— Не думал, что наша трудолюбивая цветочница когда-нибудь решится взять кого-то на работу в свой магазинчик. Тем более в качестве помощника, — шутливым тоном продолжил Алекс.

— Это все из-за моего недюжинного таланта, — рассмеялся Ласло. — Хотите проверить? Не стесняйтесь… Сами увидите, я смогу сделать набросок к фасаду вашего дома за считаные минуты.

— Я вам верю. Поэтому жаль, что придется вас разочаровать… Я купил этот дом всего несколько дней назад, и его фасад уже утопал в зелени дикого винограда. Так что в украшениях он не нуждается, а вот лужайка наоборот… Только и ждет, когда же ее наконец украсят.

Алекс распахнул перед гостями калитку, приглашая взглянуть на его владения — двухэтажный дом из красного кирпича, который можно было разглядеть в редких просветах между виноградными листьями, и абсолютно голая, если не считать росших на ней нескольких кустов жасмина, лужайка.

— Вот оно, большое поле для вашей дизайнерской деятельности, — не меняя шутливого тона, объявил Алекс, повернувшись к Кэй. — Приступайте к творческим изысканиям. Ну а мы с Ласло выпьем виски. Раз уж он приехал сюда напрасно, то, по крайней мере, не должен скучать.

Он взял Ласло под руку, собираясь проводить его в дом, но Кэй живо подхватила Ласло под другую руку, заставляя подойти ближе к фасаду.

— Ну что вы, Алекс, о какой скуке может идти речь? — елейно улыбнулась она. — Разве человек с недюжинным талантом может скучать? Ни в коем случае. Он всегда и везде найдет применение своим неординарным способностям. Тем более если однажды уже получил за них первый приз на международном конкурсе. Не так ли, Ласло?

— И то правда, — благодушно откликнулся Ласло. — А я уже совсем забыл об этом триумфальном факте моей биографии. Но на то ты и руководитель фирмы, чтобы держать все под контролем.

— И давать указания своему помощнику, — подхватила Кэй. — Так что вместо виски займись-ка для начала виноградом. Придумай какую-нибудь картинку для этого благородного растения. Ну а если не получится, вспомни Динан и его музеи… — многозначительно посоветовала она.

— Вот это новость! — оживился Алекс. — Так вы, оказывается, и есть тот самый Ласло Келети, о котором писали в газетах! А я-то думаю, где мне встречалось это имя… Послушайте, вы просто молодец! Выиграть первый приз на таком конкурсе — это ведь нелегко, правда? Там было столько участников… из Бельгии, Голландии, Швейцарии, и все они, как я читал, признанные профессионалы, особенно француз… Этот молодой парижанин… как его… черт, забыл его имя… Я слышал, что жюри, половину которого составляли как раз французы, намеревалось отдать победу именно ему, но ваши работы, видимо, заставили их быть объективными. А значит, они просто гениальны, я уверен в этом. Скажите, сколько времени вы на них потратили? Неделю, две… или больше?

Ласло бросил вопросительный взгляд на Кэй.

— Одну бессонную ночь, — ответила она.

— Проведенную в дороге, — добавил Ласло. — Причем на том самом «харлее», который привез нас сюда.

— Простите, Кэй, я совсем забыл, что вы тоже были участницей того конкурса, — спохватился Алекс. — Правда, о вас писали только как о помощнице Ласло.

— Ну а теперь, как видите, мы поменялись местами, — рассмеялась Кэй.

Алекс широко улыбнулся.

— Мне нравится ваш творческий союз. В нем чувствуется живая искорка спонтанности. А еще я вам завидую… Вы побывали во Франции, вас запомнили там как победителей.

— Ну это вряд ли, — улыбнулась в ответ Кэй. — В наше время у людей столько проблем, что на следующий день они уже и не вспомнят имена из газетной колонки на последней странице.

— И все-таки вам удалось стать пусть небольшой, но зато яркой частичкой культурной истории Франции. А вот я еще ни разу не бывал в этой стране, хотя мечтаю еще с тех пор, когда жил в Америке, но все как-то не получалось… Сначала семейные проблемы, потом переезд в Будапешт, открытие галереи, обустройство жилья… Потом еще мамина депрессия… Если бы не ваша цветочная терапия, не знаю, как бы мы с ней справились.

— Да какая там терапия, — скромно возразила Кэй. — Я только привезла ей пару раз букет колокольчиков.

— Но именно с них и началась ее карьера популярной художницы! Подумать только, всего за каких-то полтора месяца о ее картинах узнал весь Будапешт!

— А вот это уже ваша заслуга. Это ведь вы владелец галереи современного искусства.

— Но без вас в ней никогда бы не было маминых картин. Я вам очень благодарен за то, что вы сделали ее счастливой. Если когда-нибудь решите попробовать свои силы в живописи, милости прошу в мою галерею. Да, кстати, чуть не забыл… Я ведь хотел пригласить вас на выставку молодого французского художника. Она открывается на следующей неделе. Уверен, вам понравится. Он пишет в основном пейзажи и цветы.

— Цветы? — встрепенулась Кэй. — А какие именно?

— Разные. И помпезно возвышающиеся над фарфоровыми вазами, и цветущие на зеленых лугах…

— А фиалки? — взволнованно перебила его Кэй.

— Фиалки? — растерялся Алекс. — Не знаю. Если честно, я видел еще не все его картины, их привезли только вчера. А почему вас интересуют именно фиалки? — удивленно спросил он и тут же просиял, широко раскинув руки. — Господи, и что это со мной такое? Как же я сразу не догадался? Это же название вашего магазина!

— А как зовут этого француза? Откуда он? Из какого города? Из Парижа, Динана или какого-то другого? — сыпала вопросами Кэй.

Алекс наморщил лоб, видимо прилагая усилия, чтобы вспомнить хоть какие-нибудь сведения о заинтересовавшем Кэй художнике, но так ничего и не вспомнил. Он виновато развел руками.

— Я не помню, извините. У меня вообще плохая память на имена. Да и насчет города тоже не знаю. Нужно спросить у администратора.

В напряженном взгляде Кэй промелькнуло сначала облегчение, потом разочарование.

— Что такое? — забеспокоился Алекс. — Я вас расстроил?

— Не берите в голову, — ухмыльнулся Ласло, внимательно прислушивавшийся к их разговору. — Это не из-за вас. Все дело в том, что этот новоявленный талант — француз. Да к тому же пишет цветочки. Если бы вы сказали, что среди его картин есть и фиалки, то она прямо сейчас помчалась бы к вашему администратору, чтобы узнать имя художника. Помчалась бы без оглядки. Пешком, не на «харлее». А вот я отсюда уеду именно на нем. И если ты не хочешь топать до города в такую жару, даю тебе десять минут, чтобы закончить набросок этой лужайки, — повернувшись к Кэй, сухо проговорил Ласло и пошел к мотоциклу.

Алекс проводил его недоуменным взглядом.

— Что это с ним? Я что-то не то сказал? — пробормотал он. — Я только хотел пригласить вас на выставку… И его тоже. Наверное, нужно ему объяснить, что я имел в виду вас обоих.

— Забудьте, Алекс, — слабо улыбнулась Кэй. — Это не из-за вас. И не из-за приглашения. Это все наши старые перепалки. Как всегда, на пустом месте. — Она вздохнула и огляделась. — Вы извините, что так получилось… А насчет лужайки не беспокойтесь, я обязательно придумаю для нее что-нибудь оригинальное. Хотя я и не успела сделать набросок, но у меня хорошая память, так что ваши владения запечатлелись в ней в мельчайших подробностях. Я позвоню, как только у меня появится какая-нибудь идея, и мы ее обсудим. Да, передавайте привет вашей маме, и тетушке тоже. У меня на днях должны появиться роскошные герберы, я обязательно привезу каждой по букету.

Она пожала руку Алексу и направилась к калитке. Осторожно выглянув на улицу, Кэй увидела возле мотоцикла нервно расхаживавшего взад-вперед Ласло.

— Там Алекс интересуется, что это с тобой такое, — тихо сказала она, неторопливо приблизившись к нему. — Может, вернешься и объяснишь?

— Лучше я объясню это тебе! — запальчиво откликнулся Ласло. — Хотя, наверное, ты и сама догадываешься.

Кэй невозмутимо пожала плечами.

— Как ни странно, нисколечко. У меня сегодня проблемы с сообразительностью.

— И не только сегодня! Эти проблемы у тебя с тех пор, как ты вбила себе в голову, что непременно должна стать женой французского живописца. Сдувать с него пылинки, позировать для его шедевров и с гордо поднятой головой появляться на всевозможных выставках, при каждом удобном и неудобном случае напоминая окружающим, что ты супруга признанного гения современного изобразительного искусства. — Ласло прошелся перед ней, картинно вздернув подбородок и переставляя ноги, словно цапля.