– А почему ты не спросила, с кем он поедет в Тунис? – поинтересовалась Женя, когда они отошли от турбюро на приличное расстояние.

– После того, как увидела автомобиль, поняла, что это уже неважно, – отчеканила Ася.

– Фу, какая ты меркантильная. А кто говорил, что на первом месте душа?

– Судя по антуражу, он работает фермером и тянет не на принца, а на свинопаса. А свинопас мне не подходит не потому, что плохо зарабатывает, а потому что вонюч, безобразно одет и вряд ли обучен манерам. Я, знаешь ли, не готова признать принцем мужчину, который чавкает, ковыряется в зубах, ходит в растянутых трениках и линялой майке по дому и наливается пивом вместо романтики. С таким хмырем жизнь превратится в сплошные убогие будни. Основную мысль уяснила?

– В общих чертах.

– Жека! Бедный мужчина плох не тем, что у него нет денег, а аурой вокруг его персоны. Он неуверен, неопрятен, убог, озабочен, озадачен… Короче, ну не принц!

– Все ясно. Перельман – не наше счастье. Нам бы что попроще.

– Не надо меня подкалывать.

– Даже не думала. Когда мы выезжаем?

– Лебедева, я тебя боюсь! Ты же рядом сидела! Ты все прослушала?

– Ась, ну я ж не хотела вам мешать. У вас там чувство наклевывалось…

– Что у меня могло наклевываться с этим телепузиком? Ты чего, Евгеша?

– Какая ты непоследовательная, – пробормотала Женя. – Ладно, не будем препираться из-за мелочей. Когда и куда мне прибыть с чемоданом?

– Послезавтра!

– Послезавтра? Да у меня даже купальника нет! Мне на работе надо отпуск брать! Ты что?

– Ой, не делай из всего проблему. Купальник можно купить в магазине. Отпуск можно взять, сделав скорбное лицо. Придешь с заявлением, с физиономией, будто у тебя кто-то помер. На вопрос «что случилось?» ничего внятного не отвечай, пускай слезу и изображай начинающуюся истерику. И все. Дело в шляпе. Всему-то тебя надо учить.

Ася была права. Любую проблему можно решить. Но Жене ничего решать не хотелось. Ей в ее горе была противна любая активность. А отпуск требовал не просто активности, а бешеного мельтешения с беготней по магазинам и кабинетам: купить тряпочки по минимальному списку, маникюр, педикюр, аптечка, сдача дел…

– Я уже заранее ненавижу этот отпуск, – пробормотала она и разве что не плюнула на асфальт от отвращения к предстоящей суете.

Если вы когда-нибудь уезжали в отпуск, то вам знакомо взвинченно-нервное состояние. Возникает множество вопросов, которые в обычное время показались бы вам бредом сумасшедшего.

– Ася! – Женя очумело смотрела на гору вещей, раза в три превышающую размер чемодана, и тревожно сопела в трубку. – Я тут что подумала. А если рейс задержат на сутки? Нам надо еду с собой взять! В аэропорте дорого, мы там долго не протянем.

– Еду, – саркастически усмехнулась Муравская. – Бери выше. Я считаю, спальник надо брать и котелок.

– Ты сейчас шутишь? – осторожно уточнила Женя.

– Какие уж тут шутки. Я серьезна, как главбух при визите налоговой. Лебедева, не зли меня. И не пугай. Я хочу отдыхать с адекватным человеком, а не с зашуганной истеричкой.

– Тогда я тебе не подойду, – проворчала Женя и добавила: – А если фирма разорится? Нам обязательно нужны запасные деньги на билет обратно.

– Господи, – простонала Ася. – Ты ужасна, как зубная боль. Жека, расслабься. Можно подумать, тебя выпирают в космическую экспедицию на Марс! Да там цивилизованная страна: есть банкоматы, банки, телефон, магазины. Там же люди живут.

– Африканские люди, – мрачно напомнила Евгения. – И я не уверена, что они не каннибалы, между прочим. Поэтому никуда я ходить не буду, ни в какие банки.

– Жизнь заставит – пойдешь. Кстати, ты купила свисток от акул?

– Что?

– Не купила? А ты не в курсе, что в Средиземном море водятся акулы!

Пока Женя переваривала новость, Муравская сочувственно вздохнула и облегчила ее страдания:

– Жека, это шутка. Ты переутомилась, юмор плохо усваиваешь.

– Надо шутить так, чтобы твои шутки доходили, – обиделась она.

– Ну, милая моя, на каждого жирафа не угодишь. Ладно, не кисни! Я сейчас приеду, помогу тебе собраться. А то боюсь, ты полдома с собой возьмешь для страховки. И надо ехать за купальниками. Запомни: самое главное на пляже – купальник. Особенно для незамужней девушки.

– Мне туда положить нечего, – вздохнула Женя и посмотрела на то место, про которое шла речь. Фигура у нее была мальчишеской – стройной, гибкой и с минимальными выпуклостями. С возрастом все чаще стала приходить мысль, что это скорее не плюс, а минус. Мужчины предпочитают аппетитных дам.

– На всякий товар свой купец. И размер не главное. Главное – цвет. Мужика, как быка, нужно сразить сразу, привлечь его внимание, чтобы он, раздувая ноздри и пыхтя, бежал к тебе и ничего вокруг не видел, – назидательно произнесла Муравская. Ей легко поучать. Когда у тебя есть грудь, можно не волноваться и давать умные советы, похожие на утешение.

– Быкам нужны коровы. А я не корова, а коза какая-то, – опечалилась Женя, осознав, что пляж для нее не самое выигрышное место. Но – она же не выигрывать туда едет, а отдыхать. Или все же выигрывать?

– Лебедева! Отставить пессимизм! Я вылетаю на метле. Открывай двери.

Положив трубку, Евгения со вздохом покосилась на вещи. Сейчас приедет Ася, станет смеяться, критиковать и выкидывать самое необходимое. Нужно подготовиться к нападению. Может, чайник все же отложить?

Но подготовиться Женя не успела, потому что раздался звонок в дверь.

– Правда, что ли, на метле прилетела, – пробормотала она, щелкая замками.

– Надо спрашивать: «Кто там?» – проговорил Эдик, по-хозяйски вдвигаясь в квартиру с букетом наперевес.

– Ты чего пришел? – оторопела Женя.

К визиту бывшего жениха она не была готова ни морально, ни физически. Женя только что временно перестала убиваться о загубленных годах ожидания и стояла непричесанная, ненакрашенная и в старой футболке. Кто расставался с мужчиной, тот знает, какая это драма – случайно столкнуться с бывшим не при полном параде. А Евгения была не то что не при полном параде, она была как наполеоновская армия в период отступления – хуже некуда.

– Ты не рада? – Жбанский искренне удивился. Таким тоном этот вопрос задают мужья, вернувшиеся не вовремя из командировки и начинающие прозревать.

– А должна обрадоваться? – усмехнулась Женя. А что ей оставалось? Не изображать же нежную фею, стоя в разобранном виде. – И чего ты один? Даже странно. Я думала, для тебя норма – ходить в мою квартиру с девицами.

Надо было молчать. В таких случаях всегда лучше молчать, поскольку обиженное подсознание выворачивается наизнанку, словно старый карман, вываливая весь неприглядный, скопившийся там за долгое время, мусор. Позже понимаешь, что каждое второе, а то и каждое первое слово было произнесено зря. Евгения все это осознавала, но остановить себя не могла. Прямо как прорванная водопроводная труба, из которой хлещет и хлещет. А аварийная служба в лице Муравской запаздывала.

– Женечка, ты в тот раз все неправильно поняла…

– А-а-а, я ж забыла! Ты у нас человек творческий! Сочинил версию и сейчас будешь меня обвешивать лапшой? Уши подставлять?

– Евгеша, не надо так!

– Не называй меня Евгешей! И убирайся вон из моего дома!

– Еще недавно ты называла его «нашим»…

– Я ошибалась! Кыш отсюда!

– Я не могу «кыш»! – оскорбился Эдик. – Ты забыла, что мне жить негде? Это не по-христиански.

– Чего-о-о? – взревела Женя, окончательно войдя в штопор. – Ты считаешь, меня это должно волновать?

– Ты раньше не была такой, – набычился Эдя и спрятал цветы за спину. Вероятно, передумал дарить. Он топтался в узкой прихожей, а букет маячил сзади, словно павлиний хвост. Судя по оттопыренной губе, кавалер обижался.

– Да, жить было проще – рога за косяки не задевали, – согласилась Евгения, злобно раздув ноздри. Она, конечно, была девушкой позитивной и неконфликтной, но не до такой степени, чтобы постелиться кому-то под ноги половой тряпкой.