Литмир - Электронная Библиотека

В другой раз меня приносили в жертву египетские жрицы. Обстановка соответствует убранству античного храма. Две фурии с бронзовыми ножами извиваются, извиваются…. всё ближе и ближе…. вот сейчас…. Закрываю глаза от страха перед неизбежным и…. получаю жаркий поцелуй. Нет, много поцелуев. Сотни рук, десятки губ ласкают моё тело, избавляют от одежды.

Следующий раз мои контрактные жёны не поленились заучить настоящий гимн спартанских женщин, приветствующих доблестных воинов. Они в сандалиях, коротких золотистых туниках, волосы убраны миртовыми венками — ладошки сложены у груди. Доспехи царя Леонида натянули на меня и заставили играть его роль — великого и могучего устрашителя персов.

Кроме денег они ничего не требуют. Терпеливо ждут и всегда рады моему появлению. Но когда новый интерьер готов и роли заучены, попробуй, отказаться от визита — грозятся нагрянуть, перевернуть вверх дном наш с Дашей милый уют и увести меня силой. Не скажу, что эти спектакли утомляют. Признаюсь — жду их с нетерпением. Месяц — это тридцать дней, столько лишь могу прожить без контрактниц. А потом — не ищите меня пару-тройку дней….

На этот раз пятикомнатная квартира была переделана в монастырские кельи, ризницу, трапезную, молельню. Мои бывшие "тётки" в рясах тончайшего чёрного шёлка, с крестами на тяжёлых цепях (всё из серебра), кланяясь и крестясь, проводили меня за стол, накрытый кувшином вина, жареным каплуном и чёрным хлебом. Посуда массивная, керамическая. Еда, питьё вкуса изысканного, хотя грубоватые на вид. У монашек при ходьбе из чёрных складок, будто из темноты ночи, всплывали, соблазняя — то грудь, то колено, то…. Задумка и исполнение — класс! Вот только времени у меня в обрез. Нет у меня времени следовать сценарию. Наедаюсь, напиваюсь, к чёрту выкидываю кардинальскую сутану. Подгулявшим бароном гоняюсь за целомудренными монашками, ломаю мебель, ору похабные песни. Наконец, утомлённые, обесчещенные, они засыпают в моих объятиях. А я на цыпочках, на цыпочках — в такси, аэропорт, аэробус — прыжок на восток. Лечу, встречай, любимая!

Звонок Президента, как заряд дроби, складывающий крылья летящему селезню, догнал меня в воздухе.

— Есть тема. Жду.

Только не это! Пусть это, но не сейчас. Что придумать? Натравить Билли на Всевышнего и испортить погоду? Врать патрону ещё не научился и признался, после недолгих колебаний.

— Лечу к жене на Курилы — хотел провести с ней три дня.

— Лети, — был сухой ответ. — Жду на четвёртый….

После близости мы обычно засыпали. Пусть ненадолго, бывало — на несколько минут. Но это тоже было счастье. Подарившие друг другу радость обладания, мы уплывали в челне Гипноса, не разжимая объятий.

Люба вдруг села в постели, стукнула себя кулаком по согнутой коленке.

— Ну почему это происходит?!

От неожиданности вздрогнул — что с ней? о чём она? Опять про своих кашалотов.

— Гладышев, ты же биофак кончал — должен знать.

— Я там, Любушка, оценки получал, не знания — а про морских млекопитающих вообще никто не толковал.

— Ботаник.

Завелась. Уже оскорбляет. Мне ссоры не хочется. Провожу пальцем по её позвоночнику.

— Знаешь, самая красивая линия в природе — это изгиб женской спины.

Люба передёргивает плечами, Отстань — означает её жест. Терплю. У неё тонюсенькая талия. Целую позвоночник в этом месте, ниже, ниже….

— Ты о чём-нибудь кроме этого думать можешь?

Сказано почти со злостью. Наконец, и меня достаёт, даже переполняет обида. Откидываюсь на подушку, руки за головой, думаю, что и как ответить.

— Да, вспомнил — меня ждёт Президент.

Встаю, одеваюсь, собираюсь. Всё делаю медленно — даю ей время одуматься и остановить. Люба молчит, с любопытством наблюдает. Я у дверей.

Она:

— Привет Президенту.

Всё, улетаю. Улетел. В день приезда….

Сижу напротив патрона, внимаю.

— Нагостился?

— Не то чтобы досыта, но подумалось: новая тема может быть связана с Дальним Востоком — вернусь и догощу.

— Правильно подумалось. Вникай.

Вникаю. Но как-то не очень: все мысли о Любе — не хорошо мы расстались. На ладонях тепло её тела, на губах её вкус, запах….

— Ты где?

— Простите.

— Понял, что я сказал?

— Конечно.

А суть проблемы в следующем. Когда-то Охотское море имело статус внутренних вод могучего Советского Союза. Титан рухнул и рассыпался. Новая Россия в первые годы существования не в силах была уберечь свои богатства от бесчисленных хищников. В обильную рыбой и морским зверем акваторию ринулись флота всех стран. Какие только флаги не украшали пришлые суда, только цель была одна — хватай, тащи, грабь. Окрепла Россия, расправила согбенные плечи, в состоянии стала пресечь хищные промыслы. И сил хватало, и желание было, но упущено время. Браконьеры до того освоились, что шли в Охотское море, как к себе домой. Даже сама юрисдикция России отрицалась. Тяжбы пошли судебные, международные, одна за другой — и все проигрывались.

— Как заноза торчит в моём сердце проблема, — признался Президент. — Займись, Гладышев. Я знаю, ты что-нибудь придумаешь. Ведь отвадил их от Курил….

Патрон говорил, а я думал о Любе. Он говорил, а я думал. И вдруг…. Решение пришло в один миг. Простое решение всех проблем — Президента (правильнее — России) с браконьерами Охотского моря, Любы с китами, и моих с законной супругой. Клаустрофобия, болезнь замкнутого пространства — вот что сводит с ума китов и китят. Ну, что такое двенадцать морских миль между берегом и ультразвуковым барьером, ограничивающим акваторию проживания огромных животных. Охотское море, бескрайнее, спокойное, чистое от браконьеров-хищников, вот что надо для успеха эксперимента. Но почему только китов? Превратить Охотское море в питомник, инкубатор разведения промысловых рыб, да и вообще всей флоры и фауны моря. Добиться этого статуса на уровне ООН, запретить не только рыбную ловлю и охоту, но и само появление посторонних судов. С охраной справимся, нам бы от бесконечных судебных тяжб отбиться. Не об этом ли говорил Президент?

Он выслушал предложение, напряжённо вглядываясь в моё лицо. Молчал, размышляя. Не дошло? Не убедил? Я заволновался.

И вдруг он сказал:

— Мы бросим Курилы на это дело. И Камчатку…. Решим проблему с самураями. Выгоним всех прочь из Охотского моря. Отличное предложение, Гладышев! Просто великолепное! Молодец! Не понял меня? Мы отдадим под юрисдикцию ООН Камчатку, Курилы и Охотское море. Пусть себе. Не важно, кто владеет — гораздо, кто разрабатывает. Мы бросим на проект все имеющиеся ресурсы и завладеем контрольным пакетом. Только всё надо просчитать и не промахнуться — слышишь, Гладышев — нам нельзя ошибиться: потомки не простят, если мы бездарно профукаем русские земли.

Чуть позже.

— В шахматы играешь? Гамбит это называется, Гладышев — пожертвовать малым, чтобы выиграть всю партию. А мы её должны выиграть.

Я был уже в дверях.

— Ты, Гладышев, за Любовь Александровну не беспокойся — она будет президентом новой международной корпорации: лично я другой кандидатуры не вижу….

Тема увлекла Билли тоже. Он работал, как мне показалось, с большим, чем обычно, энтузиазмом. Президент звонил каждый день, вносил поправки, потом отменял.

Хотел сделать Любе сюрприз, но вскоре понял, что зря держу её в неведении: совет такого специалиста был бы не лишним. Позвонил, рассказал. Скинул по электронке проект готовящегося доклада. И правильно сделал. Любочка быстро вникла, что к чему, и включилась в его разработку.

Когда он был готов, мы с Билли стали вычислять возможных оппонентов и их реакцию. Эти прогнозы Президент не подвергал сомнению и внимательно изучал. Вероятность ожидаемого успеха операции "Охотский гамбит" колебалась около числа 67. Патрон считал, что процент не убедителен, а риск велик — мы бросали на игровой стол исконные русские земли. Правда, к этому времени ни на Курилах, ни на Камчатке не осталось населения в прямом понимании этого слова — сплошь сотрудники компаний и члены их семей.

20
{"b":"161240","o":1}