— Попугаю я тоже рад, — сказал Субастик, — хотя он ни с чем подходящим не рифмуется! Вот если бы взяли с собой свинку, то я мог бы ввернуть ее в лыжную песню… Свинка-спинка-картинка — прекрасная рифма!
— Ты мне еще будешь указывать, кого мне с собой брать, чтобы у тебя там что-то рифмовалось! — возмутилась тетя Аннемари.
— Ну давайте не будем ссориться! — воскликнул господин Пепперминт. — Ведь мы так давно не видели Субастика! — Господин Пепперминт оглядел Субастика и покачал головой. — Да ты совсем не изменился!
— Вот уж действительно! — язвительно вставила тетя Аннемари. — Такой же нахалюга, как раньше, когда он меня все Хрюкман обзывал.
— Ну ладно, это дело прошлое! — попытался усмирить бурчливую гостью господин Пепперминт. — Пусть лучше Субастик расскажет, откуда он тут взялся и как так получилось, что они познакомились с Мартином.
— Пусть Мартин расскажет, — ответил Субастик. — Это его история.
— А давай вместе расскажем, — предложил Мартин. — Ты — о том, как ты был Мартином, а я…
— Он был Мартином? Очень интересно! — воскликнула госпожа Пепперминт.
— … а ты расскажешь о том, как, несмотря ни на что, моя группа, то есть, я хотел сказать, твоя группа победила в соревнованиях, — закончил Субастик начатую Мартином фразу.
Все приготовились слушать. Субастик наклонился к Мартину и прошептал:
— Добудь что-нибудь поесть! А то у меня от разговоров всегда живот бурчит!
Госпожа Пепперминт уловила, о чем они шептались, и подскочила на месте:
— Батюшки мои! — закричала она. — На радостях я забыла о торте! Я же к приезду Мартина торт испекла!
— Марципановый? — с надеждой спросила Хельга.
— Нет, сливочный, — ответила госпожа Пепперминт.
— С шоколадной стружечкой? — уточнил Субастик.
— С шоколадной глазурью, — сказала госпожа Пепперминт. — Бруно, принеси его из кухни, пожалуйста! — попросила она.
Господин Пепперминт сходил за тортом, и все с удовольствием отведали его, запивая кто кофе, кто какао.
После этого Мартин с Субастиком принялись наперебой рассказывать о своих приключениях. Смеху было! Публика хохотала до слез. Даже тетя Аннемари забыла о своих обидах и смеялась громче всех. А господин Понеделькус так и сыпал вопросами, требуя все новых подробностей.
Когда уже все было рассказано, часы пробили одиннадцать.
— Уже так поздно? Пора спать! — сказала госпожа Пепперминт. — Хельга уже падает с кресла. Аннемари, вы ведь с Антоном останетесь у нас?
Понеделькусы решили переночевать у друзей и, пожелав всем спокойной ночи, ушли в комнату для гостей.
Господин Пепперминт достал из кладовки матрац для Субастика и затащил его в комнату к Мартину. Госпожа Пепперминт принесла постельное белье и пуховое одеяло. Когда все было постелено, родители пожелали Мартину и Субастику спокойной ночи, погасили свет и тихонько вышли из комнаты.
Мартин и Субастик заснули не сразу. Какое-то время они лежали и тихонько переговаривались.
— Знаешь, Субастик, — сказал Мартин, — за эту неделю произошло столько событий, больше, чем бывает за один год! Все изменилось…
— При чем здесь всё? — возразил Субастик. — Изменился ты. Вот и весь секрет.
— Наверное, ты прав, — согласился Мартин и зевнул.
— Спой мне ту песню, которую ты сочинил в лагере, — попросил Мартин, помолчав.
— Какую? Я тебе много чего пел, — уточнил Субастик.
— Про то, как нужно меняться… Правило номер… Сто тринадцать, кажется, — сказал Мартин из темноты.
— Ах эту! — улыбнулся Субастик. — Не худшая песенка из моего репертуара, — сказал он и заголосил во всю мочь:
Другой не может тебя изменить,
Только сам ты на это способен…
— Тихо ты! — зашикал на него Мартин. — Весь дом перебудишь!
— Тихо? Ну ладно, пусть себе дрыхнет твой дом, — сказал он и запел шепотом:
Другой не может тебя изменить,
Только сам ты на это способен.
Но и ты никого не можешь винить,
Что другой ни на что не годен.
Ведь если сегодня он выглядит хрюшкой,
То завтра, быть может, он станет ватрушкой!
— Какой ватрушкой? — удивился Мартин. — В лагере ты пел как-то по-другому.
— Конечно, в лагере я пел значительно громче! — ответил Субастик.
— Да уж, громче не бывает! — согласился Мартин.
— Это верно подмечено, — ухмыльнулся довольный Субастик. — Громче меня никто петь не умеет, — хвастливо сказал он. — И зевать тоже, — добавил Субастик, сладко зевая.
Мартин спорить не стал.
— Ладно, Субастик, спокойной ночи! — сказал он и повернулся на бок.
Последнее, что он услышал, было:
— Спокойной ночи, Мартин!
Через секунду Мартин уже крепко спал. Ему снилась Тина, и снеговик, который был похож на Леандера Громмеля, и пятнистые собаки, которые катались на лыжах с крутого склона.
Когда на следующее утро Мартин проснулся, Субастика уже и след простыл.
