Выйдя из бассейна, Пирс подошел к ней, провожая взглядом удаляющегося Мигеля. Он хотел Дэмини, хотел быть рядом с ней, ласкать ее, целовать... и ему никто не должен был мешать.

Дэмини громко рассмеялась:

— Ты выглядишь, как маленький мальчик, которому сказали, что Рождества в этом году не будет.

Любуясь прекрасными чертами ее лица, смягченными забавной улыбкой, Пирс почувствовал, как все внутри него напряглось.

— Мне бы следовало поколотить его хорошенько, — сказал он мягко, наклоняясь к ней.

— Ты ведь любишь Мигеля.

— Но я надеру ему уши, если он еще раз войдет, когда я с тобой и люблю тебя.

Он сказал это в ее полураскрытые губы. Прикосновение к этим шелковистым губам заставило его сердце гулко заколотиться в груди.

— Мы еще не дошли до стадии любви, — сказала Дэмини, страстно желая, чтобы ее пульс пришел в норму.

— Я так не думаю, ангел мой. Я люблю тебя каждой клеточкой своего тела, а сейчас — глазами.

«Воистину это так», — подумала она. Этот горящий взгляд заставлял кровь закипать в жилах, разжигал в теле сладостный огонь желания.

— Э... э, как прошла встреча?

— У тебя учащенное дыхание, — Пирс наклонился к ней, языком касаясь уголка ее рта. — Неужели из-за купания? — Его язык исследовал ее губы, погладил их мягкую внутреннюю поверхность, затем отступил.

В целях самозащиты она быстро сунула в рот сливу и вонзилась в нее зубами. Дэмини захихикала, когда он нахмурился.

— Я помешала твоим планам?

Господи, почему же у нее кружится голова? Ей бы следовало сопротивляться ему и той мольбе, которую читала в его глазах. Она что, совсем лишилась рассудка?

— Да, — сказал Пирс.

Его глаза мерцали от восхищения ее высоким стройным телом в белом купальнике. Дэмини была изумительной женщиной, как внутри, так и снаружи, и он за эти три дня больше радовался жизни, чем за последние два года. Почему она имеет над ним такую власть? Пирс привык сам задавать тон, дирижировать своей жизнью и женщинами в ней. А теперь эта женщина захватила все его мысли и чувства, сделала своим обожателем. Насколько она его восхищала, настолько он был обеспокоен и раздражен потерей контроля над собой.

Когда Пирс наклонился, чтобы поцеловать ее, Дэмини прикусила его нижнюю губу острыми зубками:

— Не слишком привыкай делать это, сказала она. — Я нахожусь в твоем доме, но это не дает тебе прав на меня.

Пирс выпрямился, потер губы и внимательно поглядел на нее.

— Что за парадокс? Ты, Дэмини, целительная и губительная одновременно. Быть может, ты злишься не потому, что я целую тебя, а потому, что делаю это не слишком часто?

— Ты... ты... — веселость и смущение смешались в ней при его метком замечании. Она не сдержалась и захихикала: — Удивительно, что никто еще не пытался разделаться с тобой.

При этих словах он застыл, губы дрогнули и сложились в кривую ухмылку, глаза сделались непроницаемыми.

— Пирс?

— Позволь мне присоединиться к тебе, — сказал он. — Я, пожалуй, съел бы что-нибудь из фруктов.

— Нет.

— Нет? Я не должен есть фрукты?

— Нет, просто не пытайся уклониться от ответа. Тебя когда-нибудь пытались убить?

— Да, — Пирс забросил в рот виноградину.

Разговор окончен, подумала она. Он не собирается вдаваться в подробности. Почему кто-то покушался на его жизнь? И почему это так его беспокоит? Отчего ей так невыносима была сама мысль, что кто-то может причинить боль этому человеку?

— А тебя когда-нибудь пытались убить? — спросил он ровным голосом. Пирс заметил вспышку удивления в ее глазах и небольшое замешательство. — Кроме нападения той машины?

— Что за вопрос? — его взгляд был слишком пристальным и испытующим. Она отвела глаза в сторону. — Ты всех об этом спрашиваешь?

— Нет.

Дэмини не ответила, но Пирс узнал нотки паники в ее голосе. Она лихорадочно пыталась найти другую тему для разговора.

— У тебя есть здесь семья?

— Нет. Мой последний родственник умер в прошлом году в Англии.

И он не оплакивал своего дядю, который не раз устраивал грязные махинации, чтобы добиться права контролировать наследство, полученное Пирсом от покойных родителей.

— О, извини.

— Не стоит извиняться. Мы с дядей Лиландом не были близки. А твоя семья?

— Моя семья живет далеко отсюда, на востоке. И я очень привязана к ней.

«Наконец-таки она хоть что-то рассказала о себе», — подумал он.

— Я организую вечеринку в субботу вечером. Она была запланирована еще до того, как мы познакомились.

— Вечеринка?

— Да, в казино Винса, — Пирс обернулся к ней, его взгляд буквально прожигал ее насквозь. — Будешь там моей хозяйкой?

— Э, я не думаю, что...

— Не говори «нет». Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Ты говорила, что хочешь заплатить за стол.

— А ты все время твердишь, что не возьмешь у меня ни цента.

Интересно, куда она отправится, если уйдет от Пирса? Ей не хотелось покидать Лас-Вегас. Поиски привели ее сюда. Может, наконец, удастся разыскать Барнаби Эко, человека, который убил Гилберта. И если она покинет безопасный дом Пирса, Барнаби Эко, кто бы он ни был, может первым найти ее.

— Нет, я не возьму с тебя денег, — прервал ее мысли Пирс. — Почему бы тебе не выступить в роли хозяйки на этой вечеринке, вместо того, чтобы платить за стол? Никаких условий. Ты окажешь мне этим большую услугу.

— Почему вдруг вечеринка? — спросила Дэмини, взглянув ему в глаза. Они были, словно ржавое железо, колючие, непроницаемые, опасные. И хотя речь его была раскованной, Пирс был настороже.

— Совсем не вдруг. Как я уже сказал, я давно планировал ее. Так ты согласна принять мое предложение?

Ему следовало бы оттолкнуть ее, говорил Пирс себе, предложить уехать, а не убеждать остаться. Эта вечеринка устраивалась им для того, чтобы выудить какую-нибудь информацию о смерти Берто. Многие из тех людей, которые часто посещали Лондонский клуб, в это время года играют в Лас-Вегасе. Пирс надеялся, что их пустая болтовня поможет обнаружить что-нибудь. Малейший намек мог оказаться полезным: имя, место, что угодно, что могло бы дать ему зацепку.

Пирс взглянул на Дэмини. Его дом не был убежищем, а вечеринка тоже могла оказаться опасной. Слишком многие знали, что он не успокоится, пока убийца или убийцы Берто не будут арестованы.

Благоразумие подсказывало Пирсу, что для Дэмини будет лучше находиться подальше от него и от Лас-Вегаса. Какими чарами она сводила на нет все его благоразумие и здравый смысл? Но куда она поедет? И сможет ли он снова найти ее?

— Я никогда не была хозяйкой, — сказала Дэмини, — за исключением тех маленьких вечеринок, которые устраивала сама. Что, если я оскорблю твоих гостей, или начну им возражать, или скажу какую-нибудь колкость?

— Все это звучит весьма забавно, и я уверен, что ты бы весьма преуспела в этом, но я, пожалуй, лучше найму побольше слуг, чтобы ты была просто хозяйкой, — Пирс притянул ее к себе сильной рукой, скажи, что ты сделаешь это.

— Хорошо.

Ей стало легче, когда она поняла, что можно остаться здесь еще на некоторое время. Дэмини обрадовалась еще и по другой причине, над которой не стоило даже задумываться. Лучше было совсем не размышлять о притягательности Счастливчика Ларрэби.

— Какого рода будет вечеринка? — спросила она.

— А какая тебе больше нравится? Ты любишь фокусников? А как насчет клоуна? Кабинки для целования? — Пирс находил больше удовольствия смотреть в ее глаза, чем обсуждать вечеринку.

— Это глупо, — Дэмини сделала шаг назад. Было трудно дышать, когда Пирс был так близко.

— В таком случае остановимся на чем-нибудь необычном, к примеру, званый вечер с коктейлями.

Несмотря на все его старания, Пирс не мог не вспомнить другую вечеринку, только в Сардинии. Ныряние с террасы в море не принадлежит к числу его любимых занятий.

Дэмини внимательно изучала Пирса. Почему вдруг его тело словно окаменело? Какие страшные воспоминания овладели им?