— И пока шли переговоры, его высочество влюбился?

— Вот именно! Словом, единственное, что я не испытала на князе, — это слезы.

— Большинство мужчин не любят женских слез, — заметил Фредди Садли.

— Но ты ведь огорчаешься, когда я плачу.

— Безусловно, но это ведь ты.

— И князь должен среагировать точно так же, — сказала маркиза. — Я попробую поплакаться ему, не забывая при этом выглядеть как можно соблазнительнее.

Фредди фыркнул:

— Вот этого я не желаю слышать! Ты ведь знаешь, что я не выношу, когда ты остаешься наедине с другим мужчиной, даже если при этом у нас нет иного выхода.

— У нас действительно его нет, — подтвердила маркиза. — Но, Фредди, ты ведь знаешь — я люблю тебя.

Он повернулся к ней.

— Ты действительно меня любишь? — спросил он.

— Ты сам знаешь, что это так, — искренне ответила маркиза. — Ох, Фредди, если бы ты был богат! Как бы мы были счастливы и как прекрасно могли бы вместе развлекаться!

— Да, бедному всегда ветер в лицо.

— А мы с тобой — бедняки, — вздохнула маркиза. — По уши в долгах, нам грозит судебное преследование, и мы не знаем, как из всего этого выпутаться!

— А мне показалось, будто тебе в голову пришла какая-то идея.

— Ее наверняка стоит попытаться осуществить, — задумчиво произнесла маркиза. — Чем больше я размышляю, тем больше у меня уверенности, что идея эта совсем неплоха. Ничто так не воздействует на чувства сильного и властного мужчины, как слабая и беспомощная женщина.

— Будем надеяться, что ты права.

— Дай Бог, — поддержала его маркиза. — Нам нельзя больше рисковать. Это действительно было сумасшествием — прийти сюда сегодня.

— Не понимаю почему, — грустно произнес Фредди Садли. — Мы ведь сказали, что собираемся полюбоваться пейзажами, и Бог нам свидетелем: это единственная вещь, за которую не нужно платить в этой части мира.

Маркиза протянула руку и подняла сумочку, которую он положил рядом с ней. Достала из нее маленькое зеркальце и с удивлением произнесла:

— Господи, что за вид! Волосы растрепались, а платье измято настолько, что все это наверняка покажется подозрительным.

— Надень шляпку, — сказал Фредди. — В ней ты будешь выглядеть ошеломляюще.

— Ну вы, мужчины, и счастливчики! — раздраженно бросила маркиза. — Вы можете делать все, что вам заблагорассудится, но это никогда не влияет на ваш внешний вид!

Фредди улыбнулся.

— Даже если бы и влияло, меня это совершенно не тревожит. Я счастлив, что сегодня нам удалось побыть наедине, Лили! Думал, сойду с ума, если и в дальнейшем вынужден буду вести с тобой лишь чинные беседы, без надежды уединиться даже на минуту.

— Да, ты прав. Всюду крутится Борис, этот отвратительный соглядатай, — взорвалась маркиза. — Он постоянно следит за мной, и меня охватывает ужас, что в любой момент он может застать меня врасплох на чем-нибудь компрометирующем. И все это только потому, что я его боюсь.

— Русские всегда считались мастерами выпытывать, — отметил Фредди. — Если по отношению к тебе он будет вести себя неподобающе, пожалуйся князю. В конце концов, он ведь слуга ее сиятельства, а не князя.

— Насколько тебе известно, Владимир не желает слышать ничего плохого о своей матери, — со злостью буркнула маркиза. — Однажды, когда я позволила себе слегка ее покритиковать, он резко меня оборвал.

— Ты совершила глупость, — заметил Фредди.

— Знаю. И больше подобного себе не позволю.

Она надела большую соломенную шляпу, украшенную голубыми и белыми цветами, которые гармонировали с ее платьем, закрепила ее на волосах двумя длинными шпильками с голубыми головками и очаровательно улыбнулась.

— Пожалуй, нам пора идти, — сказала она и заметила, что в глазах у Фредди зажегся огонь.

— Если ты будешь продолжать так улыбаться, — предупредил он, — мне будет трудно расстаться с тобой.

— Ох, прошу тебя, Фредди, не начинай все сначала! — вскричала маркиза. — Мы и так отсутствовали целых два часа. Прислуга начнет нас искать, если мы сейчас же не вернемся.

— Прислуга! Ты всегда вспоминаешь о прислуге! — гневно бросил Фредди. — И совершенно не считаешься с моими чувствами!

— Ты забываешь о нашей сложной ситуации, — с чувством достоинства в голосе ответила маркиза. — Я делаю все возможное, чтобы выпутаться из отягощающих нас проблем, и если Владимир начнет подозревать, что нас связывает нечто большее, чем просто дружба, — конец всем нашим планам!

Она говорила настолько серьезно, что Фредди Садли капитулировал.

— Ты права. Надо возвращаться. — Он встал и протянул руку, помогая маркизе подняться с земли. Потом обнял ее и ласково поцеловал в губы. — Благодарю тебя, любимая. Сегодня ты была, как всегда, прекрасна.

Маркиза вызволилась из его объятий и принялась чистить одежду.

— Отряхни меня, Фредди. Да у тебя самого на брюках высохшие листья.

Они внимательно осмотрели друг друга. Потом, подняв с земли голубой зонтик для солнца, маркиза пошла впереди, петляя между деревьями, и вскоре увидела легкий экипаж и ожидающих их слуг в ливреях.

Когда слуга помог им сесть, маркиза сказала:

— Мы возвращаемся на виллу, но по дороге прошу остановиться возле почты в Больо.

— Конечно, мадам, — ответил слуга и вскочил на козлы рядом с кучером.

Маркиза раскрыла зонтик и удобно пристроила его над головой.

Когда они ехали по узкой, покрытой пылью дороге через Сент-Оспис, она думала о том, как приятно было бы иметь двухместные экипажи, одноконные кареты, кабриолеты, ландо и всегда готовых исполнить любое приказание слуг.

Ровно в пять Анцелла подходила к спальне княгини только лишь для того, чтобы узнать, что в ее услугах не нуждаются.

— У нее та самая цыганка, мадемуазель, — сказала Мария. — А позже придет астролог. Мой Бог, все знают, что они не стоят ни времени, ни денег, которые ее сиятельство на них тратит, но поскольку все это ее развлекает…

— Я могу вернуться к себе? — спросила Анцелла. — Если ее сиятельство пожелает меня увидеть, не дадите ли вы мне знать?

— Хорошо, мадемуазель, — согласилась Мария. — Вы можете немного отдохнуть. Я слышала, вы совершили прогулку. В такую жару это слишком утомительно.

Анцелла поняла, что слух о ее прогулке уже разошелся среди прислуги. Почувствовала некоторый страх при мысли, что кто-нибудь мог узнать, где она была на самом деле, но успокоила себя тем, что князь был предельно осторожен. Он оставил ее на дороге недалеко от виллы и поехал в Монте-Карло. Было маловероятно, чтобы кто-нибудь догадался, что, выехав сразу же после ленча, он прибыл туда двумя часами позже, чем ожидалось.

Она возвратилась на виллу возбужденной и ошеломленной, а солнце казалось ей еще более ослепительным, чем накануне.

Анцелла беспрерывно думала над тем, что сказал ей князь, представляла его глаза и голос и чувствовала на коже прикосновение его губ. Войдя в комнату, она остановилась у окна, взглянула на лазурное море и невольно отметила, что все вокруг несет в себе некое колдовство, которого раньше не ощущала. Разве могла она когда-нибудь вообразить, что где-то на свете живет такой мужчина, как князь Владимир, который скажет ей такие чарующие слова и разбудит в ней чувства, каких она в себе и не подозревала?

— Может быть, это любовь? — вслух спросила она себя, опасаясь услышать утвердительный ответ.

Все это было слишком волнующе, и она растерялась. Что он имел в виду, сказав ей о своей любви? А если это правда, то каковы его намерения?

Он сказал, что его не интересует будущее, а только день сегодняшний. Но Анцелла, хоть и была невинна, тем не менее понимала, что это слишком опасное признание. Он может вернуться в Россию, оставив после себя, как предупреждал доктор Гровз, гору разбитых сердец. Ей же оставалась лишь Англия и безысходное, полное ограничений существование рядом с тетками, если только…