— Ты же знаешь, как это бывает.
— Может, тебе придет в голову способ выяснить то, что мне нужно. Какой-нибудь простенький способ, шериф. Чтобы тебе ни одного голоса на выборах не потерять.
— Когда человек всю жизнь думает о голосах избирателей…
— Он будет вечно побеждать на выборах.
— Ну, этого я не говорил, — в голосе его послышались жалостливые нотки. — Я просто пытаюсь дело свое нормально делать.
Я поднялся, задаваясь вопросом, зачем я терял время. Несколько более или менее приличных его заместителей с отвращением ушли со своих постов. Вместо них он набрал своих приятелей — полных бездарей. Средства выделялись на хозяйство шерифа приличные, поскольку в свое время Бу Хадсон здорово раздул бюджет, а ассигнования на деятельность государственных органов сокращать не принято. Но средства эти не расходовались на охрану закона вне пределов определенных зон. В таких районах система специальной связи стремительно приходила в упадок, машины были готовы вот-вот развалиться, в картотеку не заносились свежие сведения. Резко вверх ползла кривая нераскрытых преступлений. Прокурор округа возвращал дело на доследование, но оно не производилось. Процент привлеченных к суду падал до самого низкого уровня. Между тем Баб Фишер не пропускал ни одной конференции шерифов в радиусе семисот миль.
Я бы мог рассказать Бабу о том, что произойдет, но он не поверил бы мне. Он продолжал лететь на волне удачи, поскольку на подконтрольной ему территории пока что не случалось чего-то действительно мрачного. Но чему-то такому предстояло случиться. И он не будет знать, как справиться с ситуацией. И вот тогда прокурор штата пришлет для проверки бригаду, и Фишера за некомпетентность отстранят от должности и назначат нового шерифа. Если бы по иронии судьбы вновь назначенный оказался профессионалом, он бы не смог в дальнейшем сохранять за собой эту должность, добиваясь избрания на нее, поскольку для этого требуется набор весьма специфических личных качеств. При наличии же таланта у него бы хватило ума не растрачивать их на работу в округе Брук.
— А как твои ребята — не нашли еще виновника той уличной катастрофы? — задал я ему вопрос.
— На мой-то взгляд, Фенн, нам просто не за что уцепиться. Больше месяца уж прошло, а…
— Не за что уцепиться? Бог мой, да тебе же известны состав и цвет, да и год выпуска краски с автомобиля — после спектрометрического анализа ее следов с одежды сбитого парня. Известно тебе и то, что машина зарегистрирована в нашем штате, сверх того ты знаешь первые две цифры номера. Я же говорил, что тебе следует отрядить одного человека, чтобы он обследовал машины с соответствующими номерами, посмотрел, какая из них выкрашена именно той красной краской либо же перекрашена с тех пор.
Он с грустью покачал головой.
— Хотел бы, чтобы у меня была возможность все это проделать. Но клянусь тебе, мы так завалены делами, что буквально ни одному из своих не могу этого поручить, чтобы сделать, как ты советуешь.
Из соседней комнаты доносились взрывы хохота его приятелей.
— А что-нибудь другое нельзя сделать? — спросил я.
Он подмигнул мне.
— Есть у нас одна ниточка. Не волнуйся. Как раз сейчас мы за эту ниточку тянуть начинаем.
Я видел полицейские фотографии того парня, которого сбила машина. Расчетная скорость в момент удара — от семидесяти до восьмидесяти миль в час. Хотелось бы мне стереть из памяти ярко запечатлевшееся там увиденное. Опасаясь, что не сдержусь, и дальше разговаривая с шерифом Эмери Фишером, я вышел из комнаты.
— Заходи почаще, не стесняйся, — крикнул он мне вслед.
8
Шли дни. Я вновь погрузился в спасительную; рабочую рутину. Разумеется, не оставляла напряженность, ожидание какой-то беды, но я понимал, что просто поменялась природа этой напряженности. Все последние месяцы перед освобождением Макейрэна я пребывал в состоянии страха, ожидая грядущего события. Теперь же моя тревога как бы утратила свои конкретные очертания, но тяжесть ее от этого не уменьшилась.
Все это время Мег была в приподнятом настроении. Она с легкостью отдала себя во власть своей новой мечты о Дуайте. Проведя лето на холмах, он, посвежевший и отдохнувший, возвращался, чтобы начать новую жизнь. К тому же ей казалось, что этой осенью ей удастся вернуться работать в одну из бесплатных государственных школ.
Город, приходящий в упадок, порождает неожиданные проблемы. Все общественные учреждения не дают полной отдачи. В больнице обычно много свободных мест. Молодежь все больше покидает хиреющий город, а это значит, что рождается все меньше детей и начинают пустовать классы в школах. Учителя требуются лишь для замены ушедших на пенсию. Когда Джуди пошла в детский сад, мы уже поняли, что не сможем себе позволить иметь такую большую семью, как нам бы хотелось. И в тот год Мег подала заявление о приеме на работу в школу. Ее необузданную энергию не могло поглотить одно лишь домашнее хозяйство. В прошлом году она вновь подала заявление, и ее уже почти что приняли на работу. Сейчас она была в числе основных кандидатов, и ей сказали, что она практически может считать себя принятой. Рабочие часы у нее совпадали бы со временем учебы сына, так что проблемы бы здесь не было. И в финансовом плане нам было бы полегче.
Она вслух задавалась вопросом, когда же получим какое-нибудь известие от Дуайта. Стараясь говорить ровным голосом, я давал ничего не значащие ответы, к которым, впрочем, она и не прислушивалась.
Задумывался и Лэрри Бринт, когда же нам станет что-нибудь известно о Дуайте. И Джонни Хупер об этом думал. И я тоже. Кое-кто называет это полицейской интуицией. Нам приходится выслушивать столько всяческой ерунды. Это часть нашей работы. Девяносто девять процентов этой чепухи не стоит даже тех усилий, которые потребовались, чтобы ее произнести.
Но в одном случае из тысячи что-то настораживает вас.
Даже занимаясь чем-то другим, вы думаете об этом. А дел здесь предостаточно. В районах, охваченных депрессией, у преступности своя специфика. Мы были избавлены от необходимости бороться с организованной преступностью. Это была забота Джеффа Кермера. С особой тщательностью избегали переступать закон люди, имеющие работу, поскольку ее в этом случае легко можно было потерять. Но все сильнее и сильнее давала о себе знать преступность, порожденная отчаянием, — жестокие, немотивированные выходки. Кухонные ссоры выливались в отталкивающую поножовщину. Люди старались любым способом дать выход своему отчаянию: мчались на предельной скорости на машине, одним судорожным глотком выпивали содержимое двухсотграммовых бутылочек дешевого спиртного где-нибудь в закоулке рядом с магазином, чтобы скорее ощутить его воздействие, мгновенно проматывали деньги в игорных домах Кермера, а затем пытались подстеречь в укромном месте выигравшего счастливчика, путались с женой соседа или с его дочерями, набрасывались с кулаками на прохожего, случайно задевшего их на улице, подолгу и жестоко избивали своих жен и детей, совершали глупые кражи в магазинах, выписывали чеки, столь явно фальшивые, что заставляли настораживаться самого неопытного служащего.
Все эти преступления тяжкого времени, люди глушат ими тоску, в глубине души зная, что ничего подобного бы не произошло, если бы не закрылась мебельная фабрика, не переехал бы в другое место завод, выпускающий газонокосилки, не обанкротился бы хозяин пекарни или если бы Сэм после службы в армии не настоял на том, чтобы приехать в этот паршивый, грязный, гнусный, вонючий городишко.
Мы делали нашу работу, зачастую ненавидя ее, стараясь не забывать о таком чувстве, как сострадание. И выполняя повседневные дела, стремились изобрести любые способы, чтобы добыть хотя бы крупицы информации о том, что происходит на холмах. Но, казалось, здоровенный Макейрэн на своей здоровенной машине со здоровенным грузом растворились среди холмов.
Спустя неделю после отъезда Макейрэна из города к шефу Бринту пришел Поль Хейнемэн-младший. Лэрри послал его ко мне. Мы отправились в кафе «Шиллигэнз кортхауз». Это был первый по-настоящему теплый день года, я формально был в тот день свободен и жаждал глотка темного импортного бочкового пива, которое всегда было у Шиллигэна. К тому же я надеялся, что в этом месте молодой Поль будет держаться не столь заносчиво, как в моем кабинете. Мы расположились за столиком, и он заказал себе охлажденный кофе — видимо, единственный, кто сделал такой заказ в тот день у Шиллигэна. Чувствовал он себя не в своей тарелке, и я не собирался помогать ему. У него было рыхлое лицо, имелась как бы вылепленная из теста жена и напоминавшие невыпеченные пончики дети. Он живет с отцом в старом особняке Хейнемэнов в районе Хиллвью. Одежда старит его лет на двадцать. У него бледно-голубые глаза навыкате. Сжатые губы окружены морщинками. Ему представляется, что мир создан для того, чтобы обеспечить ему приятные для жизни условия, на нем же лежит ответственность возвратить этот долг, неся все тяготы богатства и положения в обществе. Официально он занимает пост помощника издателя «Брук-сити дейли пресс». Входит в дюжину общественных групп и комитетов. Жалкая копия его отца, отличающегося беспощадной природной властностью, он один из тех, кто, дыша праведным гневом, ринется усмирять пьяного сквернослова, а кончит извинениями перед буяном за причиненное беспокойство. С самого начала я чувствовал, что смерть сестры стала для него величайшим облегчением. Несмотря на ее беспутство она была любимицей отца. Из-за нее молодой Поль постоянно попадал в дурацкое положение. Она позорила его.
