которая уехала,

и ту, что смотрит этот снег...

Очисти душу, снег, — немедленно, сегодня.

И небо разгипсуй.

Стряхнет снег с проводов

невидимый Сеговья.

Снег абсорбирует абсурд.

1994

Еще очисти снег

«Очисти снег!» — кричат. Прибуксовало кузов.

Снег — бал.

Традиционно русская закуска!

Снэк-бар.

Но кто очистит снег от наших безобразий?

Есть разве

ему химчистка?

Как бьется белое сердчишко!

И не понять слова гуляк:

«Гуд лак»?

или «Гулаг»?

За бывшей дачею генсека

лишь гены неба.

Наш мотель.

И агностического снега

непоправимая метель!

Очисти душу, снег, немедленно, сегодня.

Овчинку — изнутри.

Послушайся поэта старомордого —

под «дворник» брось снежку.

И видимость протри.

Очисть, Господен снег, гриппозные апчихи

вкруг женщины,

не любящей аптек.

Чтоб было чем дышать,

страну и жизнь очисти,

очисти,

снег!

1994

* * *

Хозяйка квартиры:

«На них были маски и черные презервативы».

1993

Мумии мысли

На каменьях волна, отжавшись,

откувыркивается назад.

Длинноногие иглы аджарские

на набережных лежат.

Вы сосновые иглы видели

сантиметров в тридцать длины?

Словно рихтеровские измерители

сверху сцепкой соединены.

Парно сжавшись, летят в наш мизер

силуэты Ромео-Джульетт.

Золотые мумии мысли

опускаются на парапет.

Словно кто-то иносказательно

меж кровавых земных начал

золотым мелком указатели

в темном воздухе написал.

Бродит женщина в Кобулети,

в угасающий входит свет,

собирает тысячелетья,

эти иглы в сухой букет.

Меж кошачьих глаз малахитовых,

меж империй, летящих в мрак,

монархических анархистов,

захвативших партособняк.

Длинноногие сосен дети!

И в скользящем свету гора.

И вельветовы Кобулети,

как поддетая кобура.

«Ты зачем собираешь иглы?» —

я спросить ее подошел.

И ее спортивные икры

напряглись сквозь черный подол.

«Я сплетаю из них корзинки

под печенье и под цукат».

И добавила по-грузински,

указывая на закат.

Жизни смысл летит по касательной!

С неба падают в страшный век

непонятные указатели —

золотые, головкой вверх.

1993

* * *

Когда человек умирает,

его на родину тянет.

Когда умирает родина —

вдали или где-то рядом —

в нас ауры

умирают.

1994

Демгородок

Дорог тем, что помог,

Академгородок.

Через времени ток

лечу вспять, на Восток.

Моих тем городок —

яко демГеродот.

Я не демонобог,

не геройский совок,

но хранишь, городок,

дребедень тайных строк.

Вдруг тебя больше нет?

И куда я приду —

в академтемноту

или в академсвет?

Пас тебя особист,

за кордон чтоб не сбег.

Спас ты, Новосибирск.

Укатил колобок.

Но под сердцем свербит

молодой холодок,

слыша — «Новосибирск»,

«Академгородок»...

Почему сквозь наш быт

и подъезды с мочой,

молодея, звучит

Амадея смычок?

Тянет в тот городок,

не пойму почему.

Или я — парадокс —

был свободней в плену?

1992

Звезда по имени поэта