— Девочка уже помолвлена, брат, она выйдет замуж за Следопыта.
— Что ж, брат Дунхем, у всякого свои понятия и свой взгляд на вещи, но мне думается, что этот брак Мэйбл вовсе не по душе. Я ничего не имею против возраста Следопыта, я не из тех, кто считает, будто только желторотые юнцы могут составить счастье девушки; если на то пошло, я предпочел бы ей в мужья человека этак лет пятидесяти; однако между мужем и женой не должно быть обстоятельств, делающих их несчастными. Обстоятельства разрушают брак, и одно такое обстоятельство заключается в том, что Следопыт круглый невежда по сравнению с племянницей. Ты ее мало видел, сержант, и не представляешь себе, какая она ученая, но, если б она перед тобой не робела и выкладывала свою образованность, как перед прочими, ты бы увидел, что мало найдется школьных учителей, которые могли бы за ней угнаться.
— Она хорошая девочка, добрая и хорошая девочка, — прослезившись, прошептал сержант, — несчастье мое, что мне мало пришлось побыть с ней.
— Очень даже хорошая девочка и слишком много знает для бедного Следопыта. Он человек неглупый и по-своему опытный, но столько же смыслит в житейских делах, сколько ты в сферической тригонометрии.
— Ах, брат Кэп, если бы Следопыт был с нами, этого несчастья не случилось бы!
— Весьма возможно. Даже его злейший враг не станет отрицать, что он превосходный проводник. Но, если говорить начистоту, ты сам спустя рукава командовал высадкой: тебе бы надо лечь в дрейф, не доходя до гавани, и послать на разведку пироги, как я тебе уже говорил. Вот и кайся теперь, а говорю я об этом потому, что в таких случаях следует говорить правду.
— Я дорого поплатился за свои ошибки, брат, и очень боюсь, что от этого пострадает бедная Мэйбл. Но все же, думается мне, нас не постигла бы такая беда, если бы нас не предали. Боюсь, брат, что Джаспер — Пресная Вода вел двойную игру!
— И я так думаю. Рано или поздно пресноводная жизнь непременно подмоет нравственные устои человека. Мы с лейтенантом Мюром толковали об этом, когда лежали в пещере здесь на острове, и оба пришли к убеждению, что только из-за измены Джаспера попали в такой дурацкий переплет. Но теперь тебе лучше собраться с мыслями, сержант, и подумать о другом. Когда корабль входит в незнакомую гавань, благоразумнее подумать, как стать на якорь, чем перебирать все события, приключившиеся в пути; на то имеется вахтенный журнал, куда все заносится, и что там вписано, будет говорить «за» или «против» нас… А вот и Следопыт! Что-нибудь на горизонте, вы мчитесь по лестнице, как индеец за скальпом?
Проводник приложил палец к губам и поманил к себе Кэпа.
— Нужно действовать осторожно и смело, — сказал он, понизив голос. — Эти гады всерьез решили поджечь блокгауз, теперь он им уже ни к чему. Я слышал, как бродяга Разящая Стрела подстрекал их сделать свое черное дело нынче ночью. Приготовимся, Соленая Вода, и всыплем им как следует. На наше счастье, в блокгаузе припасено бочек пять воды, а это при осаде много значит. К тому же наш верный друг Змей на свободе; не может быть, чтобы он нам не помог.
Кэп, не дожидаясь второго приглашения, на цыпочках последовал за Следопытом в верхнюю комнату, а Мэйбл заняла его место у изголовья отца. Убрав свечу, чтобы не подставить себя под предательский выстрел индейцев. Следопыт открыл одну из бойниц и, приблизившись к прорези, ждал оклика. Наконец голос Мюра прервал наступившую тишину.
— Мастер Следопыт, — крикнул шотландец. — С вами желает вступить в переговоры друг. Можете смело подойти к бойнице — пока вы беседуете с офицером Пятьдесят пятого полка, вам нечего опасаться.
— Что вам угодно, квартирмейстер, что вам угодно Я знаю Пятьдесят пятый полк и считаю его храбрым полком, хотя вообще-то питаю склонность к Шестидесятому, а делаваров предпочитаю тому и другому. Так чего же вы хотите, квартирмейстер? Должно быть, уж очень срочное поручение привело вас сюда, под блокгауз, в такую позднюю пору, хоть вы и знаете, что тут «оленебой» — Но вы же не причините вреда другу, Следопыт, и потому я уверен в своей безопасности. Вы человек рассудительный и своей храбростью стяжали себе такую славу на границе, что вам незачем идти на безрассудный риск. Сами понимаете, любезный, что в безвыходном положении более похвально сдаться добровольно, нежели упорствовать наперекор законам войны. Неприятель слишком силен, мой храбрый друг, и я пришел посоветовать вам сдать блокгауз при условии, что с вами обойдутся, как с военнопленными.
— Благодарю вас за ваш бесценный совет, квартирмейстер, тем более что он ничего не стоит. Но не в моей натуре сдавать укрепление, пока там имеются в достатке и пища и вода.
— О, я никогда не стал бы отговаривать вас от столь мужественного решения если б видел малейшую возможность его выполнить. Но ведь вы знаете, что мастер Кэп пал!…
— Ничего подобного! — гаркнул тот, о ком шла речь, из другой бойницы — Не только не пал, но, как видите, поднялся на это вот укрепление и отнюдь, пока это от меня зависит, не расположен опять доверить свои кудри таким цирюльникам Я считаю блокгауз весьма добротным обстоятельством и намерен им воспользоваться.
— Если это не голос выходца с того света, — ответил Мюр, — я очень рад его слышать, потому что все мы считав, что достойный моряк погиб в последней перепалке. Но, мастер Следопыт, хотя вы и наслаждаетесь обществом вашего друга Кэпа, а это действительно великое удовольствие, судя по тем двум дням и ночи, что я провел с ним в пещере, мы потеряли сержанта Дунхема — его убили вместе со всеми храбрецами, участниками вылазки. Лунди настоял на том, чтобы он командовав, хотя было бы разумнее и приличнее послать офицера, а не рядового. Тем не менее Дунхем был храбрым солдатом, и его памяти отдадут должное. Словом, все мы не щадили себя, а большего не скажешь даже о принце Евгении, герцоге Мальборо или о самом великом графе Стэре.
— Ошибаетесь, квартирмейстер, опять-таки ошибаетесь. — ответил Следопыт, прибегая к хитрости, чтобы приумножить силы гарнизона. — Сержант в блокгаузе, где, можно сказать, теперь в сборе вся семья.
— Что ж, рад это слышать, потому что мы считали сержанта погибшим Но, если очаровательная Мэйбл все еще в блокгаузе, пусть, ради всего святого, уходит оттуда, и как можно скорее потому что враг намерен поджечь здание. Вы ведь знаете силу этой грозной стихии и, сдав укрепление, которое немыслимо защитить, скорее оправдаете свою славу чем если обречете себя и своих товарищей на бессмысленную гибель.
— Мне знакома сила этой грозной стихии, как вы выражаетесь, квартирмейстер, и мне незачем в этот поздний час объяснять, что огонь можно использовать не только на едоку похлебки. Но я не сомневаюсь в том что и вы слышали о грозной силе «оленебоя», и всякий, кто попытается подвалить кучу хвороста к этим стенам, отведает его свинца. А что касается стрел, то ими здание не зажжешь, кровля блокгауза крыта не дранкой, а толстыми сырыми бревнами, и воды у нас вдоволь. К тому же как вы знаете крыша плоская, гак что по ней можно ходите, и, пока есть вода нам нечего бояться квартирмейстер Я человек смирный, когда меня не трогают, но того, кто попытается поджечь над моей головой крышу, я заставлю погасить огонь его же кровью.
— Это все романтическая болтовня, Следопыт, как вы сами, признаете если трезво оценить обстановку. Я надеюсь вы не станете отрицать преданность и отвагу Пятьдесят пятого пока, так вот, я совершенно убежден, что военный совет в данных условиях вынес бы решение о немедленной капитуляции. Нет, нет. Следопыт, никому не нужное молодечество столь же мало походит на храбрость Уоллеса или Брюса как Олбани на Гудзоне на город Эдинбург.
— Поскольку мы оба очевидно, остаемся при своем мнении, квартирмейстер разговаривать нам дальше бесполезно Если притаившиеся позади вас гады хотят приступить к выполнению своею дьявольского замысла, незачем откладывать. Пусть себе жгут дерево, а я буду жечь порох. Будь я индейцем, я бы, вероятно не хуже их бахвалился на костре, но так как я и от природы и по складу характера белый, то более склонен действовать, чем болтать. А вы, как офицер его величества, наговорили достаточно, и, если всех нас сожгут, никто не будет на вас в претензии.
