— Она готова обгореть, — проворчала Ивонн, поправляя свой картонный клюв. — Люди просто не понимают, что при такой жаре загорать надо понемногу. Поэтому я никогда не обгораю.

Она так долго причитала, что Имоджин обрадовалась, увидев направляющихся к ним Кейбл и Ники. Она подумала, что, поскольку Матт у Браганци, они решили воспользоваться возможностью провести пару часов в постели и оба, судя по угрюмому выражению их лиц, встали с нее не с той ноги.

— Доброе утро, — сказала Ивонн, несколько повеселевшая при виде мрачного настроения Кейбл.

— А что в нем доброго? — выпалила Кейбл, швырнув на землю свой резиновый матрас. — Ты мне не надуешь его, Ники?

Он бросил на нее взгляд, который ясно говорил «надувай свой чертов матрас сама», но, подумав немного, нагнулся, что-то бормоча вполголоса, и начал выполнять ее просьбу.

— Я слышала, Матт поехал к Браганци. Ты, Кейбл, наверное, за него рада, — сказала Ивонн.

— Не рада! Хороший у меня получился отпуск, когда он все время гоняется за какими-то дурацкими историями. Сегодня утром вернулся в девять часов, и похоже, что сегодня я его больше не увижу. Он готов сидеть половину ночи за своей гнусной писаниной. Даже просил меня найти ему пишущую машинку. Позвольте спросить, где я ее достану в таком забытом Богом месте? Мне это все больше и больше напоминает Маргит, — добавила она, оглядывая пляж, а потом, повернувшись к Ники, который заканчивал надувку матраса, спросила: — Почему бы нам не сгонять на день в Сен-Троп?

— Не получится, — сказал Ники, вдруг увидевший, как Трейси резвится с Джеймсом на мелководье, — у нас нет машины.

— Давай возьмем напрокат, — повелительно сказала Кейбл, следя за направлением взгляда Ники.

— Слишком много возни, — отрезал Ники, затыкая матрас пробкой и кладя его к ногам Кейбл. — И чересчур жарко для езды в машине.

Кейбл сверкнула своими зелеными глазами. Становится слишком жарко именно здесь, подумала Имоджин.

— Пойду поплаваю, — сказала она и направилась к воде.

— Я тоже, — подхватил Ники и поспешил вслед за ней. — Ты сегодня отлично выглядишь, дорогая. Отойдем от линии огня.

— Мы здесь! — позвала их Трейси, отчаянно размахивая руками. Ее длинные светлые волосы в зеленой воде были похожи на русалочьи. — Так приятно. Как ты себя чувствуешь в такое утро, Ники?

— Любуюсь, как ты рассекаешь грудями волны, — сказал Ники. — Или, скорее, волнуешь груди.

Все засмеялись и начали брызгаться. Потом Ники совершил показательный скоростной заплыв кролем до мостков и обратно.

— Ах, вот бы мне научиться так плавать, — сказала Трейси.

— Я тебя научу, — пообещал Ники. — Так, лежи спокойно на моей руке, теперь — одной рукой сюда, другой — туда, голову — вниз.

Трейси заливалась смехом и брызгалась:

— Я бы не сказала, что у меня животик.

— Ну, несколько дюймов можно еще прибавить или отнять, — сказал, улыбаясь, Ники.

Вдруг они перестали смеяться и пристально посмотрели друг другу в глаза. Господи, подумала Имоджин, немного нервничая, но не без удовольствия, — что скажет Кейбл.

— Давай, Имоджин, — с веселым смехом предложил Джеймс, — я тебе тоже дам урок плавания. Ох! — пискнул он, сделав шаг вперед. — Кольнуло.

— Опять, — сказал Ники.

И они вновь зашлись в хохоте. Их веселое поведение не могло улучшить настроение Кейбл или Ивонн.

Когда они наконец вышли из воды, Ивонн тут же отослала Джеймса в кафе за лимонадом.

— Можешь принести для меня водку и тоник со льдом и лимоном? — крикнула ему вдогонку Кейбл.

— Я тебе принесу, — сказал Ники. — Я могу сам сделать смесь.

— Не забудь взять тоник, — велела Кейбл.

Ивонн обратила все внимание на Трейси, которая расчесывала свои спутавшиеся волосы.

— Дорогая, ты давно знакома с Ларри?

— Не очень.

— Мне кажется, тебе следует узнать про него одну вещь. Я могу быть с тобой откровенна? Он женат.

— Правда? — невозмутимо сказала Трейси. — Она хороша собой?

— Очень. И они счастливо живут друг с другом семнадцать лет.

— Ну, тогда, я думаю, ему надо от нее отдохнуть, — сказала Трейси. — Вернувшись домой, он будет с ней еще нежнее.

— Но поставь себя на место его жены. Как, по-вашему, она чувствует себя теперь, покинутая с детьми в Ислингтоне, когда вы загораете на Лазурном берегу на средства ее мужа?

На лицо Имоджин упала тень. Она посмотрела вверх и вздрогнула, увидев Ларри с висящей на шее камерой. Он поднес палец к губам.

— Моя дорогая, — продолжала Ивонн, все больше воодушевляясь, — разве ты не понимаешь, как мужчины возбудимы? Им ничего не стоит сбиться с пути при виде привлекательного женского лица. Если бы я их поощряла, то за мной бы бегали сотни мужчин и мужей, но это было бы непорядочно. В мужчинах так много животного. Девушки должны быть неуступчивыми.

Ларри подкрался сзади к Ивонн и дико зарычал ей в ухо, так что она с перепуга свалилась с матраса.

— Как вы посмели? — завопила она.

— Бу-бу! — гудел Ларри. — Бу-бу! Я животное, сбившееся с пути при виде симпатичного лица. Бу-бу! Этот нос очень вам идет, не могу понять, зачем вы его снимаете, — и подняв камеру, он сделал с нее быструю серию снимков.

— Уберите это! — завизжала Ивонн, срывая с себя картонный нос.

— Тогда перестаньте промывать мозги Трейси. Пусть даже у нее их не так много.

— Привет, Ларри, — сказал Ники, вернувшийся с Джеймсом, подносом с напитками и рожком с двумя шарами земляничного мороженого, подтекавшими сверху. — Как поладили?

— Фантастика, — сказал Ларри, перехватив водку с тоником, предназначавшуюся Кейбл, и одним глотком осушив стакан наполовину. — Какие у них там цветы! Это трагедия, что мы не смогли использовать цветную пленку.

— Как герцогиня? — спросил Джеймс.

— Поразительна! Боже, какая красивая женщина! Я только что из марсельского аэропорта, где передал с лондонским рейсом четыре катушки пленки.

— Где Матт? — спросила Кейбл.

— Все еще там. Браганци держится удивительно непринужденно и откровенно.

— Он может себе это позволить, если ему покажут рукопись, — резко сказала Кейбл. — Вы могли бы оставить мне кое-что в моем стакане, Гилмор?

— О, прошу прощения, дорогая, — сказал Ларри, допивая оставшееся. — Я сейчас закажу еще по одной нам обоим.

— Ух, — запротестовала Ивонн, — ты меня всю залил мороженым. Кому оно?

— Трейси, — сказал Ники, подавая ей мороженое, — его форма чем-то напоминает мне ее.

— Ты так думаешь, — хихикнула Трейси. — Премного благодарна, Ники.

— Я пойду поплаваю, — сказала Кейбл, заправляя свои волосы в желтый тюрбан. Ты идешь, Ники?

С минуту они смотрели друг на друга, потом он засмеялся, сказал «да» и, положив ей руку на плечи, пошел с ней к воде.

— Я тоже пойду, — сказала Ивонн, которой от присутствия Ларри все еще было явно не по себе.

Ларри снял рубашку и брюки, под которыми на нем оказались черные плавки. У него было мускулистое, хорошо сложенное и уже сильно загорелое тело. Как уже сообщила Трейси, крем для загара сделал его ноги полосатыми. Он засмеялся, перехватив удивленный взгляд Имоджин.

— Страшно трудно смазывать волосатые ноги, — сказал он, садясь рядом с ней. — Ты знаешь, Матт получил от тебя великолепный сюжет, а ты сама, конечно, произвела сильное впечатление на Браганци и герцогиню. Они все утро расточали похвалы в твой адрес. У тебя уши не обгорали?

— Нет, зато обгорели мои шары, — вмешалась Трейси, повернувшись на живот и взяв у Имоджин книгу.

Ларри поглядел на море и увидел Кейбл и Ники, которые доплыли до мостков, взобрались на них и теперь явно о чем-то спорили.

— Кейбл донимает этого симпатичного теннисиста, — тягуче проговорил он. — Надо полагать, это самая последняя ее добыча.

— О, они немного флиртовали, — сказал Джеймс. — Привлекательная девушка, только немного вздорная. Представь себе, я один из счастливцев, — сознался он, пуская соломинкой пузыри в своем стакане. — Старушка Ивонн ни разу не взглянула на другого мужчину.