной плохую шутку, оно начинает покидать меня. Я шепчу.

- Джонни, только не уходи, - пред глазами предстают жуткие ворота из плоти, они гомонят тысячью голосов,- Я вижу настоящего Джереми Энжела, чёрные тени тянут его в эти ворота. Неужели он был плохим человеком? Или же его забрали вместо меня? Неожиданно из мглы возникает перекошенное лицо Кристиана Вайчёвски. – Я тебя найду, ублюдок! – злобно шепчет он мне, - Я найду тебя, куда бы ты ни спрятался!

В ужасе я подскакиваю на больничной койке. Джонни в теле молодого человека, стоит рядом. Его лицо лишено эмоций. И мне кажется, что ему наплевать на меня.

- Успокойся, Джэр, всё закончилось! – если бы я не видел, как шевелятся его губы, то мог бы подумать, что это говорит робот, таким бесцветным и сухим был его тон.

- Ты ничего не помнишь, Джонни?

Он улыбнулся холодно.

- Меня зовут Эван Дэймон, мне двадцать четыре года, и я встречаюсь с начинающей моделью Лоран Терон. – Он склонился надо мной, и его изумрудные глаза хищнически засверкали, - Я всё помню, Лирой Найтл … всё, что мне нужно помнить.

Моё сердце забилось в грудной клетке, и мне стало неприятно это ощущение, я, вдруг, подумал, что зря спускался за Джонни Дарком в ад, что он просто использовал меня, что избавиться от вечных мук, от участи кровопийцы.

- У тебя сотрясение мозга и трещина ребра, - так же холодно продолжал он, - У меня лишь повреждено запястье, - он показал перебинтованную руку. – Ты скоро поправишься, Джереми, или же ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Лирой? – его уголки губ дрогнули в презрительной усмешке, - Я могу… - он нагнулся так низко ко мне, что я чувствовал его горячее дыхание, оно побежало по моей шее, вызывая дрожь. - Я могу называть тебя так, как тебе больше нравится, ведь я всё помню, Лирой! – он хотел поцеловать меня, как вдруг, в палату вошла высокая стройная рыжеволосая девушка, Дэймон отстранился и выпрямился.

- Джереми, - она обняла меня, я почувствовал боль в груди, видимо это было ребро.

- Боже, Джэр, я думала, что больше не увижу тебя, такая страшная авария, никто не мог подумать, что вы останетесь живы, Билл… Билли погиб на месте, а вы… я просто не представляю, все в шоке, у вас, видимо есть ангелы хранители. Всё будет хорошо, теперь всё будет хорошо, прости меня за ту нелепую ссору, я так люблю тебя, только теперь я поняла насколько ты мне дорог!

Она ещё продолжала лепетать, а я всё смотрел на мерцающие изумрудные глаза Джонни, я не мог прочитать в них ни единой эмоции, ни даже проблеска, я гадал, что он задумал? Что задумал грешник Джонни Дарк? Неужели, Цербер был прав, и я просто выпустил монстра в мир живых? Он был прекрасен, ему досталось молодое красивое тело несчастного Эвана Дэймона, которому суждено было погибнуть в автокатастрофе. Мы заняли чьи-то жизни, вгрызлись в материю реальности, в мир живых, а теперь изменим их судьбы и тех, кто был рядом с ними, например этой рыжеволосой бестии Катрин, которая наверняка очень любила Джереми, но теперь реальность такова, что мне откровенно плевать на неё. Она продолжала сжимать меня в объятьях, а я изучал мрачное лицо Джонни…