Стоя на пороге, Сильвия задумалась. Может быть, не спешить в Нью-Йорк? Комната для гостей в доме Джона располагала к отдыху. Кроме того, здесь было безопасно. Никто не знает, где она находится. Воспоминание о собственной квартире заставило ее содрогнуться. Здесь не придется беспокоиться и ждать новых неприятных сюрпризов. Эта мысль почти склонила ее к тому, чтобы остаться на какое-то время в Рэллее. Почти. Потому что Джон остался совершенно равнодушен к ее тревогам и опасениям.

Да и сейчас не больно-то горел желанием помочь ей. Просто из-за пожара в отеле его мучила совесть. Скорее всего, ему не хочется объясняться с Кингом, если с ней случится что-то серьезное. Как он сможет оправдаться перед своей совестью и объяснить Кингу, почему отмахнулся, когда Сильвия пришла к нему за помощью?

Хотелось бы выяснить, с чего он примчался в отель? Он не мог знать наверняка, что она снова попала в беду. Тогда почему он приехал в отель? Она решила, что у нее еще будет время, чтобы выяснить это.

— У меня только одна ванная комната, поэтому нам с тобой придется делиться. А моя спальня прямо через холл.

Сильвия подошла к тумбе, резко щелкнула замками чемодана и откинула крышку.

— Ты не против, если я воспользуюсь твоим душем прямо сейчас? Хочется смыть с себя копоть и переодеться в чистое.

— Твои вещи все пропахли дымом так же, как и та одежда, что на тебе. Необходимо отдать их в чистку или постирать. В ванной комнате есть банный халат. Пока ты можешь надеть его.

— Но не могу же я все время ходить в твоем банном халате, Джон, — слегка возмутилась она и мысленно прибавила: — Особенно, в твоем халате.

— Разбери, пожалуйста, вещи. Неподалеку есть и прачечная, и сухая чистка. Кое-что сможешь получить обратно через пару часов.

Не успела она ничего сказать, как он направился к двери. У выхода оглянулся и сообщил:

— Я буду в гостиной. Необходимо кое-куда позвонить. Если тебе понадобится что-нибудь, буду там.

— Не собираешься возвращаться на работу? — поинтересовалась Сильвия.

Джон молча смотрел, как она разбирает одежду. Как ни в чем не бывало вытащила кучу трусиков и лифчиков. Трусики были черные, почти прозрачные. Джон не замечал, как пальцы у него сжимаются и разжимаются при мысли о том, что его ладонь могла бы проскользнуть под тонкую ткань и гладить нежную теплую кожу. Опомнившись, он грубовато ответил:

— Уже слишком поздно.

Сильвия, недоумевая, смотрела ему вслед. Величавой походкой Джон выплыл из комнаты. Однажды она слышала, как отец говорил ее брату Майку, что Джон Ломакс ест и пьет в офисе «Найт Энтерпрайсез». С чего это он решил, что в середине дня поздно идти на работу? Если верить рассказам Кинга, Джон работает по двенадцать часов семь дней в неделю.

Если бы он вернулся в офис, она могла бы уехать. Написала бы записку с поручением проследить за ремонтом машины, поблагодарила за предоставленную возможность привести себя в порядок, извинилась бы за беспокойство и устроилась бы в какой-нибудь гостинице отдохнуть.

Приезд в Кентукки был лишним доказательством того, что она дошла до ручки. Ей нужно срочно убираться отсюда из дома и из жизни Джона. И чем скорее, тем лучше. Она сама должна решить все свои проблемы и покончить с ночными визитами.

Разбирая одежду, она все больше раздражалась. От каждой вещи несло гарью. В такой вонючей одежде невозможно высидеть в машине несколько часов. Кажется, отъезд из Рэллея придется отложить на неопределенное время. У нее не в чем выйти в магазин, чтобы купить другую одежду. Оставив все, как есть, Сильвия отправилась в душ. Встав под горячие струи, с наслаждением, какого давно не испытывала, терлась душистым мылом, смывая запах дыма с кожи. Длинные густые волосы пришлось промывать трижды.

Наконец, удовлетворенно вздохнув, Сильвия принялась вытираться пушистым махровым полотенцем. Завернувшись в просторный шелковый халат, подвязала пояском тонкую талию и закатала рукава, которые оказались непомерно длинными для нее. Почему-то ее удивило, что у Джона оказался шелковый купальный халат. Ему больше подошел бы махровый или вельветовый. А может быть, как закоренелый холостяк, он должен был бы обходиться полотенцем, обернутым вокруг бедер. Она вдруг представила его в плотно облегающем влажном полотенце, с обнаженной мускулистой грудью и длинными сильными ногами. И задохнулась, мысленно представив под ладонью гладкую и теплую кожу.

От халата шел еле уловимый, но очень знакомый аромат. Она выросла в обществе братьев и знала запахи почти всех мужских одеколонов. Подняв руку, чтобы закатать рукав повыше, поняла, что пахнет не столько от халата, сколько от ее кожи. Это был аромат сандалового мыла. Она потерла руки ладонями, словно хотела стереть этот терпковатый запах. Теперь от нее будет пахнуть так же, как и от Джона. Она вымылась тем же самым куском мыла, каким он пользовался сегодня утром. Сильвия вздрогнула и потрясла головой, словно пыталась отогнать от себя просыпающиеся в ней чувства и ощущения. Стараясь отвлечься, принялась рыться на полочках и в шкафчиках, пытаясь разыскать фен. Но нигде не обнаружила.

Попыталась вспомнить, где же мог находиться ее фен. В чемодане она его не видела. Скорее всего, остался в ванной комнате отеля. Очевидно, Джон, собирая ее вещи, не удосужился заглянуть в ванную. Завернув голову махровым полотенцем, направилась в гостиную, чтобы спросить у Джона, есть ли в его доме фен. У нее слишком густые волосы, они будут очень долго сохнуть. А высохнув, станут похожими на обломок коралла с торчащими во все стороны завитками и рожками. Приблизившись к входу в гостиную, услышала, как Джон соглашался с кем-то на другом конце провода, затем попытался успокоить своего собеседника:

— Хорошо. Я все понимаю. Поверь мне, Ник, если сумею найти какой-то другой выход, то постараюсь не беспокоить тебя, — снова выслушав, добавил: — Нет. Я свяжусь с тобой, если мне придется поехать туда. Хочу, чтобы ты был в курсе событий и подготовился, если понадобится твоя помощь, — потом снова помолчал и коротко рассмеялся. — Черт побери, мне кажется, я в гораздо большей опасности, чем она. И чем дольше она пробудет здесь, тем хуже для меня.

Сильвия ступала совершенно беззвучно, но Джон, словно почувствовал, что она стоит у него за спиной. Он резко повернулся, потер затылок, опустил руку и, не мигая, уставился на нее. Она молчала, и он заторопился, заканчивая телефонный разговор.

-— Свяжись со мной, если обнаружишь что-нибудь любопытное, Ник. Позвони мне домой или в офис.

Он молчал и внимательно разглядывал Сильвию. Она почувствовала себя неуютно под его пристальным взглядом и занервничала.

— Я не могла найти фен, — с трудом выговорила она. — У тебя он есть?

— Нет, но я могу сходить наверх и попросить у кого-нибудь из соседей, — положив трубку на аппарат, спросил: — Тебе интересно, с кем я говорил по телефону?

— Нет, — усмехнулась она, — я никогда не подслушиваю телефонных разговоров. И пришла сюда только затем, чтобы попросить фен. Твои личные разговоры меня не касаются.

— Я говорил с Ником Ачером. Это мой хороший друг. Мы работали когда-то вместе. Он начнет предварительный осмотр здания, где ты живешь.

— О чем он будет расспрашивать моих соседей? Знают ли они сумасшедшую леди с десятого этажа? — возмутилась и запротестовала Сильвия.

— Подожди, — остановил он. — Ник будет действовать очень аккуратно. Никто ни о чем не догадается. Просто кое о чем расспросит твоих соседей и попытается выяснить, не случалось ли еще у кого-нибудь что-то подобное. Может быть, к этому причастен кто-то из жильцов?

— Большинство из них серьезные, трудолюбивые люди, пытающиеся удержать равновесие между карьерой и браком. Не знаю, у кого из них найдется время на подобные шуточки.

— Если ты права, то Ник просто исключит их из списка подозреваемых. Ему надо от чего-то оттолкнуться, найти точку опоры, — он помолчал, словно решая про себя что-то важное, потом объяснил. — Опасность, на которую я ссылался по телефону, не имеет ничего общего с событиями в твоей квартире.