Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Оба понимали, что когда-нибудь наверняка врал. Но поскольку пойман не был, тема была временно закрыта.

На работу Наталья ушла со смешанным чувством. Она тоже, конечно, устала жить без денег, особенно после десяти лет полного достатка. Однако от души радоваться содержимому тумбочки не могла: уж слишком свежи были воспоминания об аналогичных финансовых удачах, которые порой заканчивались стрельбой.

Нет, ее любимый был не способен на грабеж или подлость, уж это Наталья знала доподлинно. Но таким людям тем более не следовало лезть в мир больших – и, главное, быстрых – денег. В этом мире не способным на подлость частенько приходится туго…

Ефим же Аркадьевич вовсе не был настроен столь мрачно.

Он тоже взял из потощавшей пачки часть тысячерублевок и быстро набросал план сегодняшних встреч.

Первой значилась встреча со старым другом – главврачом огромной московской больницы. Хоть она и именовалась московской, но размещалась на подмосковной земле, рядом с большим шоссе, лесом и рекой.

Береславский домчался до больницы удивительно быстро, сочтя это хорошим знаком. То, что ему нравилось, Ефим Аркадьевич всегда предпочитал считать хорошим знаком. А то, что не нравилось, – старался по мере возможности не замечать.

Они уселись в комнате отдыха при кабинете главврача, который больше напоминал зал заседаний.

Доктор был большой, мягкий и теплый. И на вид, и на ощупь – Береславский радостно обнял его при встрече. И по душевному состоянию тоже.

– Ну, как дела? – спросил Ефим.

– Живем, – грустно улыбнулся тот, внимательно посматривая на друга.

Они встречались не так часто, как хотели бы. А потому доктор немного взволновался: друзья подошли к тому возрасту, когда каждый такой визит мог быть обусловлен не только дружбой или делом, но и серьезным недомоганием.

– У меня все в порядке, – успокоил его профессор. – Хотел посоветоваться по работе.

Главврач внимательно выслушал краткий, но четко структурированный доклад Ефима.

– Хочешь мое мнение? – после краткого раздумья спросил он.

– За тем и приехал, – улыбнулся профессор.

– Не ввязывайся, – сказал главврач. – Шансы на удачу нулевые. А за такие бабки и убить могут. Причем легко.

– Но тебе же удается? – не хотел сдаваться Береславский.

– Что мне удается? – грустно улыбнулся главврач. – Главная удача, что больница еще живая! И что мне при этом голову не свернули.

– Ну, тебе непросто свернуть, – польстил другу Ефим Аркадьевич.

Он кое-что знал о тяжелых ристалищах, в которых решалась судьба главврача. Даже по возможности делал посильные вклады в эту борьбу.

Этот рано поседевший доктор сделал для возглавляемого им учреждения многое, очень многое.

Когда все вокруг разваливалось, он строил. Корпуса росли один за другим, набитые самой современной аппаратурой. Больных лечили не только хорошим психологическим климатом (за нелюбовь к пациентам здесь увольняли), но, главное, умело и качественно, используя последние научные достижения.

И тем не менее, несмотря на все успехи, введенные в строй два корпуса и восемнадцать операционных, главврач держался на плаву вовсе не поэтому. А потому, что обзавелся многочисленными связями с сильными мира сего. Их ведь тоже не обходят болезни. Ни их, ни их родственников. А значит, под боком должно быть место, где лечат действительно хорошо.

Если б не это обстоятельство, главврач бы здесь уже не работал.

Кто только не трудился над этим «вопросом»!

И местные «братки», искренне не понимавшие, как это можно не «пилить» такую землю – целые гектары! – рядом с шоссе, рекой и лесом. И большое медицинское руководство, не желавшее забывать, как главврач лишил их миллионов долларов «отката», не позволяя снабжать новые корпуса устаревшим хламом.

Но волны «наездов» накатывали, сменяя друг друга, а главврач оставался.

– Ну, и что я смог? – грустно спросил, похоже, сам себя доктор. – Да, кое-чего построил. Да, подобрал приличных людей.

В итоге я контролирую всего пятнадцать процентов больничных средств. Остальные восемьдесят пять тратят все те же известные лица.

Как тратят – тоже известно. Что шоссе наши стоят вдесятеро дороже канадских, что лекарства закупают.

– Но убрать тебя все же не смогли? – уточнил оптимист Береславский.

– А что, у меня самоцель, что ли, – усидеть в этом кабинете? – усмехнулся главврач. – Да давно бы сам ушел! У меня ж все заработки, кроме зарплаты, с больницей вообще не связаны. Но здесь же дело всей жизни! – Он повел рукой – сквозь панорамные окна виднелись и старые, и новые корпуса. – Ты знаешь, что я сам закупаю лекарства в среднем в три-четыре раза дешевле, чем мне распределяют централизованно? – спросил он.

– А на самый верх нельзя пожаловаться? – уточнил Береславский.

– С самого верха и распределяют, – невесело ухмыльнулся доктор. – Если б хотели что-то изменить – достаточно было бы просто сравнить накладные: что и почем покупаем мы и что и почем нам навязывают. Но что-то никто не сравнивает. Короче, Фима, не лезь в этот улей. Там не пчелы, там – осы. Побереги задницу. Договорились?

– Нет, – спокойно ответил профессор. – Не договорились. У меня есть обязательства.

– Плохо, – огорчился доктор. – Очень плохо.

Он знал друга и понимал, что отговорить Береславского не удастся.

Ну, значит, судьба.

Разве сам он не принимал похожие решения? А раз так – следует предпринять все возможное, чтобы хотя бы уменьшить риски.

Они принялись за кофе, и доктор стал называть фамилии людей, которых, на его взгляд, можно было использовать.

Специалисты от поставщиков оборудования – для составления сравнительных характеристик.

Люди из Министерства здравоохранения.

Даже бывший эфэсбэшник, курировавший эту прибыльную сферу в центральном аппарате. Потому и бывший, что курировал старательно.

Одна из фамилий – Шевелев – профессора заинтересовала особо. Именно этот бывший однокурсник московского главврача ныне командовал здравоохранением искомой области.

– Он точно не вор, – сказал доктор. – Конверт от больного, не вымогая, возьмет. Комиссионные за оборудование тоже взять может, но дерьмо в операционную не воткнет ни за какие деньги. Сам хороший хирург.

– А как же они его обойдут? – усомнился в добропорядочности Шевелева профессор.

– У него дети, – коротко ответил главврач. – И пенсия на носу. Если подойдешь так, чтоб он не испугался и гарантированно остался в стороне, скорее всего, поможет. Особенно если сошлешься на меня.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Ефим Аркадьевич.

Он выехал с территории больницы на своем «Ягуаре», не зная, что седой доктор еще долго смотрел вслед другу. Потом главврач подошел к компьютеру и что-то записал в свои планы.

А Ефим Аркадьевич уже мчался обратно в город, к еще одному другу.

Если доктор был старше его, то этот парень – существенно моложе. И что необычно – трудился он в правоохранительных органах, делая весьма успешную карьеру. Впрочем, если б в органах работали только бездельники и взяточники, развал наступил бы гораздо быстрее и оказался бы вообще неуправляемым.

Это тоже был друг. А значит, не сволочь и не подлец: таких среди друзей Береславского не было и быть не могло.

Встретились в кафе, не в кабинете – профессор не особенно доверял ведомству друга.

Береславский во второй раз за день изложил суть. И получил примерно тот же совет, только в более жесткой форме:

– Не лезьте туда, Ефим Аркадьевич. Знаю я эту компашку. Он и до своего губернаторства конкретно наследил. В лесном ведомстве.

– Не могу, – как и в случае с доктором, объяснил Береславский. – Имею обязательства.

Друг расстроился. Его тонкое интеллигентное лицо нахмурилось. А Ефим вдруг обратил внимание на то, что из-под всегдашней моложавости и спортивности без пяти минут генерала начала проглядывать хроническая усталость. И чего уж там – возраст тоже начал проглядывать, хоть и был полковник на пятнадцать лет моложе Береславского.

15
{"b":"161392","o":1}