Бармен медленно подошла к ней – эта женщина несомненно когда-то была красавицей, но теперь выражение лица лишало ее изрядной доли привлекательности.

Вблизи стало заметно, что у нее лицо в форме сердечка, большие темные глаза в обрамлении длинных, подчеркнутых тушью ресниц и обильно подведенный красной помадой рот с чувственными губами. Теперь ее возраст сложно было определить, ей могло быть как под тридцать, так и за сорок. Несколько седых волос в прическе могли свидетельствовать как о возрасте, так и о модной новинке парикмахерского искусства, Бреннан не смогла этого определить.

Бармен улыбнулась, и в ее улыбке было больше сердечности, чем профессионализма.

– Тяжелый день?

– О да.

– Позвольте угадать… Вы предпочитаете вино.

– Вы явно не первый день здесь работаете, – ответила Бреннан, тоже улыбаясь. – Шардоне, пожалуйста.

– Я могла бы догадаться и об этом, – сказала женщина за стойкой, снимая бокал с полки и ставя его на стойку, затем она достала бутылку вина.

Вытащив пробку, бармен налила вино и изящным жестом придвинула бокал к Бреннан.

– Прошу вас, милая.

Это слово так живо напомнило Бреннан об Анжеле, что она мгновенно почувствовала расположение к этой женщине.

Это было абсолютно нелогично, но после двух дней, проведенных в подвале со скелетами, Бреннан могла простить себе и не такое.

Она положила двадцатку на стойку, но когда бармен потянулась к деньгам, Бреннан прижала купюру пальцем. Бармен взглянула на нее, все еще улыбаясь, но теперь удивленно.

– Я… хм… сейчас принесу сдачу.

– Мне не нужна сдача, – ответила Бреннан.

– Тогда что же вам нужно, милая?

– Лиза Витто… это случайно не вы?

Взгляд женщины метнулся по бару, потом она снова посмотрела на Бреннан.

– Мне нужна двадцатка, но не нужны неприятности. Поэтому давайте я просто принесу вам вашу сдачу, – шепотом сказала она.

– Как пожелаете.

Вернувшись с мелкими деньгами, бармен снова шепотом обратилась к Бреннан:

– На этот раз они прислали женщину-полицейского? Что вы надеетесь выведать в этом ресторане?

– Я не из полиции. Мне просто захотелось пообедать. И выпить чего-нибудь. – Бреннан сделала глоток вина, не отводя глаз от бармена. – Меня зовут Темпе-ране Бреннан, и я научный работник, занимаюсь антропологией.

– Ну что ж… Кому-то ведь нужно этим заниматься, что бы это слово ни означало.

– Я ученый. Изучаю кости. Я работаю в музее, в исследовательском отделе. – Она пожала плечами. – Так что иногда я помогаю нашему правительству, понимаете, о чем я?

Бармен отошла к дальней стороне стойки, подала увлеченным игрой мужчинам свежее пиво, затем медленно, делая вид, что протирает стойку, но при этом глубоко задумавшись, она вернулась к Бреннан.

– Я поняла, что, помогая правительству, вы иногда изучаете кости для ФБР. – Голос бармена звучал приглушенно, с хрипловатыми интонациями. Мужчина счел бы его сексуальным, но Бреннан чувствовала, что хрипотца вызвана скорее отчаянием.

Она снова глотнула вина.

– Время от времени.

– И вы хотите спросить меня о Стюарте.

Это не было вопросом.

Стюартом звали ее любовника Мюсетти, который проходил свидетелем по делу Гианелли и был похищен и, возможно, убит.

– Да, Лиза, именно об этом я и хотела спросить.

Женщина так замотала головой, что ее покрытая лаком прическа чуть не рассыпалась на отдельные пряди.

– Послушайте, мисс Бреннан, один только Господь знает, как я хочу, чтобы Стюарта нашли, но я действительно сказала ФБР все, что мне известно.

– Вы уверены!

Лиза Витто кивнула.

– А вы знаете, где вы находитесь? Знаете, кому принадлежит этот ресторан?

Семье Гианелли – подумала Бреннан, но предпочла проигнорировать вопрос, вместо этого спросив:

– Вы любите его?

Слезы заструились по щекам женщины, она резко обернулась к шкафу, чтобы достать платок и совладать с собой. Макияж был безнадежно испорчен.

– Да. Да, я люблю его. Но вы произносите это так, словно он еще жив.

– Это вполне возможно.

Глаза Лизы снова наполнились слезами.

– Ваши бы слова да Богу в уши…

– Лиза, вы говорили людям из ФБР, что любите Стюарта?

– Нет.

Словно нечаянно Бреннан спросила:

– О чем еще вы не говорили им?

В покрасневших глазах Лизы появилась решимость.

– Честно говоря, я не знаю. Есть такие вещи, о которых они не спрашивали, но сейчас… Господи, я ничего не могу сейчас припомнить… Честное слово.

– У вас есть предположения о том, где он может сейчас находиться?

Лиза снова быстро осмотрела бар.

– Послушайте, у меня есть несколько идей на этот счет, но они не о том, где может находиться он сам.

– Боюсь, я не совсем вас поняла.

– У меня есть предположения о том, где может находиться его тело.

– Ох! И что вы думаете насчет того, чтобы поделиться этими идеями?

Несмотря на слезы, взгляд Лизы по-прежнему был решительным и исполненным гнева.

– Я думаю, что они устроили моему любимому поездку на Песчаном Экспрессе.

– Я не знаю, что это означает, – сказала Бреннан.

– Вам и не нужно этого знать, милая. Они убили его и закопали. Глубоко и надежно.

– Они? Вы имеете в виду отца и сына, которым принадлежит это место?

Лиза молча смотрела на нее.

– Вы считаете, что они причастны к убийству человека, которого вы любите, и при этом продолжаете здесь работать?

Кивнув, Лиза ответила:

– Стюарт был с ними заодно, и все равно их это не остановило. Он был храбрым, а я нет. Оставаясь здесь, я даю им понять, что не собираюсь менять свою позицию.

– Оставаясь с ними, вы хотите дать им понять, что не собираетесь мстить за Стюарта?

– Именно так, милая. Других причин нет. Стюарта, я полагаю, уже нет в живых… И он никогда уже ничего не скажет, не выступит свидетелем в суде… Бесполезно пытаться найти его, чтобы свести с ними счеты.

«Если я найду, где он похоронен, – подумала Бреннан, – то это не так уж и бесполезно».

– Спасибо вам, Лиза, – сказала Бреннан, протягивая женщине свою визитку с номером мобильного телефона и номером телефона в отеле. – Если передумаете, просто позвоните мне.

– Если я и передумаю, – Лиза сделала выразительное движение бровями, – то звонить я буду вам не отсюда.

Но визитку она взяла и, спрятав ее в рукаве, без лишних слов отошла к другой стороне стойки.

Бреннан обернулась и вдруг обнаружила, что за ее спиной стоит какой-то мужчина.

– Ох, – сказала она, – вы меня напугали.

Его голос оказался зычным и дружелюбным:

– Я не хотел этого. Примите мои извинения.

Высокий, с темными волосами и небольшими залысинами на лбу, этот мужчина был одет в темный, прекрасного покроя костюм и белую рубашку с великолепно подобранным галстуком. Его внешность говорила о том, что он итальянец, а улыбка, вероятнее всего, приводила женщин в восхищение, но Бреннан она показалась вкрадчивой и неискренней.

– Вы мисс Бреннан? – спросил мужчина.

Его голос был похож на бренди, но оттенков хватило бы на букет хорошего коллекционного вина.

– Да, это я, – ответила она.

– Ваш столик ждет вас, – сказал он, отступая в сторону, чтобы дать ей пройти, но потом снова обернулся к ней. – Темперанс Бреннан? Писательница?

– Вообще-то я Темперанс Бреннан – антрополог, но я действительно кое-что написала.

– О Господи! Бестселлеры теперь называются «кое-что»…

Мужчина протянул руку, и ей не оставалось ничего другого, как пожать ее.

– Винсент Гианелли, – представился он с легким поклоном, – один из владельцев этого места.

Бреннан уже поняла это, но все ее мысли были заняты тем, чтобы не показаться грубой и при этом получить свою руку обратно.

– Что ж, – сказала она, – я рада знакомству с вами. В одном из путеводителей я прочла, что «Сиракуза» – одно из лучших заведений в пригороде Чикаго, подающих итальянскую кухню.

Рукопожатие наконец завершилось. Бреннан очень хотелось проверить, все ли ее пальцы на месте.