- Подожди, - окликнул я его. - Не уходи, - отчаянно пытаясь его задержать, я крикнул: - Мне нужно тебе помочь…

  Шаги остановились, затем вернулись.

 - И чем же ты мне поможешь? – в его голосе был клубок презрения. Я был в отчаянии, чтобы найти правильные слова, так и не зная, что сказать. Но затем решил говорить только правду, прямо и без азартной игры, используя любую возможность.

  - Потому что ты мне нужен…

  И ждал.

  - Я никому не нужен…

  Голос был резким и ожесточенным, он ревел мне в ухо, и своим лицом я почувствовал его несвежее дыхание.

  - Я – такой же, как и ты. Мне доступно то же, что и тебе – исчезновение.

  И тут же я понял, что «исчезновение» - это было мое слово и слово Аделарда – слово, которое вероятно было ему незнакомо. И я быстро это исправил: - Я пропадаю, становлюсь невидимым, также как и ты…

  Снова тишина, которая была глубокой и ошеломляющей, а затем:

  - Ты – кто? – прозвучало уже с другого конца вестибюля.

  - Меня зовут Пол Морё. Я писатель. Я приехал из штата Массачусетс, где живу в маленьком городке, таком как Ремзи. Он называется Монумент, - я старался говорить быстро и без остановок, не желая потерять его, пытаясь удержать его внимание. – Способность становиться невидимым я называю «исчезновением».

  Теперь вся моя игра состояла в том, чтобы попытаться вовлечь его в разговор.

  - Стань невидимым, - сказал он с внезапным переливом в его голосе, будто бы он пропевал слова. – Я называю это так. Исчезни, - голос мальчика стал ярче, в нем появился интерес.

  - Не имеет значение, как мы это называем, но это присуще нам обоим, тебе и мне. В наших венах течет одна и та же кровь, что делает нас одинаковыми…

  - Если тебе это присуще, то сделай это.

  - Что?

  - Давай.

  Его голос хлестнул меня словно кнут. Это была команда, которую нельзя было игнорироваться. Но возможно я бы и не смог исчезнуть. Много лет тому назад я дал горькую клятву после смерти Бернарда больше этого не делать. Произошло уж слишком много ужасного, когда я исчезал.

  - Покажи «исчезновение», - снова вызывающе настаивал этот голос, очевидно почувствовав, как я колеблюсь. - Заставь себя исчезнуть. Если говоришь правду.

  Мне нужно было прыгать в западню, которая предстала предо мной.

И еще было ясно, что мне придется тянуть время, чтобы удержать его здесь.

  - Мне не так просто это сделать, - сказал я. – Мне на это нужно время…

  - Сколько времени тебе нужно?

  - Сколько времени нужно, чтобы исчезнуть?

  - Да, - сказал он. И я услышал пощелкивание его пальцев и шаг в мою сторону на фут или два.

  - Это больно? – спросил я.

  Пауза была длинной. Я ждал, гадая, что выдает ли мое лицо, читается ли уловка в моих глазах, остановившихся на нем.

  - Все это наступает быстро и также быстро проходит - к этому привыкаешь, - сказал он.

  - Мне это больше напоминает смерть, - сказал я. - Дыхание прекращается, а затем резкая боль, - я старался удержать свой голос, чтобы продолжить беседу. Понимая, что возможно ему хотелось говорить об этой необычной способности, как и мне когда-то с Аделардом. – А затем наступает холод.

  Тишина, на этот раз продолжительная.

  - Ты все еще здесь? – спросил я. Пятнышки пыли наполняли воздух в луче солнечного света, косо падающего в помещение через грязное окно. Моя рубашка промокла на спине и подмышками. Я чувствовал, что он еще здесь, но отсутствие ответа было зловещим.

  Удар снова застал меня врасплох. На сей раз по челюсти, из-за чего голову отбросило назад.

  -Зачем ты это сделал? – спросил я. – Я пытаюсь тебе помочь…

  Его близость была ощутимой. Я знал, что он лишь в футе или двух от меня. В тишине вестибюля, его дыхание было громким. Оно было быстрым и коротким. Он был или возбужден, или напуган.

  - Послушай, - продолжил я. - Я не просто писатель из штата Массачусетс. Я, больше того… я…

  Еще один удар по щеке.

  - Я знаю, кто ты, - сказал он, его голос был резким и ожесточенным. – И именно за это мне стоит тебя убить…

  Входная дверь открылась, и я обернулся, чтобы увидеть седовласую женщину, прижимающую к груди бумажный бакалейный пакет. Она входила в вестибюль, захлопывая за собой дверь.

  Поблизости почувствовалось движение воздуха, и ноги зашаркали по растрескавшемуся полу. Его больше не было. В воздухе повисла пустота. Он ушел.

  « Тебе надо было его убить. Там. На месте ».

  «Я знаю».

  « У тебя был подходящий случай, но ты его упустил ».

  «Мне надо было, как можно больше о нем узнать».

  « Он блефовал. Он не может стать невидимым ».

  «Он может, но вошла пожилая леди».

  « Он пытался тебя обмануть ».

  «А, может, и не пытался».

  « А, может, пытался ».

  «И, так или иначе…»

  « Так или иначе, что? »

  «Он - мой Па. Мой настоящий отец. Я убил мошенника и негодяя, который избивал меня и мою Ма. А это мой реальный Па. Я хотел увидеть его в течение минуты или двух. Немного поговорить с ним».

  « Он же бросил тебя, оставил. Он не старался быть твоим отцом – никогда ».

  «Тогда, зачем он вернулся? Он сказал, что он хочет помочь мне. Он говорит, что я ему нужен».

  « Говорит, говорит… он говорит. Но он сделал то, о чем ты его просил? Нет. Он – жулик. Он хочет использовать тебя. Именно поэтому он приехал ».

  «Как он может использовать меня?»

  « Потому что он знает о твоей способности, о твоих безграничных возможностях. Как только ты оставишь это место и войдешь в мир, во все большие города, ты можешь придти и уйти, оставаясь невидимым. Он это знает. Именно за этим он и приехал. Именно поэтому тебе нужно его убить ».

  Оззи бежал. Бежал от голоса. Бежал куда попало по улице, не заботясь о том, что его шаги могли быть слышны, или его напряженное дыхание, которое могли ощутить люди, мимо которых он пробегал. Он бежал, пока не начало жечь в легких, а ноги не налились болью. Яркое солнце обжигало ему глаза. Он вытер невидимый нос невидимым рукавом и тут же опустился на землю, чтобы немного передохнуть.

  Позже, он ходил по улицам мимо магазинов. Он искал старика, гадая, что еще он рассказал незнакомцу. Он снова и снова возвращался на места, где обычно можно было найти старика: на площади возле башни, в переулке, среди пустых ящиков за «Ремзи-Динер». Его нигде не было. Куда он девался?

  Когда уже смеркалось. Он нашел его.

  Он шел от входа в «Гленвуд», немного шатаясь. Он, конечно, был пьян. Его глаза округлялись и начинали смотреть в никуда. Как и каждый раз, когда он напивался. Его лицо теряло выражение.

  Без сомнения старик посетил незнакомца, который был его Па, тем Па, что бросил его все годы его жизни тому назад. Незнакомец как следует напоил старика, чтобы как можно больше от него узнать о его друге – Оззи Слатере.

  «О, старик», - с сожалением подумал Оззи. В конце концов, он мог помочь Оззи. Он мог…

  Даже сейчас, стоя на тротуаре, старик пытался идти, будто балансируя на растянутом канате, боясь упасть с большой высоты. И Оззи почти пожалел его. Но он не мог его больше жалеть. Старик Пиндер был предателем, и должен был умереть.

  Он убил его быстро, действуя без задержки. Он это сделал так же, как и со старым мошенником, который не был его Па. Он один раз ударил его камнем по голове, чтобы навсегда покончить с его жалкой, пьяной жизнью. Его поразило то, как грустно ему было прощаться со стариком Пиндером. Оззи не думал, что старик не умрет от первого удара. Правая часть головы была уже разрушена ударом камня.

  Когда он поднял камень снова, то старик открыл свои ужасные налитые кровью глаза. В них были слезы, которые полились по его щекам, и он смотрел прямо Оззи в глаза.