Через плечо соль брошу на восход.
(Двуперстье же, как держат папироску,
боярыня Морозова взовьет!)
С побудкою архангельской трубы
не я, пусть Вещь восстанет из трухи.
Благослови, Господь, мои труды.
Твой суд приму — хоть голову руби,
разбей семью — да будет по сему.
Господь, благослови мои труды.
Уходит в люди дочь моя и плоть,
ее Тебе я отдаю как зятю, —
Искусства непорочное зачатье —
Пусть позабудет, как меня зовут.
Сын мой и господин ее любви,
ревную я к Тебе и ненавижу.
Мои труды, Господь, благослови.
Исправь людей. Чтоб не были грубы,
чтоб жемчугов ее не затоптали.
Обереги, Господь, мои труды.
А против Бога встанет на дыбы —
убей создателя, не погуби Созданье.
Благослови, Господь, Твои труды.
II Действие
Действующие лики и исполнители:
тов. ХРИСТОРАНОВ, и. о. домоуправа,
о. ВАРАВВА,
и. о. предместкома,
гр. МИСС ИКОНА,
гр-не ХРОМОСОМОВ,
ХОРКОБЗОНОВ,
ХРОМОНОСОВ и др.
Св. Сестра
СВ «Красная Стрела»
Картина 1-я
Комната. Сцена открывается нам как бы с точки зрения Иконы, спрятанной под половицами. Мы видим как бы план комнаты, вид всех вещей снизу. Икона лежит навзничь, она ясновидящая, поэтому пол для нее прозрачен. Нам открывается мир, как сквозь стеклянные полы-потолки на заводе Форда.
Мы видим подошвы. Их много. Они — как листья кувшинок на воде. На всех подковки. Желательно, чтобы актрисы играли в брюках.
Все предметы обстановки тоже в плане, снизу.
Стол с квадратными ножками похож снизу на четверку бубен. Дно кровати — тоже как карта. К дну ее снизу, как джокер, в замерзшей позе прилип любовник или детектив. Это Христоранов. Он боится пошевелиться. Рядом лежит забытая хозяевами пыльная книга. Но читать он не решается. Он, как Атлант, держит на спине семейное благополучие.
Торшер снизу — как пол-абрикоса с косточкой.
В центре гостиной ковер. Парит, как ковер-самолет, изнанкой к нам. Что происходит на ковре, мы не видим. Под ковер лицом к нам подсунута дама треф.
Сквозь рогожку изнанки ковра угрожающе проступает красное пятно. Что это — вино? Кровь? Мы не знаем.
О, мир снизу, красивый и таинственный, как елка с подвешенными игрушками!
Под полоской двери (а для нас — на полоске), как на светлой школьной линейке, лежит подсунутая повестка вызова в милицию.
РЕЖИССЕР (с дамой треф в руках):
Карта, лживая царевна
с человечьей красотой —
как до пояса сирена,
отраженная водой, —
очаруй мою поэму
речью сладко-роковой:
«Гость. Разлука. Разговор».
Картина 2-я
Другая комната. Домоуправление. Интерьер в стиле НТР. Идет беседа с Христорановым.
Его подошвы — черные, резиновые, прямоугольные, подбитые белыми гвоздями, как фишки домино.
У всех героев теней нет, какая же тень на прозрачном полу?
Но от Христоранова падает четкая тень. Она похожа на закругленные маникюрные ножницы. Судя по тени, Христоранов кривоног, низкоросл, стоит — руки в боки.
Слева над столом волевые подметки домоуправа.
Справа — о. Варавва. Он в белых тапочках.
ХРИСТОРАНОВ:
Гражданин домоуправитель,
зачем так круто?
Скажу как единомышленнику-атеисту,
по-вашему мы — «банда»,
по-нашему — «бит-группа»
иконоборцев-активистов!
о. ВАРАВВА:
О, нравы!..
ХИРОСИМОВ:
В век космонавтики...
ДОМОУПРАВ:
Конкретней, о Богоматери...
ХРОМОСОМОВ:
У Цар. Врат мы сверили
наши «сейки»,
мы работали в ритме
шейка.
Но тут ищейки —
как при сдаче ГТО.
Вы мне Утешительницу
не шейте!..
ДОМОУПРАВ:
А кто?
ХОРКОБЗОНОВ (поет):
Переберем
участников
ансамбля.
«Ху из ху?»
Как на духу.
а) Храмоломов.
Разряд по самбо.
Не тот умок,
не мог.
б) Бр. Хмырясовы —
Валентин «Валюта» из Арх. ин-та,
Меньшой «Малюта».
Арон и Араб-Оглы —
не могли.
Мальки!
в) Эдик — «Эдипов комплекс».
Не мог. Честный хлопец.
о. ВАРАВВА:
О, нравы...
ХРОНОЛОГОВ:
г) Хорошобыв. 2-й разряд.
Собрал на заводе боевой
