— Когда я увидел тебя на носилках, в этой страшной кислородной маске, то поначалу подумал, что потерял тебя навсегда, — голос у него сорвался до шепота, — вот тогда я понял, что все это время вел себя, словно беспросветный болван, и прожил впустую столько лет.

Сильвия была ошеломлена и сбита с толку.

— Повтори, пожалуйста, что ты сказал? — попросила она.

— Тебе нужна моя помощь, а мне нужно, чтобы ты перестала мучить меня недосягаемостью. Чтобы ты исчезла из моей жизни. С легкой руки Фортуны каждый из нас может получить то, чего добивается.

Она пристально и изучающе смотрела на него. Ей и раньше делали предложения, но такого, как это, ей еще ни разу не приходилось выслушивать. Оно было похоже на дозу невкусного лекарства, которое необходимо принять, чтобы выздороветь.

— Подожди-ка, — она задумчиво потерла лоб, озадаченно поглядывая на него, — не знаю, правильно ли я поняла? Твое предложение выглядит своеобразно. Ты поможешь мне разобраться с ночными гостями и выяснишь, кто меня терроризирует, если я буду спать с тобой? Я правильно поняла?

— Не совсем, — успокоил он, — я помогу, несмотря ни на что. Конечно, мне не все равно, будешь ты спать со мной или нет. Но наша близость будет возможна только тогда, когда ты сама ее захочешь. Я не считаю интимные отношения соревнованием между мужчиной и женщиной. И уж ни при каких обстоятельствах не считаю их способом рассчитываться с долгами.

— Но меня вовсе не тянет к тебе, Джон, — как можно равнодушнее сказала она. — Ты совершенно не возбуждаешь во мне плотских желаний.

Испытующе глядя ей в глаза, он провел ладонью по ее упругой груди. Он знал, что пока она не признается. Джон понимающе усмехнулся, когда сосок под его ладонью стал твердым. Сильвия задышала часто и прерывисто. Она дрожала. Он стал проводить по соску большим пальцем, и она вздрагивала от возбуждающих прикосновений.

— Мне кажется, ты лжешь, Сильвия, — мягко сказал он, борясь с искушением. — Нас всегда тянуло друг к другу. Может быть, мы защищались друг от друга колкостями и резкими замечаниями, огрызались и отстранялись. При встречах были оба напряжены. И это случилось не сегодня. Пора положить конец недосказанности. Пришло время прояснить наши отношения.

Сильвия попыталась отстраниться, но он крепко прижал ее к себе. Прикосновения его дразнили и возбуждали. У нее слегка закружилась голова, перехватило дыхание. Она была не в состоянии выдержать упорный, требовательный взгляд, полный желания, и закрыла глаза. Но так было еще хуже. Она чувствовала, что пройдет несколько мгновений, и она не сможет противиться желанию своей плоти. Она открыла глаза и, как зачарованная, уставилась в глаза Джону, которые казались ей сейчас черными и огромными. Глубоко вздохнув, сказала глухо и сдавленно:

— Я не буду спать с тобой, даже если ты мне поможешь.

— Хорошо, — согласился он, не отпуская ее, — мне вовсе не нужна мученица в постели. Ладно, ради Кинга я выясню, кто тебя пугает. То, что мы все равно станем любовниками, совершенно не имеет никакого отношения к происшествиям в твоей квартире, — вызывающе добавил он.

Сильвия никогда еще не чувствовала себя такой оживленной и испуганной одновременно. Предчувствие неведомого целиком поглотило, увлекало за собой. Она ни о чем не могла думать, могла только ждать. Он снова наклонился, она подняла голову, подставляя губы. Слишком долго пришлось ждать его ласк, хотелось узнать вкус его поцелуя.

Но Джон не принял приглашения. Он снова склонился к ее шее. Она почувствовала прикосновение горячего влажного рта в очень чувствительном месте — между плечом и шеей. И застонала от сладострастного жара, окатившего тело до самых кончиков пальцев. Голова невольно запрокинулась. Как бы ни хотелось почувствовать прикосновение губ Джона к губам, она не желала, чтобы он останавливался. Его пальцы сжимались и разжимались, легонько ударяли и поглаживали грудь. Губы и язык ласкали кожу, доставляя наслаждение, одновременно мучительное и сладостное. Она попыталась отыскать губами его рот, извивалась. Джон напрягся от охватившего его желания. Они стонали страстно, голоса были приглушенными, хрипловатыми.

Никогда в жизни ее не ласкали так красиво, с такой откровенной чувственностью. Казалось, что все тело пылает. Захотелось ощутить вкус его тела, вдохнуть терпковатый запах его кожи. Вздрагивая от нетерпения, она прижала раскрытые губы к загорелой сильной шее. Сейчас он казался ей грехом и спасением, надеждой и отчаянием, воплощением грубых плотских желаний и мягкой нежной успокоенности. Джон был ей необходим.

Странное удовлетворение пронзило ее, когда он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. В глубине зрачков полыхала страсть, которую он все еще пытался сдерживать.

— У тебя есть кто-нибудь в Нью-Йорке? — спросил он хриплым от возбуждения голосом.

Она смогла только отрицательно качнуть головой, не в силах ни говорить, ни дышать. Словом, придется подождать, потому что ее переполняет желание. Она устала ждать. Сильвия мягко поникла в объятиях Джона. И вместе с тем почувствовала себя неожиданно уверенной и очень сильной. Это было совершенно непонятно и необъяснимо.

— Теперь ты будешь связана только со мной и надолго, — приказал он. — Если возражаешь, говори сразу. Высказывайся, постараюсь понять.

— Да, — Сильвия улыбнулась расслабленно и разнеженно, — у меня накопилось сто сомнений и около миллиона вопросов. Но в настоящий момент не могу ничего вспомнить.

Он провел большим пальцем по краям ее губ, ставших очень чувствительными и горячими.

— Я хочу, чтобы спальня была освещена, когда ты отдашься мне в первый раз.

В ответ на его ласку ее губы слегка приоткрылись, у нее снова перехватило дыхание. Джон неожиданно мягко отстранился, прежде чем Сильвия успела опомниться и возразить хоть что-нибудь в ответ на столь откровенное признание.

— Схожу к Джинджер, спрошу, не сможет ли она одолжить фен. Может быть, подъем по лестнице подействует на меня так же, как холодный душ. — Напряженно вышагивая, он вышел. Она осталась стоять посреди гостиной, обхватив себя руками. Хотелось запомнить прикосновения горячего тела Джона. Закрыв глаза, Сильвия покачивалась в волнах страстного желания, которое он разбудил в ней. Казалось, кровь бешено бежит по венам, в ушах эхом отдавался возбужденный стук сердца. Он сказал «когда», а не «если» они станут любовниками. И она не возразила, не охладила его желания.

Сильвия приехала в Кентукки, чтобы успокоиться или найти безопасное пристанище. Но, похоже, нашла здесь еще один повод для тревоги и беспокойства. Причиной теперешних тревог и страхов стал Джон Ломакс. Его признание повергло Сильвию в полнейшее смятение, ошеломило. И в то же время он заставил ее первый раз открыто признаться, что она тоже хочет его. Их всегда тянуло друг к другу. Несмотря на крутые повороты судьбы, течение жизни соединило их.

Она вздрогнула, вспомнив прикосновение горячих губ Джона. Он только чуть-чуть приоткрыл завесу над будущим, показал, что ожидает, если она согласится стать его любовницей.

Он даже не поцеловал ее по-настоящему. А ее тело превратилось в спутанный клубок нервных окончаний и страстного плотского желания.

Сильвия невольно улыбнулась. Джон нашел способ завладеть ее мыслями, отвлечь от тревоги и опасений за собственную жизнь. Когда он прикасался к ней, она могла думать только о нем.

Глава 4

Джон не только принес фен, он привел с собой соседку. Сильвия не обиделась. Она хорошо понимала, что иного выхода у него не было. Женщина влетела в квартиру, словно мини-торнадо. Она была маленькой и худощавой, двигалась и говорила очень быстро. Ярко-каштановые волосы были завиты. Тугие спиральки и колечки жестких волос торчали во все стороны. Джинджер была одета в белый хлопчатобумажный халат и желтую футболку. Она подбежала к Сильвии и стала усиленно трясти ее руку.

Казалось, вокруг женщины возникают воздушные вихри.