Мэтт прошел в прихожую и стал ждать. Появилась маленькая девочка с кудряшками — более светлыми, чем у матери. Глаза девочки с любопытством разглядывали его, голова склонилась набок.

— Привет, меня зовут Мэтью, — представился он. — Я пришел повидаться с твоей мамой.

Она вынула изо рта большой палец и улыбнулась, обнажив зубы со щербинкой.

— А я Люши, — прошепелявила она. — Мамошка идет в обшештво, и она наденет нарядное платье. Я не ложушь, штобы пошмотреть.

Мэтт напрягся, вникая в сказанное девочкой, и подумал, не сможет ли он потянуть время, чтобы тоже увидеть мамочку в выходном платье.

Вниз по лестнице с шумом слетел мальчик и остановился.

— Мама просит подождать, она через минуту придет.

— Хорошо. Может быть, ваш папа... — начал было Мэтт.

— Он умер, — с полным безразличием ответили они хором.

— А-а... — Мэтт послушно вошел с ними в комнату, где все было перевернуто вверх дном. Подушки с дивана и кресел были сняты и составлены как карточный домик. Стулья разбросаны, а шторы на окнах висели под очень странным углом.

— Ой! — воскликнул мальчик и, хватая подушки, стал небрежно бросать на диван. Мэтт помогал, укладывая подушки на нужное место.

Все это напомнило ему о собственном детстве. Сколько раз он это проделывал! И сколько раз ему попадало за беспорядок! Невольно улыбнувшись, он выровнял шторы, и в этот момент в дверях появилась женщина с полотенцем на голове, с босыми ногами, в небрежно подвязанном старом банном халате, подол которого волочился по полу.

Она выглядела слишком молодой, чтобы быть матерью этих двух маленьких разбойников, — молодой, беззащитной и излучающей свежесть и чистоту. Господи, как она красива....

— Еще раз привет, — произнесла она.

— Привет. — Голос его прозвучал хрипло. — Извините, что не вовремя пришел...

— Все в порядке. Я забыла, что должна уезжать снова.

— В какое-нибудь хорошее место? — спросил он, хотя это было совсем не его дело.

Она сморщила носик и покачала головой.

— Совсем нет. На благотворительный аукцион монастырского приюта.

Он почувствовал раскаяние. Его тоже приглашали, а он отказался, потому что не рассчитывал так рано вернуться. Может быть, еще не поздно пойти, тогда он сможет побыть в ее обществе.

— Надеюсь, вы хорошо проведете время, — утешил он, но она снова с сомнением наморщила носик.

— Вряд ли, это обязанность. Я продаю свои услуги.

Гмм... Надо надеяться, возникшую у него скабрезную мысль нельзя прочитать по глазам, иначе его выставят за дверь.

— И чем вы занимаетесь? — спросил он, и в это время в доме зазвонил телефон.

— Ах... простите, — извинилась она и, повернувшись на пятках, вышла из кухни, захлопнув дверь.

— Мамошка жанимаетша шадиками, — сообщила ему Люси.

Вот откуда обилие цветов перед входом. Это можно использовать, подумал он, и мозг его заработал. Садовник, обслуживающий благотворительные аукционы... Стало быть, если ему удастся каким-нибудь образом раздобыть билет, то он сможет заполучить ее для оформления своего сада и в придачу несколько часов ее времени. Потрясающе.

Значит, она вдова и, кажется, рядом нет никакого мужчины, исполняющего роль мужа.

— Так что... мамочка идет одна? — спросил он, выуживая сведения из детей без малейших угрызений совести.

— Нет. Питер отвезет ее.

Кто, черт возьми, этот Питер?

— Питер? — простодушно переспросил он.

— Питер — мамин приятель, — поджав губы, объяснил Джо.

— Джо он не нравитша, — пояснила Люси.

— Он так разговаривает с нами, как будто мы идиоты, — сказал, защищаясь, мальчик.

Итак, Джо, с которым она говорила по телефону, был ее сыном. Хорошо. Стало на одного претендента меньше и одним союзником больше — мальчику не нравится ее приятель. Прекрасно!

Кухонная дверь вдруг открылась, и снова вошла женщина, держа в руках сырое полотенце. Влажные пряди непослушных волос прилипли к лицу.

— Питер не сможет поехать, — объявила она в пространство. — Дьявольщина.

— Проблемы? — поинтересовался Мэтт, решив, что Бог все-таки существует, если дает прямо в руки такую потрясающую возможность.

— Да. Лишилась кавалера на сегодняшний вечер. На самом деле я не хочу идти, но вынуждена, и что самое ужасное — одна. Я же выпила стакан вина и не могу вести машину. Пропади все пропадом. Такси, нужно вызвать такси, — пробормотала она, листая рваную телефонную книгу.

— Я отвезу вас, — предложил Мэтт, не дав себе времени подумать.

Она подняла голову, глаза ее недоверчиво округлились.

— Вы? С какой стати вы будете это делать?

Он пожал плечами, раздумывая, какую причину придумать, чтобы она поверила, и привел, наверное, самую неубедительную:

— Потому что я подвел вас с телефоном.

Нет, не то. Это она взяла чужой телефон, а не он.

Чтобы не дать ей возможности вспомнить об этом, он невинно поинтересовался:

— Вы ведь сказали, что это благотворительный аукцион?

— Да, а что?

Он снова небрежно пожал плечами. Да, Бог есть.

— Я давно хотел потратить толику денег на благотворительность. Вот и настал мой день. Я мог бы проводить вас, тогда и вам не придется ехать одной, вести машину. Все просто. — Он поощряюще улыбнулся.

Она колебалась, и так долго, что он почти потерял надежду, но потом начала сдавать позиции:

— Я просто не могу позволить вам...

— Конечно же, можете. Меня туда все равно приглашали. Только скажите «да».

Она никак не могла решиться. И он немного надавил:

— В какое время вы должны быть там, где это и какая форма одежды?

Она машинально ответила. Он почти слышал, как крутятся винтики в ее голове.

— С семи тридцати до восьми, Гольф-клуб позади приюта, черный галстук.

— Прекрасно. Я заеду за вами в семь.

— Но вам будет до смерти скучно...

— Глупости. Я даже мог бы принять участие в торгах и купить что-нибудь — ведь вы не станете возражать, если я выложу немного на благотворительность, верно?

— Ну...

Он улыбнулся, видя, что ей нечего возразить. Наша взяла.

— А поесть нужно? — спросил он, не давая ей возможности отступить.

Она покачала головой, словно оглушенная его вопросами.

— Нет. Там кормят. Я уже купила билеты, так что вы получите бесплатный обед из трех блюд.

Его улыбка стала шире.

— Отлично. С каждой минутой будущее становится все заманчивее. Теперь бы мне еще получить свой телефон...

Она поднесла руку к губам.

— О господи, извините, я снова забыла.

Она вышла в прихожую и стала рыться в своей удивительной сумке.

— Вот он, — сообщила она, выпрямляясь, и Мэтт с трудом перевел дыхание, отводя взгляд от распахнутой щели ее халата.

— Спасибо, — поблагодарил он сдавленным голосом. Их руки соприкоснулись, когда они обменивались телефонами, и он поразился, что не видно искр. — Кстати, я не знаю до сих пор, как вас зовут.

— Джорджия, — тихо ответила она. — Джорджия Бекетт.

Бекетт. Память дразнила его, но продолжала изменять.

— Мэтью Фрейзер. — Он протянул руку и, ощутив твердость тонких, грубых от работы маленьких пальчиков, неохотно разжал ее, пораженный приятным ощущением. — Значит, приеду за вами в семь.

— И все-таки получается, что я ужасным образом навязалась. Я могла бы поехать на такси!

— И провели бы целый вечер в одиночестве? Как скучно. Не угрызайтесь, теперь я уже мечтаю побывать там. Готовьтесь, как хорошая девочка, а я пойду заложу карсту.

Джорджия хихикнула, и этот смешок оказал на него странное воздействие.

— Хорошо, — согласилась она послушно. — Благодарю вас.

— Это я вас благодарю. — Мэтт улыбнулся в ответ, потом сунул в карман мобильный телефон и ушел. Сев за руль своего автомобиля, он с облегчением вздохнул. — Благодарю тебя, Господи, — произнес он и удовлетворенно усмехнулся. Он проведет вечер с самой обольстительной женщиной, которую когда-либо встречал. Вспомнить бы еще, откуда он ее знает и где встречал раньше...