В 1767 году на счету Зверя было столько жертв, что люди даже не осмеливались сообщать о нападениях на членов их семей, а власти, с другой стороны, не осмеливались регистрировать случаи смертей от когтей и клыков неведомого хищника. Дед господина Жюля Лабилерна, ставшего впоследствии мэром Греза, рассказывал внуку, что главы семейств не решались сообщать о гибели и тяжелых ранах жен и дочерей, вероятно, по той причине, что боялись, как бы о бедняжках не поползли дурные слухи; многие священнослужители же, несомненно, опасались оказаться на плохом счету у иерархов церкви и у властей, если будут регистрировать случаи убийств. А тем временем «Газет де Франс» сообщала о волках, убитых в Бюже, что неподалеку от горной цепи Жюра, и в окрестностях Ла-Рошели, а также о поздних сильных заморозках, о снеге, выпавшем в некоторых районах в мае, об ущербе, причиненном ураганом в Сабль-д'0лонь 3 июня... но ни единого слова о Жеводане !
В приходах, примыкавших к району между Монмуше, Моншове и Монграном, количество жертв уже исчислялось десятками: 2 марта погибла Мария Плантен, 11 лет, из Сервьера; 29 марта - Мария-Марта Паскаль, 8 лет, из Дарна ; 4 апреля - Жанна Поле, 15 лет, из Бессера ; 7 апреля - Луиза Сулье из Нозероля ; 1 апреля - Этьен Луба из Сен-Прива ; 13 апреля - Анна Блер из Жюжака; 17 апреля - Луиза Поле из Меааля, что рядом с Бюжаком ; 29 апреля - Роза де Латайер из Нозероля ; 5 мая - Мария Бастид, особа очень набожная, входившая в ассоциацию мирян при монашеском ордене, ведшая безупречный образ жизни в Моне и слывшая чуть ли не святой ; в тот же день погибла и Катрин Кутарель из Нозероля ; 16 мая - Мария Данти, 7 лет, из Сет-Соля, что находится как раз на середине пути между Бессером и Моншове ; 27 мая - Жозеф Меронан, 15 лет, из Созона ; 28 мая - Андре Югон из Нозероля, 13 июня - Катрин Шотар, 9 лет, из Куфура. Все эти убийства были совершены на территории, чуть превышавшей 100 квадратных километров, центром которой был Польяк. Разумеется, это была лишь часть совершенных Зверем кровавых деяний, но эти убийства были хотя бы зарегистрированы и нашли отражение в актах о захоронениях. В моей же памяти, так же, как и в памяти моих сверстников, сохранились воспоминания о гораздо большем количестве жертв и о ещё большем количестве нападений, к счастью, отраженных... Но даже если учитывать только официальные данные, то и тогда получается, что за три месяца чудовище погубило одну взрослую женщину, трех мальчиков и десять девочек... И вот только после всех этих убийств, после двух лет умолчания «Газет де Франс» соизволила вновь упомянуть о Жеводане! Но в каких обтекаемых выражениях, как уклончиво! Как осторожно ! Разумеется, авторы газетных статей изо всех сил старались не говорить о Звере, а все убийства приписать «волкам-убийцам», причинявшим в Жеводане такой же ущерб, как и в других уголках Франции.
Вот что написано о горной цепи Маржерид в номере от 11 мая 1767 года: «Волки-убийцы, свирепствовавшие в Жеводане и принесшие столько бед (почтенная "Газет" начисто забыла, что до мошенничества господина Антуана де Ботерна она писала о Звере, а не о волках), вновь расплодились в этом крае и посеяли ужас, ибо с 1 по 13 число сего месяца, то есть за две недели, они загрызли и поранили множество людей всех возрастов и обоих полов». И все ! Правда, еще сообщалось, что власти края утроили вознаграждение за каждую голову убитого волка.
А теперь, господа, приготовьтесь к заключительному акту сей кровавой драмы. Ибо, если «Газет» осмелилась вновь заговорить об убийствах в Жеводане, то это означает, что госпожа Комедия намеревается накинуть свой плащ на окрававленные плечи трагедии, дабы скрыть все следы злодеяния.
Мы с отцом, точно так же, как и другие крестьяне-горцы, уже давным-давно перестали надеяться на помощь «спасателей», облаченных властными полномочиями и являющихся представителями властей, вне зависимости от того, прибыли ли они в Жеводан издалека или живут в наших краях. Крестьяне вообще народ недоверчивый, а тем более у нас. Да, наши крестьяне любили своих священников, но далеко не всех, ибо многие из них были младшими сыновьями наших землевладельцев. А вот своих беспокойных сеньоров наши крестьяне не любили. Но сейчас именно эти сеньоры с благословения и при помощи церкви решили возглавить коллективную борьбу со Зверем. Официальная история приглашает нас проследить за серией событий, напоминающих отчасти те, что имели место в августеЧсентябре 1765 года, до «подвига» господина де Ботерна в Шазе. Итак, 16 мая 1767 года маленькая Мария Данти из Сен-Соля, что в приходе Бессер, была растерзана Зверем. Труп девочки нашли и предали земле. Жан и Пьер Шатели, никогда прежде не выступавшие в качестве свидетелей на похоронах детей, убитых в их приходе или в одном из соседних приходов, на сей раз поставили свои подписи под актом о захоронении тела (они умели читать и писать).
В это время во многих местах Жеводана состоялись религиозные церемонии, весьма напоминавшие те, что прошли в Бессере в августе 1765 года. Священники призывали людей покаяться в грехах и молить Господа о милости. Практически во всех приходах вокруг церквей и по улицам городов и деревень прошли большие торжественные процессии, в ходе коих деревенские кюре и викарии обращались к Пресвятой Деве Марии с мольбами о заступничестве. В Жеводане были свои святые места, куда иногда, в дни самых больших бедствий, стекались тысячи паломников. Так произошло и на сей раз : толпы народа собрались в Нотр-Дам-де-Болье, к северу от Полька, у подножия Моншове. Когда-то там стоял женский монастырь, развалины коего можно увидеть и сейчас. Священники из соседних деревень отправились туда во главе своих прихожан и отслужили мессу при невиданном стечении народа, а затем причастили всех собравшихся. Присутствовал при совершении обряда и Жан Шатель, явившийся с сыном Пьером и при оружии. Он обратился к священникам с просьбой освятить три пули, что и было исполнено.
Через месяц, 12 июня, маркиз д'Апшье приказал устроить в лесу Теназер большую облаву на волков. По странному стечению обстоятельств маркиз д'Апшье никогда не охотился в Жеводане, хотя он владел в нашем крае богатыми поместями и обширными охотничьими угодьями, к тому же и родовое гнездо семейства Апшье, так назывемая башня Апшье, располагалось в Жеводане. По каким-то одному ему ведомым причинам маркиз предпочитал охотиться в своих владениях в Верхней Оверни, на берегах реки Алье, в окрестностях Шарре. Кстати, владения эти примыкали к ставшему печально знаменитым аббатству Святой Марии в Шазе, около которого господин де Ботерн при загадочных обстоятельствах (если не сказать подозрительных) убил какое-то животное, которое он выдал за Зверя. Именно оттуда, из Оверни, из старинного замка Беек, господа Апшье рассылали приказы и многочисленные инструкции к действиям. И именно в этом замке им оказали почести после того, как они одолели Зверя. Таким образом, вторично штаб по борьбе с чудовищем переместился из Жеводана в Веле, туда, где по ущельям стремительно катит свои воды своенравная Алье и где в глуши уединения скрывается женский монастырь. Можете себе представить, сколько слухов породило подобное событие! Насмешникам из Мальзие, а в особенности завсегдатаям кабачка «Белый Крест» было над чем посмеяться и о чем почесать языки! Говорили, что в облаве 19 июня приняли участие 300 охотников и загонщиков. Жану Шателю поручили занять наблюдательный пост у Сонь-дю-вер. Он как раз читал молитву, обращенную к Деве Марии, когда на него вышел Зверь. Жан Шатель даже дочитал молитву до конца, закрыл молитвенник, снял очки, сунул их в карман, вскинул ружье к плечу, прицелился и уложил Зверя из Жеводана одной из трех освященных после мессы пуль. Чудовище как стояло, так и упало замертво, и на том месте трава больше не растет. Зверь из Жеводана оказался животным, похожим отчасти на очень крупного волка-самца, с рыжеватой шерстью; весил сей экземпляр 109 фунтов и хотя и был похож на волка, всё же сильно отличался от обычных серых разбойников. Под аккомпанемент победных кличей и трубных звуков охотничьих рогов Зверя доставили в замок Беек. Все тот же доктор Буланже из Сога, хирург, производивший вскрытие волка, убитого под Шазом, и выдавший любимцу короля свидетельство, не свидетельствовавшее ни о чем, был спешно вызван в Беек, точно так же, как он был спешно привезен в Бессе 21 сентября 1765 года. Ему было поручено забальзамировать труп, после чего он во всеуслышание объявил то, что от него желали услышать, но на сей раз, наученный горьким опытом, не подписал никакой бумаги.
