Бывает так, что день не задается с самого утра. И особенно обидно, когда все идет наперекосяк не по твоей вине. Приехали в Лианозово мы вроде бы не поздно, и я подумала, что успею сделать все, что наметила. Если бы я знала, что застряну у входа на целых полтора часа, то ни за что не взяла бы Бориса на блошиный рынок. Вдали призывно виднелись развалы с разномастным добром, а я бездарно теряла время у палатки с хот-догами. Кудрявый друг ел уже третью булку с сосиской, и мне казалось, что этому кошмару не будет конца.

– Ты набрала мелочь на чаек? – с набитым ртом осведомился Устинович-младший, деловито заглядывая мне через плечо.

Я перестала рыться в сумке, развернулась на каблуках и кинула на приятеля уничтожающий взгляд.

– К твоему сведению, обжорство – это такая же зависимость, как алкоголизм и наркомания, – сурово заметила я, извлекая из-за подкладки завалившиеся пять рублей.

– Никакое это не обжорство, просто у меня хороший аппетит, – широко улыбнулся Борька. – Да и сосиски у них кошерные. Можно сказать, былинные сосиски. Эпические.

Я окинула взглядом упитанный живот коллеги, обтянутый шерстяным пальто, и ядовито заметила:

– Они же халяльные. Или расово верные. Подумать только – эпические сосиски! Звучит грандиозно. Надо будет запатентовать: сосиски былинные «Илья Муромец» и пельмени эпические «Звездные войны».

Младший сын моего шефа Борис Устинович, которого друзья называют Джуниор, не такой уж большой оригинал, как может показаться на первый взгляд. Он просто поклонник интернет-портала «Луркморье», где в чести такие вот слова и выражения. И, хотя мы с приятелем трудимся в уважаемой адвокатской конторе «Устинович и сыновья», Борька все равно частенько засоряет свою речь интернет-жаргоном. Ценитель былинных сосисок отправил в рот последний кусок «хот-дога», вытер руки о салфетку и удовлетворенно заключил:

– Ну все, чуть менее чем полностью я сыт. Можем возвращаться к машине.

– То есть как это к машине? – оторопела я. – А пройтись по блошиному рынку?

Сегодня, в свой редкий выходной, я встала ни свет ни заря, собираясь по-быстренькому позавтракать бутербродами и отправиться в Лианозово. Каждую неделю я выбираюсь на развалы в надежде отыскать какую-нибудь примечательную фигурку животного, которые коллекционирую, и, надо сказать, частенько мне это удается. И вот, вытираясь после душа, я услышала звонок. Стоило мне открыть дверь, как в квартиру самым бесцеремонным образом ввалился Джуниор. В руках он держал внушительный сверток, в котором оказался приличный кусок окорока килограмма на три.

– Привет, Агата, – улыбнулся приятель. – У тебя чеснок есть? Включай духовку, будем запекать свининку.

На приготовление пищи ушло два с половиной часа драгоценного времени, после чего еще минут двадцать Борька свое творение ел. Насытившись, кудрявый друг настоял, чтобы я взяла его с собой подышать свежим воздухом. На платформе Лианозово коллега кинул якорь у палатки с хот-догами, и битый час я ждала, пока Джуниор набьет фастфудом свою ненасытную утробу, все еще простодушно лелея в душе надежду неторопливо и со вкусом пройтись по рядам и отыскать что-нибудь уникальное. И вот тебе пожалуйста: нигде еще не были, а уже пора ехать обратно!

– Борь, ну может, по-быстренькому пробежимся вдоль рядов? – захныкала я.

– На это нет времени, – оповестил меня кудрявый друг, ковыряя в зубах этикеткой от чайного пакетика. – Ты что, забыла? Через полчаса у тебя встреча с клиентом.

– Ты хочешь сказать, что приехал на другой конец Москвы просто покушать? – горько усмехнулась я, с ненавистью рассматривая редкие конопушки на большом горбатом носу Устиновича-младшего и его нахальные глаза, кротко взирающие на меня сквозь густые черные ресницы.

В этот момент я была готова вцепиться Борису в медную шевелюру, но, секунду поколебавшись, отказалась от подобного способа восстановления душевного равновесия. Таскать Борьку за волосы все равно бесполезно, его уже не переделаешь, только опозоришься на людях. Следующей мыслью было позвонить клиенту и перенести встречу на другой день, но я тут же взяла себя в руки. От шикарных клиентов отказываются только утратившие чувство реальности адвокаты типа Джуниора, как случилось в тот раз, когда Устинович-младший поленился ехать к владельцу «Порше». Лихой гонщик протаранил палатку с мороженым и отказывался компенсировать ущерб, но Борьке было недосуг его защищать, потому что он валялся на диване и дочитывал «Девушку с татуировкой дракона» Стига Ларссона. Папаша Устинович тут же переключил «поршивца» на Леонида – благо помимо младшего оболтуса есть в нашей конторе старший исполнительный сынок, и проблема была так или иначе решена. Я не Борька, я не могу себе позволить манкировать состоятельными клиентами – начальство не поймет. Если мне назначили встречу на два часа дня – хочешь не хочешь, а в это время я обязана быть в офисе. Тоскливо оглядев ряды выставленных на продажу безделушек, в которых я так и не успела порыться, я, скрипнув зубами, двинулась к машине и уселась за руль. Дождалась, пока Борька, кряхтя и отдуваясь, плюхнется рядом, и дала по газам.

* * *

Клиент, поджидавший меня в адвокатской конторе, был не прост. Аркадий Иванов, супруг директрисы Культурного центра Бажена Соло, позвонил мне вчера вечером и попросил о встрече. В голосе его звучало сильное волнение, а вопрос, который Аркадий Всеволодович собирался обсуждать, был, как он выразился, «не для телефонной беседы». Признаюсь, клиент меня здорово заинтриговал, напустив туману, ну да это и неудивительно. Что-что, а интриговать господа Ивановы умеют преотлично. Познакомилась я с этой парочкой при весьма трагических обстоятельствах – их племянника Володю Мызина обвиняли в убийстве декана института, в котором парень учился. Вот тогда-то я в первый раз и побывала в Культурном центре на Ярославском шоссе, продвигающем в массы религию Бажена Соло. Роскошное здание, толпы адептов учения великого старца, развалы эзотерической литературы в фойе – все свидетельствовало о том, что проект Лидии Сергеевны и Аркадия Всеволодовича коммерчески успешен и приносит немало денег. И вот теперь мне предстояло добраться до офиса и узнать, что же случилось в благополучной семье Ивановых на этот раз.

Всю дорогу я злилась на Борьку, вынашивая планы мести. И уже на подъезде к Маросейке придумала иезуитский ход – разыскать в Интернете клуб обжор и запихнуть в него приятеля, дабы неповадно ему было своим хорошим аппетитом срывать людям давно намеченные планы. Как только я приняла это решение, настроение мое улучшилось, и я стала прислушиваться, о чем рассуждает Устинович-младший. Оказалось, что Джуниор, как и я, ломает голову над целью визита в нашу контору Аркадия Всеволодовича.

– Вот я и говорю, – уловила я финальную часть его речи, – должно быть, господин Иванов вместе с Лидией заморочили голову очередному простаку, и родственники обманутого последователя учения Бажена Соло подали на аферистов в суд.

Для тех, кто не знает, скажу, что Бажен Соло прославился в начале двадцатого столетия не только как художник, рисовавший инфернальные горные хребты, но и как создатель философского учения, нашедшего последователей во всем мире. Мы с Борькой уже сталкивались с супругой великого старца Моной Роз, которую адепты Бажена Соло чтут как Великую Мать всех народов. В тонкости учения мы как-то не вникали, но даже стороннему наблюдателю было заметно, что нынешние руководители духовного сообщества аферисты еще те. В принципе, я была согласна с приятелем – рано или поздно кто-нибудь непременно должен был подать на Культурный центр в суд.

Однако в конторе выяснилось, что Боря ошибается. Коротая время до нашего приезда, бессменная секретарша «Устиновича и сыновей» Кира Ивановна Пермская поила клиента чаем. Стоило нам появиться на пороге, как Аркадий прервал чаепитие и поднялся с места.

– Ну, наконец-то! – потирая руки, устремился он к дверям. – Здравствуйте, Агата! Приветствую вас, Борис! Вы, господин Устинович, изрядно изменились с нашей последней встречи. По-моему, прибавили немного в весе?