Он покрутил расписку в руках, кашлянул.

— Вы меня выпускаете? - заикаясь, спросила мадам Лакомб.

— Да, я вас выпускаю, — проворчал инспектор, — но пока на подписку о невыезде. Дело еще не закрыто, а потому, я, возможно, к вам еще наведаюсь и задам ряд вопросов...

Она кивнула.

— Я могу идти?

— Да, вас подвезут, мадам Лакомб, но, возвратившись домой, я думаю, вам стоит поблагодарить мсье Рене. Это именно он с пеной у рта защищал вас и готов был написать даже поручительство, а также подсказал ряд ценных идей, которые направили следствие по верному пути. Звонил мне несколько раз из Венеции. Так что его неоценимая помощь во многом повлияла на то, что вы сегодня обретаете желанную для вас свободу. — Инспектор, сощурившись, взглянул

на нее. — Это вас конечно же ни к чему не обязывает. Желаю вам всего хорошего!

Минуты две Алена сидела на стуле, будучи не в силах подняться. Жардине не покривил душой, воздавая похвалу Виктору. Именно Рене, позвонив вечером три дня назад, предположил, что пузырек с ядом Алене подкинули. Доказательства: она виллу не покидала, а значит, приобрести яд сама нигде не могла, круг общения ограничен, всех можно опросить, и они скажут, что такой просьбы от нее не слышали. Тогда остается одно предположение, которое более чем нелепо, она могла привезти пузырек с ядом из России, но легко установить, где произведен пузырек и само вещество. Жардине не поленился, сам съездил в Париж. Там установили, что пузырек изготовлен во Франции, а яд могли приготовить где угодно. Лишившись основной улики, Луи, несмотря на недовольство начальства, выпустил главную подозреваемую.

Алену отвезли на полицейской машине в «Гранд этуаль». Жандармы сняли печать с дверей дома, принесли свои извинения и уехали. Мадам Лакомб вошла на виллу, включила отопление, заварила себе кофе. Нашла кусок ветчины, сделала бутерброд. Проглотила с трудом, потому что последние сутки не могла есть, ее тошнило от тюремной пищи. Она сидела вместе с бродяжкой, которая сама попросилась на недельку подкормиться. Если никого не будет в тюрьме, то перестанут поставлять продукты, а ими кормятся не только заключенные, но и вся тюремная обслуга. Бродяжка, узнав, что Алена арестовала по подозрению в убийстве мужа, с ней не разговаривала, держалась особняком и даже побаивалась.

Мадам Лакомб проверила телефон, он работал. Она обрадовалась, позвонила в Москву, своей подруге Варваре, тетка жила без телефона. Приятельница

оказалась дома. Алена прослезилась, услышав родную речь и язвительный Варькин голосок. Та сообщила, что заходила вчера к ее тетке узнать, нет ли вестей от мытищинской француженки, видела Катьку, все живы-здоровы.

— Дочь твоя щеголяет в заграничных обновках — комбинезончик фирменный, маечка. Чую, ты там как сыр в масле катаешься! — с завистью бросила по телефону Варвара.

Алена ни своим домашним, ни Варваре еще не докладывала, что вышла замуж за Мишеля Лакомба и стала мадам Лакомб, хозяйкой и наследницей, ни к чему это знать пока ни дочери, ни тетке, ни тем более завистливой подруге, а посему Варвара не знала ни об этом, ни о последних событиях.

— У тебя-то что нового? — спросила Алена, не желая продолжать разговор про обновки.

— А ничего. С ночной работой завязала. Меня тут избил один придурок, две недели отвалялась, плечо до сих пор ноет, да и менты по-дружески предупредили, что если снова прихватят, то припаяют годика два зоны, найдут чего-нибудь. А клиенты сама знаешь какие: и наркоту, и оружие с собой таскают, дa норовят в зубы дать. Так что сижу в глубокой заднице на одну зарплату и вспоминаю подругу, может быть, она подыщет мне среди тамошних буржуев теплое местечко. От наших одна блевотина!..

— Я подумаю.

- Подумай, подумай, а то хоть в петлю лезь! Там никому больше медсестра не нужна?

— Пока нет.

- Жаль, а то ты меня знаешь, я умелица проворная, всеми местами лечить могу!

— Я помню.

— Не. забудь!

— Я позвоню!

Она бросила трубку.

«Идиотка!» — выругалась Алена.

Еще через десять минут она сделала себе горячую ванну с лимонным шампунем и почти час отмокала, лежа в теплой пене, закрыв глаза, очищаясь от пота; и зловония камеры. Потом сполоснулась под душем, надела чистый халат, отыскала в буфете недопитую бутылку «Мартеля», налила себе три глотка и медленно, по капле, стала втягивать в себя божественный напиток. Походила по дому, увидела в саду Анри и, набросив шубу, выскочила к нему.

Садовник увидел хозяйку, ласково поздоровался, поклонился ей, приподняв шляпу. Слабая улыбка смягчила резкие морщины на его обветренном лице.

— У вас все в порядке?

— Да, меня отпустили.

— -Я рад за вас.

Она кивнула- Я, знаю, что вы следите за домом Виктора. Скажите,когда он приедет? — спросила она.

— Я не знаю, мадам, но вчера он звонил мне, справлялся о моем здоровье и спрашивал о вас..

А что он спрашивал обо мне?

Он говорил, мадам, что вы невиновны и вас обязательно должны освободить если не сегодня, то завтра, и просил меня позаботиться о вас, когда вы появитесь. Я и собирался, обойдя сад, взглянуть на двери вашей виллы, а тут и вы передо мной!..

- Спасибо, Анри.

- Мсье Виктор сказал, что у вас в доме наверняка холодно и нет никакой еды. Он просил вам передать, что вы можете пожить пока у него. В доме господина Рене достаточно еды, всяких напитков, там тепло, я дважды в день растапливаю камин, да и собаки вас немного развлекут...

— Мсье Виктор сейчас в Венеции?

— Да, мадам.

— А вы знаете его телефон там?

— Конечно, мадам.

— Я могу ему позвонить? Мне бы хотелось поблагодарить за его хлопоты перед инспектором Жардине.

— Телефон в доме, мадам Лакомб. Я полагаю, что мсье Рене будет рад вашему звонку!

Они прошли в дом Виктора. На письменном столе хозяина лежал листок, с кодом Венеции и номером телефона. Алена, не раздумывая, набрала венецианский номер. Женский голос затараторил по-итальянски, но, услышав имя «Виктор Рене», на другом конце умолкли, телефонную трубку взял мужчина, заговорив снова по-итальянски. Лишь поняв, что звонят из Франции, незнакомец перешел на французский.

— Мсье Рене сейчас нет дома, скажите, что ему передать, меня зовут Эжен, я его друг, — представился незнакомец.

— А когда он будет?

— Думаю, часа через два, мадам.

— Передайте ему, что звонила Алин.

— Обязательно передам, мадам Алин. — В голосе Эжена зазвучала заинтересованность. — Виктор очень много мне рассказывал о вас и я рад даже телефонному знакомству с вами! Кстати, я тоже француз!

— Очень приятно познакомиться, мсье Эжен!

- А может быть, вы приедете к нам?

Как-нибудь в другой раз, мсье Эжен!До свидания!

Она положила трубку и, почувствовав странное дыхание за спиной, резко обернулась: бигли сидели перед ней, глядя на нее нежно и предало. Алена потрепала их за загривки, и те облизали ей все лицо .

С охапкой поленьев вернулся Анри, и через пять минут жарко запылал камин.

— Ну -вот, тепло и светло! Так вы остаетесь у нас? — с улыбкой спросил садовник.

Она взглянула через окно на мрачный «Гранд этуаль» и кивнула. Через три часа позвонил Виктор.

— Вас выпустили, Алин?! Я очень рад этому обстоятельству! — закричал он по-русски в трубку.

— Спасибо вам за ваши хлопоты!

— Это пустяки по сравнению с тем, что вы на свободе! Сегодня первый день?

-Да.

— Вам, наверное, очень тоскливо?

— Немного.

— Мне жаль, что я не могу своим присутствием скрасить ваше одиночество! А вы оставайтесь у меня!

— Спасибо, я, наверное, так и сделаю.

— Вот и чудесно! — обрадовался он. — Вы знаете, у меня в кабинете рядом с книжным стоит шкаф с видеокассетами, и там, по-моему на третьей полке, есть семь фильмов на русском языке, купленных в России. «Война и мир» Бондарчука, «Летят журавли» Калатозова и еще какие-то. Посмотрите! Вам будет приятно!