Со стороны Ост-Индии к нам, и впоследствии, не раз проникали разные подозригельные личности, оказавшиеся впоследствии английскими агентами, — ничего нет мудреного, что и джизакские принадлежали к той же категории. Во всяком случае о них ничего неизвестно.
Глава XI.
Впечатление, произведенное нашими успехами на ост-индские войска. — Смена сэра Джона Лауренса. — Зависимость английской политики от общественного мнения и личных взглядов министерства. — Взгляд на дела нового вице-короля Л. Майо. — Можно ли было ожидать какой-нибудь резкой перемены в действиях русских? — Англичане входят в дружбу с эмиром Шир-али. — Мнения лондонских и калькутских газет по поводу умбальского свидания. — Страховая контора Шир-али. — Тонкая политика вице-короля. — Шир-али, защитник и покровитель Англии, является просителем. — Чем отличается нынешняя дань, платимая англичанами авганцам, от прежней? Цели англичан — по Гельвальду. — Основательны ли опасения англичан? Что думает шестая великая держава — газета Times? — Вопрос о Герате. — Пути в Индию. — Договор с Дост-Магометом в 1857 году. — Предостережение русским — не ходить в Индию и советы заняться дикими народами. — Весь мир и даже Англия в выигрыше от завоеваний России в Средней Азии.
Нечего и говорить, что быстрые успехи наши в Средней Азии взволновали также и общественное мнение Ост-Индии. Военный элемент ост-индского общества, осужденный на бездействие, благодаря продолжительному миру, нетерпеливо и ревниво смотрит на боевые успехи наших войск. Простая, безкорыстная политика никогда не будет во вкусе английской нации — справедливость этого замечания чувствуется в особенности осязательно в рядах ост-индской армии. Славное прошлое первых легионов английских на индийском полуострове, действительно геройские подвиги отдельных частей, исторические предания и честолюбие поддерживают в ост-индской армии жажду боевой деятельности. Наши русские легионы, поставленные лицом к лицу с еще более воинственным противником — сделали в самый короткий срок несколько блестящих компаний. Свежие лавры русских войск расшевелили в ост-индских чувства зависти и вражды. Даже в Англии общественное мнение начинает освоиваться с идеей, что иногда бывает полезнее дать армии движение и занятие, чем оставлять ее в бездействии и недовольною. Абиссинская экспедиция, по своей кратковременности, ничтожности трофеев и бесплодности результатов, не вполне удовлетворила инстинктам Индийской армии. К тому же известно, например, что из числа пленных, освобождение которых стоило таких огромных издержек — многие опять возвратились в Абиссинию, а сокровища короля Феодора, не представляя никакой ценности, едва привлекают любопытство посетителей Кенсингстонского музея.. Словом, Англия пришла к сознанию, что взятие Магдалы не стоит потраченных на нее пяти миллионов фунтов стерлингов!
Английская пресса, под влиянием корреспонденций из Индии, преувеличивала наши силы, доводя их до 100.000; приписывала нам несбыточные планы; упрекала вице-короля сэра Джона Лауренса за бездействие, в виду наших успехов и требовала от королевы принятия более определенного и твердого положения относительно России.
«Руководясь такими идеями, писал барон Бруннов (депеша от 20 октября 1867 г.), нам навязывают заднюю мысль, будто мы заранее подготовляем успех нашего движения к границам Индустана, чтобы иметь возможность сделать с этой стороны диверсию, когда открытый восточный вопрос вызовет столкновение между Россией и Англией».
Что касается до Английского правительства, то по мнению барона Бруннова, оно, правда, не обнаруживает своего беспокойства суетливыми манифестациями, как во времена Пальмерстона, но, прислушиваясь к общественному мнению, оно зорко следит за событиями и молча готовится к могущим последовать случайностям.
Взгляд сэра Лауренса заключался в том, что Индия не может ничего опасаться извне и что ей могут предстоять опасности только внутренния. Герат вовсе не ключ к Индии — потому что Астрабат, Хива, Мешед и Балх, такие же ключи. Настоящей ключ это хребет Гинду-ку. Но если русская армия добредет как-нибудь до этого хребта, то при выходе из проходов и ущелий — она будет истреблена, по частям, до последнего человека. Поэтому на все завоевания России по ту сторону хребта — можно не обращать никакого внимания.
Однако же ряд быстрых успехов России всполошил англичан и печать зашумела…
Уступая общественному мнению, правительство решилось отозвать сэра Лауренса.
«Как бы ни была рациональна политика, — писал тот же дипломат в депеше от 20 июня 1868 г., — в стране управляемой общественным мнением, как Англия, — эта политика не может долго держаться, раз что она сделалась непопулярною. Такова участь управления сэра Джона Лауренса. Его упрекали, что своим мастерским бездействием «masterly inactivity» он облегчил наши успехи в Средней Азии. Обвинение это хотя и несправедливо, но оно находило сторонников и в Индии. Под влиянием этого мнения преемники вице-короля удостоверятся, конечно, в необходимости выказать более энергии и деятельности, чтобы восстановить обаяние Англии среди населения, соседственного Английским владениям, в Индии».
Нам кажется, что на сэра Лауренса нападали не вполне справедливо: он все таки принимал кое-какие меры: достаточно припомнить погибших при защите Джизака, европейцев. К сожалению это обстоятельство не было тогда расследовано с достаточною ясностью и мы ничего не знаем о безвестных бойцах против России, положивших живот свой за бухарское отечество…
Какие же другие меры мог предпринять с. Лауренс из своего прекрасного далека?
Если бы он двинулся нам на встречу, то есть опять чрез Авганистан, то конечно не причинил бы нам никакого вреда этим движением, ибо до нас бы не дошел.
Оставались ноты и агенты — в этом, кажется, недостатка не было.
Новым вице-королем назначен был Лорд Майо.
Так-как направление английской политики весьма много зависит от общественного мнения и так как оно высказалось уже не в пользу системы невмешательства, то можно было ожидать крутой перемены в действиях ост-индского управления.
Все личные мнения членов английского правительства держатся и влияют на политику кабинета только вместе с лицами и потому никогда нельзя ручаться, что мнение, — авторитетное сегодня, — сохранит свое значение и завтра. Если лорд Станлей — сторонник мира, если он предпочитает даже и беспокойного соседа — опасности приобретения непокорной и непреданной области, а вследствие этого, не может допустить и мысли о расширении границ Ост-Индии на счет Авганистана, то это имеет для нас значение только до тех пор, пока лорд Станлей находится в министерстве — преемники же его могут поддерживать и совершенно другие виды.
Таким же образом на политику Англии могли влиять и личные взгляды нового вице-короля. По отзывам лорда Станлея, лорд Майо не принадлежал к руссофобам по убеждению, но ему приходилось действовать в среде англо-индийской, калькутской бюрократии, сроднившейся с инстинктами недоверия и зависти, относительно России.
В виду этого, личные взгляды л. Майо должны были, естественным образом, интересовать нашу администрацию. Барон Бруннов познакомил с этими взглядами наше министерство иностранных дел депешею от 17-го ноября 1868 года. По словам нашего посла л. Майо не приписывал нам предвзятой мысли посягнуть на безопасность британских владений в Ост-Индии, столь далеко отстоящих от наших границ. С другой стороны лучшим средством для обезопасения Ост-Индии, он считал железные дороги, которые бы давали Англии возможность быстро сосредоточить на всяком данном пункте 40.000 войска в шестинедельный срок, тогда как неприятель, не смотря на хорошую организацию, прибудет на театр войны уже истомленный долгим походом чрез пустынные страны. Кроме того, неприятельская армия, отделившись от своих складов, будет конечно испытывать недостаток в продовольствии и боевых запасах, чего не может случиться с английскою армиею, обладающею сетью железных путей.
