Проснувшись в десять в залитой ослепительным солнцем спальне, выглянула в окно, увидела, как целый флот парусных яхт готовится к регате, и чуть ли не до слез пожалела, что она не в Болинасе. Пожалуй, стоило бы съездить домой, прогулять собак по пляжу и проверить почту.

Коко с наслаждением потянулась, выпустила собак в сад и оставила дверь открытой, чтобы, набегавшись, они могли вернуться, а затем направилась в кухню поискать чего-нибудь съедобного. За два дня, проведенных в доме Джейн, у нее так и не нашлось времени купить припасов. Мысленно делая выбор между остатками вчерашней китайской еды и замороженными вафлями, найденными в морозильнике, она вдруг вспомнила, что забыла поставить привезенные из китайского ресторана упаковки в холодильник. Коробочки по-прежнему стояли на столе у раковины. Пришлось удовлетвориться вафлями. Коко положила их в микроволновку, нашла сироп, обернулась и увидела, что Джек, взгромоздив на столешницу лапы, с довольным видом пожирает китайскую еду. У пойманного с поличным отбирать было почти нечего, а острую говядину давать псу явно не стоило. Коко отогнала Джека, который оскорбленно гавкнул, потом уселся возле кухонного стола и все время, пока Коко завтракала, не спускал с нее глаз. Салли сидела рядом и, судя по виду, тоже рассчитывала на подачку.

– Свинтусы вы все-таки, – сказала собакам Коко.

Ее длинные волосы, ниспадающие на спину, отливали медью, она сидела на кухне, одетая в любимую фланелевую ночнушку с сердечками и розовые шерстяные носки, потому что ночью у нее вечно мерзли ноги, и походила в таком наряде на подростка. Собаки провожали внимательными взглядами каждую вафлю, которая исчезала у нее во рту.

– М-м, вкуснятина! – поддразнила их Коко и рассмеялась, заметив, с какой надеждой мотнул головой Джек. – Неужели китайской еды было мало? Имей в виду, обжорство до добра не доводит.

Покончив с вафлями, Коко встала, чтобы убрать кленовый сироп в холодильник. Несколько капель оставили липкие потеки на стенках бутылки. Следовало бы вытереть ее, как наверняка поступила бы Джейн, но Коко пообещала себе непременно сделать это в другой раз. В ближайшее время Джейн все равно не явится с инспекцией, а Коко еще предстояло принять душ и прогулять двух чужих собак. Она почти донесла до холодильника бутылку, с которой срывались редкие капли, когда запах сладкого сиропа вскружил Джеку голову. Сорвавшись с места, он выбил бутылку из рук Коко. Бутылка ударилась о гранитные плитки, разбилась вдребезги, по полу растеклась ароматная лужица. Коко и опомниться не успела, как Джек ринулся к ней и принялся лакать сироп, в котором сверкали осколки стекла, а Салли вдруг вспомнила, что ее предки были пастушьими собаками, забегала по кухне кругами и залаяла. Пытаясь оттащить Джека за ошейник, Коко нечаянно наступила в лужу и выпачкала носки в сиропе, огромный пес отпихнул ее и сбил с ног. Внезапно оказалось, что Коко восседает на полу в луже сиропа, а Джек возмущенно облаивает ее. Ему хотелось сиропа, а ей не пустить его в лужу, чтобы он не порезался битым стеклом. Ночная рубашка и носки были безнадежно перемазаны, сладкая жижа непонятным образом попала даже на волосы. Коко расхохоталась, с трудом поднялась под лай собак и оттащила мастифа. И только тут обнаружила, что всю эту сцену наблюдает неизвестный мужчина. В шуме и суете даже собаки не сразу заметили его, а когда наконец увидели, залились лаем, и Коко пришлось хватать за ошейники сразу обеих. Словом, в доме воцарился полный хаос, и незнакомец, кажется, испугался.

– Что вы здесь делаете? – строго спросила Коко. Мужчина в джинсах, водолазке и кожаном черном пиджаке ничуть не походил на грабителя, а каким образом проник в дом, Коко понятия не имела.

Вся в сиропе, она смотрела на неизвестного, а тот с трудом сдерживал улыбку при мысли о только что увиденных акробатических номерах. Эта девушка с длинными взлохмаченными рыжеватыми волосами, в ночной рубашке и носках, перепачканных сиропом, походила на укротительницу львов. Она держала за ошейник басовито лающего бульмастифа, а австралийская овчарка все-таки вырвалась и опять забегала кругами, ни на секунду не переставая лаять. В кухне стоял сладкий запах сиропа, перемазанные волосы девушки приобрели стеклянный отблеск. Незваный гость не мог не заметить, насколько она симпатична и молода, с виду не старше восемнадцати лет.

– А тортами у вас не кидаются? – спросил незнакомец и подмигнул. – Жаль, если я пропустил самое интересное. Люблю такие зрелища. Между прочим, я к вам на несколько дней, на правах гостя – или беженца.

Он предъявил связку ключей в доказательство, что проник в дом законным путем. Не может быть! Сестра писала, что приедет женщина. И ни словом не упоминала, что ее друг – мужчина. Или это она, Коко, все перепутала? Внезапно Коко поняла, что гость говорит с британским акцентом, присмотрелась и чуть не вскрикнула. Невероятно. Это просто немыслимо. Она бредит или спит. Этого человека она два дня подряд видела на гигантском экране в спальне сестры!

– О черт… Боже… не может быть! – выпалила она. Только теперь все встало на свои места. Лесли. Не женщина – мужчина. Лесли Бакстер, кинозвезда, всемирно известный сердцеед из Англии. Как могла сестра не предупредить ее о том, кого следует ждать? Коко покраснела до слез, еле осмеливаясь взглянуть на гостя, а тот улыбался, и глаза его смеялись совсем как на экране. Фильмы с этим актером Коко пересматривала десятки раз, а вот теперь столкнулась с ним нос к носу.

– Увы, это действительно я, – виновато произнес он и обвел взглядом разгромленную кухню. – Кажется, здесь следует навести порядок.

Коко кивнула, на миг растеряв все слова, потом все же взяла себя в руки.

– Вы не могли бы вывести из дома собак? – спросила она, указывая на открытую дверь в сад. – Чтобы я прибралась здесь.

– Мог бы, – смущенно отозвался он, – но, если честно, собак я боюсь. Если вы уведете их, я разыщу «гувер» и приведу кухню в порядок.

Коко выслушала его и рассмеялась – ее развеселило и само предложение, и слово «гувер»: точно так же называл все пылесосы Йен, какой бы марки они ни были. Правда, Лесли Бакстер говорил с британским акцентом и, видимо, не подозревал, что с пролитым сиропом не справится ни один пылесос в мире.

– Лучше не надо, – посоветовала Коко и позвала за собой собак. Те нехотя подчинились, а Лесли невольно попятился. Спустя минуту Коко вернулась без собак. Она собрала стекло бумажным полотенцем и стянула носки, чтобы не поскользнуться еще раз. Хорошо еще, что никого не угораздило порезаться битым стеклом. Затем она принялась собирать клейкое месиво девственно-чистыми, белоснежными, новехонькими кухонными полотенцами Джейн. Лесли пытался помогать ей. Он закапал сиропом свои элегантные ботинки из шоколадной замши, Коко перемазалась с ног до головы, но ее помощник прятал улыбку и сдерживал смех.

– Вы не горничная, это ясно, – светским тоном заговорил Лесли, пока они старательно подбирали размазанный по полу сироп, а гора полотенец росла. – Видимо, вы подруга Джейн и Лиззи?

Он созванивался с Джейн, и хотя она ни словом не упомянула, что в доме кто-то есть, вряд ли незнакомка промышляла грабежами со взломом. Может, просто забрела в гости. Переночевала здесь в смешной рубашке с сердечками, решила как следует подкрепиться и в довершение перевернуть дом вверх дном.

– Я присматриваю за их собакой, – объяснила Коко, поправила волосы и оставила на них очередной след сиропа.

Лесли попробовал снять его полотенцем. Не замечать, как она хороша, было невозможно, он с превеликим трудом сохранял невозмутимый вид. Застиранная старенькая ночная рубашка облепила стройную фигуру, придавая незнакомке соблазнительный вид.

– Джейн написала мне, что приедет друг по имени Лесли, но не объяснила, что речь идет о вас. Ну я и решила, что кто-то из ее подружек-лесбиянок спасается от разъяренной бывшей… – Она вдруг сконфузилась, сообразив, что наговорила лишнего, и вдруг заметила на щеке собеседника синяк. – Ой, простите, я зря болтаю… Словом, я думала, вы женщина.