— Двадцать! Всего двадцать. Будем играть в каиавасе.

Я повторяю слово, услышанное впервые:

— Каиавасе?

— Да. Правила очень простые: нужно найти две створки, которые раньше были вместе.

— Но ведь по размеру и по цвету они все одинаковые, — говорю я.

— Нет. Приглядись получше.

Онаберет две створки и прикладывает их друг к другу. Потом показывает мне, как они соединились, и объясняет:

— Эти две половинки разной величины, видишь?

Рассмотрев их вблизи, я отвечаю:

— Ты права.

— Значит, нужно отыскать пару. Это непросто.

Я тоже беру две створки и пытаюсь соединить их, но они от разных раковин. Я кладу их на землю. Онапродолжает искать пару для своей створки. Потом снова моя очередь. Так мы играем до тех пор, пока не получается десять целых ракушек.

Сегодня онанашла семь парных створок, а я только три. «У хамагури только две половинки подходят друг к другу», — сказала она.

Как-то раз Шинпу-сама окликнул маму из окна церкви. Мама подметала дорожки в саду, а я играл с приятелями. Позади Шинпу-самы стоял человек, который приносил в церковь лекарства. Отложив метлу в сторону, мама прошла через ту дверь, что была рядом с окном. Я подбежал к открытому окну.

До меня доносится голос Шинпу-самы:

— Вот господин Такагаши, о котором я рассказывал. Он хотел бы поговорить с тобой, Марико. Ступайте в мой кабинет. Оставляю вас наедине.

Теперь вместо Одзисана к нам приходит после работы господин Такагаши. Мы ужинаем вместе, и он играет со мной. Иногда он приглашает нас с мамой погулять, чего никогда не делал ее отец.

— Одзисан больше не придет к нам? — спрашиваю я маму.

— Придет, — отвечает она. — Просто сейчас он очень занят на работе.

Господин Такагаши, мама и я садимся в Токио на поезд и едем до Камакуры. Потом — на автобусе до моря. Сначала я думал, что это большая река. Господин Такагаши сказал, что мы на берегу Тихого океана. Вода соленая. Я спрашиваю почему. И он отвечает: «Это сложный вопрос. Так просто не объяснишь. Но важно уметь задавать вопросы и знать нужные вещи».

На пляже мы строим из песка дома, замки, лепим машины, людей, животных. Каждый раз мы ходим на два пляжа, которые называются Шиширигахама и Югахама. Там я нахожу много ракушек. Потом мы идем к Дайбутсу, что неподалеку от вокзала, и обедаем в ресторане.

Все для меня в первый раз. Теперь я с нетерпением жду, когда к нам придет господин Такагаши.

Однажды он пригласил нас с мамой к своим родителям. Они живут в большом доме, окруженном высоким деревянным забором. В саду растут сосны, и из-за этого там мало света. Мы идем по дорожке, выложенной плоскими камешками. Нас встречает прислуга и провожает в гостиную. Мы долго сидим там и ждем, пока не приходят родители господина Такагаши.

Когда он знакомит их со мной и с мамой, его родители оглядывают нас с головы до пят. Его отец говорит маме:

— Наш сын — наследник семьи Такагаши.

— Я уже объяснял это Марико, — замечает господин Такагаши.

Тогда его мать спрашивает:

— Вы ведь сомнительного происхождения, не так ли?

Я не понимаю, что она имеет в виду, и смотрю на маму. Она молчит и только кусает губы. Я беру ее за руки: они дрожат. На мгновенье повисла тишина. Мне страшно. Вдруг господин Такагаши закричал:

— Хватит! Терпение мое вот-вот лопнет!

Родители в недоумении. Он продолжает:

— Вы снова хотите помешать мне принять решение, от которого зависит моя жизнь?

Его мать говорит:

— Женитьба — это дело семьи. Ты не можешь принимать решение один.

— Подумай, мой сын, — говорит его отец.

Господин Такагаши снова повышает голос.

Мы с мамой уходим. Молча идем по улице. У вокзала нас догоняет господин Такагаши, весь запыхавшийся.

— Простите меня. Я совершил ошибку. Дайте мне немного времени. Постараюсь зайти к вам как можно скорее.

Спустя некоторое время к нам пришел Одзисан: я тогда уже лег в кровать, но мне не хотелось спать. Я рассматривал картинки в книге про животных, которую купил мне господин Такагаши. С кухни донесся стук посуды и чайных чашек, которые расставляли на столе. Затем наступило долгое молчание.

Наконец мама сказала:

— Я решила выйти замуж за господина Такагаши.

— Что? Ты уверена?

— Да. Я устала тебя ждать. Мне хочется иметь свою семью.

Снова молчание.

— Но я ведь смогу видеться с тобой и с Юкио? — спросил он.

— Не знаю, — ответила мама. — Мы уезжаем отсюда.

— Куда?

— В Нагасаки.

— В Нагасаки? Зачем так далеко?

— Господин Такагаши нашел там работу. Мы уезжаем через две недели.

— Через две недели!

Мама не отвечает. Тогда он спрашивает:

— Ты рассказывала ему обо мне?

— Нет.

— Не рассказывай. Так будет лучше.

Снова слышу стук чайных чашек. Потом мама говорит:

— Господин Такагаши хочет усыновить Юкио.

— Усыновить Юкио? — повторяет он удивленно.

Они продолжают разговаривать почти шепотом. Я больше не прислушиваюсь к их словам и засыпаю.

Мы в парке. Она,ее отец и я. Мы с нейиграем в песочнице, а Одзисан сидит на скамейке. С книгой в руках, как обычно. Но на этот раз он не читает, а просто наблюдает за нашей игрой. Я делаю из песка машину и веточкой рисую на ней окна и дверцы.

— Папа, смотри! — кричит онаотцу.

Он с удивлением смотрит на машину из песка. Но говорит только: «Красиво», — слегка улыбаясь. Теперь я леплю поезд. Вместе со мной оналепит автобус, дорогу, тоннель. Потом добавляет деревья, цветы, дома.

— Можно я буду твоей женой, когда вырасту? — шепотом спрашивает она,наклонившись к моему уху.

— Ну конечно! — отвечаю я тоже шепотом. — А почему ты хочешь стать моей женой?

— Потому что ты такой же хороший, как мой папа, — объясняет она. — Все мальчики, которых я знаю, злые. Они смеются над девочками.

Вдруг онавскакивает с места:

— Чуть не забыла!

И достает из сумки две створки хамагури, перевязанные бумажной ленточкой. Ракушка такая большая, что онадержит ее обеими руками.

— Это тебе, — говорит она, протягивая мне ракушку. — В одной створке написано твое имя, а в другой — мое. Внутри лежит камешек.

— Спасибо. Только я не умею читать.

— Ничего, — успокаивает она. — Скоро научишься в школе. Я учусь читать дома с мамой.

Я трясу ракушку, держа ее обеими руками: тук-тук-тук… Стучит камешек внутри.

— Как мне нравится! Сохраню ее на память. Никогда не забуду, что ты станешь моей женой.

— Не открывай ракушку. Не открывай до нашей свадьбы.

— Хорошо. Обещаю.

Возвращается мама. Мне пора уходить.

— До завтра! Пока!

Онасо своим отцом выходит с другой стороны парка. Я иду вслед за мамой, прислушиваясь к стуку камешка внутри ракушки.

Вечером мама говорит мне:

— Завтра мы идем в церковь в последний раз.

Я спрашиваю:

— Можно мне потом поиграть в парке?

— Да, если будет хорошая погода… Послезавтра мы сядем на поезд и поедем в Нагасаки.

Слово «Нагасаки» кажется мне таким же волшебным, как «Камакура» — название места, куда господин Такагаши возил нас однажды.

На следующее утро начался ливень. Мне грустно. Я не смогу поиграть с нейв парке. Возможно, больше никогда не смогу. Мы с мамой идем в церковь. Дождь барабанит по зонтику из промасленной бумаги. Дрожат цветки гортензий, прибиваемые ливнем к земле. Уже через несколько шагов мои ботинки мокрые насквозь.

В церкви день проходит как обычно. Игры, обед, потом отдых с моими ровесниками. Тот мальчик по-прежнему прячет мои башмаки и отбирает десерт. Но после ужина, вместо того чтобы возвратиться домой, мы с мамой идем в кабинет Шинпу-самы. Пока она с ним разговаривает, я сижу в старом кресле и смотрю в окно. На улице моросит дождь. Думаю о ней.Потом вынимаю из сумки ракушку и тихонько трясу ее. Тук-тук-тук…