И где только он умудрился раздобыть эти сведения? Тетя набросилась на него с вопросами.

— А может быть, стоит поехать взглянуть на этот дом? — решила я подыграть Джонатану.

Гленн и тетушка переглянулись.

— Если завтра будет хорошая погода, почему бы нам туда не съездить? В любом случае это будет приятная прогулка, — поддержала меня тетя Хетти.

Гленн расцвела улыбкой:

— Ты права, Хетти. Только давай поедем на пару дней. Лиз, ты не против, если останешься тут одна с Мэри?

Я покачала головой. Лучше нельзя было придумать. Пока их не будет, я смогу все обдумать и решить, что мне предпринять. И тут я вспомнила о мистере Хардинге. Он такой благоразумный! Вот если бы мне удалось поговорить с ним — думаю, ситуация сразу бы прояснилась. Я знала, что могу ему доверять.

Гленн с тетей Хетти, полные энтузиазма, выехали на следующий день рано утром.

Как только они уехали, я сообщила Мэри, что уезжаю рисовать на весь день, а сама отправилась к мистеру Хардингу, нашему поверенному, размышляя по дороге, как ему обо всем рассказать. О, Джонатан, если бы только ты не был замешан в этом деле!

Я долго бродила по магазинам, прежде чем набралась смелости зайти в контору мистера Хардинга.

— Моя дорогая, какой приятный сюрприз! Ты приехала по какому-то делу по поручению тетушки?

— Нет, мистер Хардинг, дело очень личное, и весьма щекотливое. — Но когда я начала рассказывать, все звучало как-то неубедительно, преувеличенно драматично и скомканно.

Наконец мистер Хардинг задумчиво посмотрел на меня и спросил:

— Хм, Джонатан Пинарт? Мне показалось, вы с ним в хороших отношениях.

Только тут я поняла, что слишком часто произносила его имя.

Мистер Хардинг проницательно посмотрел на меня, однако взгляд его при этом был добрым и участливым.

— Я лично считаю, что все это маловероятно, но, конечно, исключать ничего нельзя. Да, мне тоже не хотелось бы, чтобы твоя тетя пострадала. Она замечательная женщина.

— Есть и еще кое-что, мистер Хардинг. Я считаю, что смерть тети Дороти не была несчастным случаем. Это могло быть убийство. Я слышала, как Джонатан говорил, что Трегарт может быть опасным. Мне кажется, что Бейтс тоже способен на убийство, хотя он был в баре «Голова короля», когда погибла тетя Дороти…

— Если, допустим, есть доля истины в твоем предположении — насчет того, что тетя Дороти была убита, — ты же не считаешь, что к этому имеет отношение Джонатан?

— Нет, это вряд ли. Джонатан на такое не способен. Он, возможно, связан только с каким-то нелегальными поставками.

— Так, значит, это из-за Джонатана ты не хочешь пойти в полицию?

Я отрицательно качнула головой, и сердце мое тоскливо сжалось. На самом деле я ведь совсем не знала Джонатана — многое в нем мне было непонятно. Конечно, я не хотела, чтобы он был уличен в чем-то и оказался в тюрьме, но были и другие соображения, более серьезные. Двусторонние поставки, о которых они говорили, означали контрабанду. А это могли быть и наркотики. Я понимала, сколько горя это может принести, и все из-за того, что кто-то хочет быстро и легко заработать деньги.

— Тогда почему ты не хочешь пойти в полицию?

— Честно говоря, я боюсь, что мне просто не поверят.

— Да, должен признать, это весьма вероятно. Но знаешь, что мы сделаем? Давай пойдем туда вместе. Я хорошо знаком со старшим офицером полиции.

С упавшим сердцем я пролепетала, что это, конечно, самое правильное решение, а сама в это время думала о Джонатане. Ну зачем ему понадобилось впутываться в какие-то темные дела? Однако скрепя сердце я решила, что он сам виноват.

Старший офицер полиции оказался человеком обаятельным, средних лет, с приятной улыбкой. Но этот опытный детектив явно не поверил ни одному моему слову.

— На мой вкус, все это скорее похоже на розыгрыш. Ну зачем двум молодым людям, совершенно не знающим местности, связываться с рыбаком, которого вы подозреваете в контрабанде, и транспортировать какие-то поставки через подвал в доме вашей тети? Подумайте сами. Им гораздо удобнее было бы встречаться с Трегартом в любом пустынном месте, а не играть в эти романтические игры с подземельями и тайными ходами.

— Тогда зачем они залезли в наш подвал? Потому что оттуда явно есть спуск вниз, в бухту.

— Ну, наверное, они прослышали об этом и захотели разыскать этот подземный ход, вот и все. Да, конечно, они вторглись без разрешения в частные владения, но больше мы им ничего не можем предъявить.

— А как же их разговор, который я подслушала, насчет Трегарта и его силков на омаров? Зачем он тогда ставит эти силки именно в нашей бухте? А затем, чтобы под этим предлогом заходить в нее и оставлять там контрабандные товары.

Офицер снова усмехнулся.

— Вы можете сказать наверняка, что эти молодые люди не видели вас в подвале? Может быть, они просто решили подшутить над вами и нарочно говорили об этом? А что касается силков на омаров — так, скорее всего, Трегарт ставит их в вашей бухте уже много лет, и ничего в этом нет особенного.

Конечно, все могло оказаться так, как он говорил, только я совсем не была в этом уверена.

— У Трегарта шхуна очень маленькая, но мотор на ней очень мощный, и иногда он уходит на ней куда-то на несколько дней.

— Рыбаки часто так делают.

— Так вы не намерены ничего предпринимать?

— Моя милая барышня, мы всегда внимательно относимся ко всем случаям контрабанды. Неужели вам не приходило в голову, что Трегарт должен брать груз с какого-то большого корабля, который находится вдали от побережья? При этом ему нельзя подходить близко к границе, чтобы его не засекли патрульные корабли. Для всего этого нужен очень расчетливый ум, ловкость и опыт. Такие дела не делаются одним мановением руки. Тут надо соблюсти массу предосторожностей. Ступайте домой, милая барышня, и выкиньте все это из головы. И прошу вас, читайте поменьше приключенческих романов.

— Но вы даже не хотите ничего проверить! А как же моя тетя? — Я начинала злиться от беспомощности. — Значит, мы должны спокойно сидеть и смотреть, как кто-то ходит по ночам в наши подвалы, словно к себе домой? А вы даже пальцем не хотите пошевелить, чтобы выяснить, что происходит?

— Нет, вот это уже другое дело. Это, конечно, я не могу совершенно игнорировать. Я скажу нашим таможенникам, чтобы посмотрели, не ходит ли какая-нибудь рыбацкая шхуна в районе границы, так, на всякий случай… А что касается ваших двоих молодых людей, то я не стал бы так из-за них расстраиваться. Просто у них, наверное, слишком изощренное чувство юмора, и они решили разыграть вас таким образом. Наверняка скоро признаются, как ловко вас провели, и вы вместе посмеетесь. — Все это он говорил мне очень снисходительно и вальяжно, как маленькому ребенку.

Когда мы вышли из полицейского управления, мистер Хардинг улыбнулся:

— Вот видишь, дорогая, тебе не о чем беспокоиться. Тебе, наверное, показалось, что офицер Колинз не принимает ничего всерьез. Но поверь мне, он хороший офицер и у него почти не бывает осечек. Наверняка он уже отдает распоряжение, чтобы кто-то поехал посмотрел, что происходит в вашем доме. Кстати, я заметил, ты не стала ему говорить о твоих подозрениях насчет смерти тети Дороти.

— Ну как я могла ему об этом сказать? Он бы решил, что я окончательно сошла с ума.

— Да, пожалуй что так. Очень был рад повидать тебя, Элизабет. Думаю, ты правильно сделала, что не стала молчать о своих подозрениях. Впрочем, будем надеяться, что они окажутся просто игрой твоего воображения. Но на твоем месте я послушался бы совета офицера Колинза — поехал домой и постарался бы обо всем забыть.

По дороге домой я была погружена в свои мысли и совсем не смотрела на дорогу — что, конечно, было непозволительно. Почему я никак не могла забыть тот момент, когда Джонатан поцеловал меня в машине, а я ответила на его нежность? Почему, ради всего святого, я чувствовала себя такой предательницей? Я стала вспоминать, какие гадости он говорил о Джиллиан. Я была уверена, что ему нет дела ни до кого на свете, кроме самого себя. Но все равно — я не могла его ненавидеть. Еще я решила завтра же поехать к Дэвиду. Он единственный действовал на меня успокаивающе, наполнял меня нежностью и сочувствием. Дэвид — и Джонатан. Они были такими разными, но постоянно присутствовали в моем сознании как близнецы.