Помощник капо отвернулся, чтобы не встречаться взглядом со своим недавним начальником. Теперь эти два волка были уже каждый сам за себя.

– Какая у нас здесь прекрасная компания! – защебетал сидящий на корточках Иржи. Он резко поднялся и сделал элегантный пируэт. – Ваша дружба кажется мне такой трогательной! – воскликнул он, обращаясь к Яцеку и Алексею. – А еще мне припомнился старый еврейский анекдот. Рассказать вам?

– Надеюсь, это будет не анекдот про портного, – покачал головой Моше.

– Жили-были два больших друга. Один из них был торговцем, а другой – портным. Как-то раз торговец пришел к портному и попросил сшить ему костюм. Во время примерки торговец замечает, что на его друге потертая и дырявая одежда. «Подобное одеяние недостойно портного!» – восклицает он. Портной же ему отвечает: «Ты прав, друг. Однако ты богат и можешь позволить себе носить новую одежду, а я беден и, стало быть, позволить себе такого не могу». «Понимаю, – говорит торговец. – Я дарю тебе два злотых, чтобы ты смог на эти деньги хотя бы наложить заплаты». Портной берет деньги и горячо благодарит. Через две недели торговец встречает портного и видит, что тот по-прежнему одет в потертую и дырявую одежду. Его это, конечно же, удивляет, и он требует у своего друга объяснений. Портной качает головой. «Знаешь, а ведь ты и в самом деле был прав, – говорит он. – Мое одеяние – полное дерьмо. И если бы я потратил на его починку два жалких злотых, которые ты мне дал, то получилось бы, что на то, что само по себе не стоит даже и гроша, я растранжирил целую кучу денег!»

Иржи окинул взглядом свою «публику»:

– Ну что, вам понравился этот анекдот? Мне кажется, он для данной ситуации вполне подходит. Единственное, чего я никак не могу решить, – так это кто из вас торговец, а кто – портной. Кто Яцек и кто Алексей? Что скажете?

– Ладно, хватит болтать, – сказал Отто грубоватым тоном. – Пришло время все это заканчивать. Мы свое решение приняли. Давайте действовать.

Отто бросил выразительный взгляд на Пауля и направился к украинцу. После секундного колебания к Отто и Паулю присоединился и Яцек.

Алексей, прижавшись спиной к стене, вытащил из-под куртки нож.

– Стойте! Первому, кто ко мне подойдет, я вспорю брюхо! Прежде чем вы утащите меня на расстрел, я пришью как минимум одного из вас!

Отто, Пауль и Яцек остановились на безопасном расстоянии, выжидая подходящий для нападения момент.

– Подождите, – сказал Моше. – Нам нет необходимости марать руки. Пусть все сделают немцы. Позовите обершарфюрера…

Моше не успел договорить: Алексей, подчиняясь инстинкту самосохранения, бросился к Паулю и попытался пырнуть его ножом. Однако немецкий офицер – упитанный и полный сил – без труда уклонился от удара и, повернувшись вокруг собственной оси, стукнул украинца кулаком по запястью. Нож вылетел из ладони Алексея и шлепнулся на пол. Яцек тут же быстро пнул нож ногой, и тот отскочил далеко в сторону.

Алексей, выставив руки перед собой и сжав кулаки, приготовился защищаться. Он дышал очень тяжело – как загнанный зверь. Трое противников окружили его, отрезая пути к отступлению. Они замерли на несколько секунд. Этих секунд Алексею вполне хватило для того, чтобы оценить свои шансы и выработать план действий. Он с быстротой молнии бросился на Яцека, сбил его с ног ударом кулака в голову и кинулся к входной двери.

– Держите его! – заорал Пауль, однако Моше, Берковиц и Иржи даже не пошевелились.

Алексей, пробежав пару метров к двери, смекнул, что Отто и Пауль догонят его раньше, чем он откроет дверь, и решил поступить иначе: он попытался выскочить наружу через окно. Отдернув висящие на окне одеяла, он резко надавил на него массой своего крупного тела и вывалился наружу под громкий звон рассыпающегося на мелкие кусочки стекла.

Оставшиеся внутри барака заключенные услышали, как стоявший на караульной вышке часовой что-то раздраженно крикнул. К разбитому окну скользнул луч прожектора. Затем послышался громкий голос Алексея:

– Подождите! Подождите! Я – Алексей, помощник старосты блока номер…

Его крики заглушил грохот пулеметной очереди, за которой последовала еще одна очередь, и еще одна…

Потом стало тихо.

Пауль, прильнув к стене, осторожно выглянул наружу.

– Его убили, – сообщил он.

Послышались громкие крики эсэсовцев, а затем дверь барака распахнулась, и появился разъяренный обершарфюрер.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Ему никто ничего не ответил: заключенные испуганно потупили взгляд.

– Комендант будет мною недоволен! Немедленно рассказать, что здесь произошло!

–  Herr Oberscharführer,Алексей попытался уклониться от выполнения распоряжения коменданта, – сказал Моше. – Мы хотели ему помешать, но это оказалось невозможным.

На лице эсэсовца появилось недоумевающее выражение:

– Что за ерунду ты мелешь, Моше?

– Комендант приказал нам выбрать одного из нас. Мы так и сделали. Мы выбрали Алексея. Он попытался сбежать. Мы всего лишь выполняли то распоряжение, которое нам дал Herr Kommandant.

Обершарфюрер, растерявшись, задумался над тем, что ему только что сказал Моше.

– Никто не нарушал никаких правил, Herr Oberscharführer.Никто, кроме Алексея. Мы просто выполняли распоряжение господина коменданта.

Эсэсовец стал в нерешительности переминаться с ноги на ногу.

– Я доложу об этом коменданту, – наконец сказал он. – И чтоб мне больше без подобных фокусов, а иначе нам же будет хуже.

Брайтнер, его супруга и маленький Феликс сидели за столом. На белоснежной скатерти из фламандского полотна с кружевами блестел сервиз из дорогого чешского фарфора. Посреди стола стояла только что откупоренная бутылка бордо. Подавала на стол служанка в белоснежной униформе и с наколкой на волосах. Эту девушку, входившую в секту «Свидетели Иеговы», Брайтнер выбрал для своей семьи в качестве кухарки и няни: считалось, что девушки и женщины из этой секты превосходно справляются с обязанностями няни.

Служанка приблизилась к столу, чтобы подать первое блюдо. Руки у нее дрожали: присутствие коменданта ее пугало. Начав разливать суп, она нечаянно брызнула – всего одну капельку – на брюки Брайтнера. Фрида тут же резко поднялась со стула и хлестнула служанку по лицу салфеткой:

– Бестолочь!

Комендант смерил девушку холодным взглядом:

– Уйди. Мы справимся и без тебя.

Не успела супруга Брайтнера разлить суп, как у входной двери зазвенел колокольчик. Фрида собралась было открыть дверь, но супруг тут же остановил ее жестом.

– Не надо, я сам. Опять какие-нибудь неприятные новости. Начинайте без меня.

Комендант покинул столовую и направился в прихожую. Там его ждал его личный денщик. Увидев штурмбаннфюрера, он вскинул руку в нацистском приветствии, а затем сказал:

– У входа стоит обершарфюрер Шмидт. Он хочет с вами поговорить. Позволить ему войти?

– Нет, я сам выйду к нему. А заодно и выкурю сигаретку.

У входа в особняк замер в ожидании обершарфюрер. При появлении коменданта он вытянулся по стойке «смирно». Покрытая гравием площадка перед особняком была тускло освещена из окон дома.

– Вольно, Шмидт, вольно, – сказал комендант.

Он достал из кармана пачку французских сигарет и сжал губами кончик одной из них. Потом протянул открытую пачку обершарфюреру:

– Сигаретку, Herr [67]Шмидт?

Обершарфюрер смущенно взял сигарету из пачки.

– Благодарю вас, Herr Kommandant.

Брайтнер прикурил от шикарной золотой зажигалки и затем поднес огонек Шмидту, чтобы тот тоже смог прикурить.

– А теперь, HerrШмидт, расскажите мне, что там произошло у заключенных из блока 11.

– Один из них попытался сбежать из барака, Herr Kommandant.

Брайтнер, не сдержавшись, улыбнулся.

– Ах вот как? И кто же именно? Хотя нет, не говорите, я попытаюсь догадаться сам…