А. Дементьеву

Увижу ли, как лес сквозит,

или осоку с озерцами,

не созерцанье — сосердцанье

меня к природе пригвоздит.

Вечерний свет ударит ниц,

и на мгновение, не дольше,

на темной туче восемь птиц

блеснут, как гвозди на подошве.

Пускай останутся в словах

вонзившиеся эти утки,

как у Есенина в ногтях

осталась известь штукатурки.

Как он цеплялся за косяк,

пока сознанье не потухло!

1971

* * *

Раму раскрыв, с подоконника, в фартуке,

тыльной ладонью лаская стекло,

моешь окно — как играют на арфе.

Чисто от музыки и светло.

1975

* * *

Висит метла — как танцплощадка,

как тесно скрученные люди,

внизу, как тыща ног нещадных,

чуть-чуть просвечивают прутья.

1971

Обсерватория

Мы живем между звездами и пастухами

под стеной телескопа, в лачуге, в саду.

Нам в стекло постучали:

«Погасите окно — нам не видно звезду».

Погасите окно, алых штор дешевизну,

из двух разных светил выбирайте одно.

Чтоб в саду рассвели гефсиманские дикие вишни,

погасите окно.

Мы окно погасили, дали Цезарю цезарево.

Но сквозь тысячи лет — это было давно! —

пробивается свет, что с тобой мы зарезали.

Погасите звезду — мне не видно окно.

1975

Терновник

Н. Козыреву

В чудотворном цветении терна

есть неведенье про подлог.

И подобье медвяного стона

тянет в сторону от дорог.

Есть в снотворном цветении терна

нота боли или тоски —

словно яблок сквозь крупную терку

или с сердца летят лепестки.

Отклонитесь в цветение терна

от проторенной колеи

в звон валторны — слабей на полтона,

чтобы слышать другие могли.

Я твои не обижу повторно

оклеветанные цветы...

Нет шипов у цветущего терна.

Отцветет — и начнутся шипы.

1975

Прости мне

В сухих погремушечных георгинах —

а может, во сне —

доносится пошлая фраза «форгив ми!»

невесть почему в обращенье ко мне.

Должно быть, у памяти в фоноархиве

осталась нестертая строчка одна.

Я не был в америках. Что за «форгив ми»?

Зачем не по-русски ты мучишь меня?

Как если раскаявшаяся гуляка,

уходит душа, сбросив вас как белье,

как если хозяева травят собаку

и просят прощения у нее!..

Но кто-то ж виновен, что годы погибли?

Что тело по гривне пошло по стране?

И я повторяю — «форгив ми, форгив ми» —

мой собственный вздох, обращенный ко мне.

1975

Новая Лебедя

Звезда народилась в созвездии Лебедя —

такое проспать!

Явилась стажеру без роду и племени

«Новая Лебедя-75».

Наседкой сидят корифеи на яйцах,

в тулупах высиживая звезду.

Она ж вылупляется и является

совсем непристойному свистуну.

Ты в выборе сбрендила. Новая Лебедя!

Египетский свет на себе задержав,

бесстыдно, при всей человеческой челяди

ему пожелала принадлежать.

Она откровенностью будоражила,

сменила лебяжьего вожака,

все лебеди — белые, эта — оранжева,

обворожительно ворожа.

Дарила избраннику свет и богатства

все три триумфальные месяца. Но —

погасла!..

Как будто сколупленное домино.

«Прощай, моя муза, прощай, моя Новая

Лебедя!

Растет неизвестность из черной дыры.

Меня научила себя забывать и ослепнуть.

Русалка отправлена на костры.

Опять в неизвестность окно отпираю.

Ты — Новая Лебедь, не быть тебе старой...

Из кружки полейте на руки Пилату.

Прощай, моя флейта!

Прощай, моя лживая слава.

Ты мне надоела. Ступай к аспиранту».

1975