– Пошли, – шепнул Толик, держа Тусю за руку.

Они прошли по пустому коридору, стараясь, не шуметь. И вдруг Толик метнулся с ней под лестницу черного хода, заваленную пустыми коробками.

– Ты…

– Тсс, – цыкнул он на Тусю, и она услышала шум чьих-то шагов над головами.

Мимо них прошел директор школы. Он был в пальто нараспашку, в руке держал портфель и меховую шапку.

– Что-то вы припозднились сегодня, – сказал охранник, поднимаясь со своего места.

– Пришлось поработать подольше. Начало четверти,– пояснил директор устало. – А сторож уже пришел?

– Минут двадцать назад появился.

– Ну и ты не задерживайся, Геннадий. – Донесся до Туси приглушенный голос. – Пройдись по этажам и ступай домой. Да, – обернулся директор в дверях, надевая шапку – не забудь включить сигнализацию.

– Не беспокойтесь, все сделаю. Спустя секунду грохнул замок.

Туся и Толик увидели, как Гена вернулся на место. Он не спешил отправляться с проверкой.

Толик осторожно выбрался из-под лестницы и махнул Тусе рукой, напоминая, что им некогда прохлаждаться. Они стали подниматься на второй этаж, где находилась учительская.

Дальше все происходило, как в детективном романе. Толик немного повозился, и дверь в кладовую мудрости распахнулась. Михаил Михайлович, или просто Мих-Мих, держал задания для контрольных работ во втором ящике письменного стола. Пока Туся переписывала варианты, Толик стоял на страже. Ей казалось, что, несмотря на его бдительность, сейчас кто-нибудь войдет и с криком: «Хватайте вора!» – вцепится в ее руку. И, только вернув конверт на место, Туся вздохнула с облегчением. Конечно, расстрел им не грозил. Их, скорее всего, даже не отчислили бы из школы, но неприятности, попадись они кому-нибудь на глаза в эту минуту, были бы им обеспечены. А так, тьфу-тьфу, пронесло! Теперь оставалось без потерь выбраться из школы. В четко разработанном плане существовало два варианта стратегического отступления после выполнения боевого задания. Первый, основной, – они собирались дождаться, когда охранник отправится с обходом по этажам, предоставляя им возможность улизнуть. Второй, запасной, – через чердак, по крыше. Спустившись вниз, Туся чуть не вскрикнула от неожиданности, увидев Алену. Разбитную девицу попросили из школы после девятого класса за неуспеваемость и плохое поведение, но она время от времени появлялась здесь. Вот и сейчас она стояла перед Геной, а на столе красовалась бутылка вина и стакан.

Тусе и Толику ничего другого не оставалось, как вновь забиться под лестницу. Сидеть сгорбленными, в окружении пустых коробок из-под компьютерной техники было неудобно, но зато какой открывался вид!..

Алена налила вино в стакан, отпила сама и поднесла остатки к губам Гены. Тот без возражений выпил, а потом притянул Алену к себе и поцеловал в губы.

– А я думала, что она подружка Егора, – прошептала Туся на ухо Толику.

– Алена девушка всякого, у кого шелестят деньжата, – заметил он, усмехнувшись про себя весьма точному определению.

Еще совсем недавно Толик обиделся бы за друга, но теперь многое разделяло бывших приятелей, и в первую очередь та девушка, что сидела сейчас рядом с ним. Он чуть не потерял Тусю, когда она наглоталась таблеток из-за неразделенной любви к несравненному Егору Тарасову. После этого много воды утекло и произошло немало волнующих событий, но тот день, когда Толик узнал, что Туся в тяжелом состоянии увезли в больницу, он запомнил на всю жизнь.

– Ну, ну, не заводись, – произнес Гена, отстраняя льнущую к нему Алену. – Я между прочим на работе.

– Пошли эту работу и поедем в «Лиру».

– Может, чуть позже и поедем. Решать мне.

– Конечно, тебе, – согласилась ярко накрашенная девица, поигрывая золотой цепочкой и подвеской.

– Я смотрю, тебе нравится мой подарок.

– Обожаю дорогие побрякушки.

– Поможешь мне провернуть дельце, о котором я тебе говорил, получишь сережки с брюликами, – тихо произнес он, но Туся услышала.

Вот это да! В чем же может состоять помощь Алены, если ей дарят за это бриллианты?

– А можно, я оставлю себе те, с изумрудами, они под цвет моих глаз.

– Не будь идиоткой! – внезапно разозлился охранник.

– Шучу, шучу, – поторопилась успокоить его Алена, усаживаясь к нему на колени.

– Пойдем, надо отсюда выбираться, пока они делом заняты, – торопливо пробормотал Толик и подтолкнул Тусю к лестнице.

– Запасной вариант? – вздыхая, спросила она. Уж больно ей не хотелось лезть на скользкую крышу. Хоть и второй этаж, а не очень-то приятно спускаться по пожарной лестнице и прыгать в сугроб. Но варианты контрольной, лежащие в заднем кармане ее потертых джинсов, того стоили.

Толик промолчал. И так все было ясно.

– А как ты думаешь, за что твой, сосед обещал ей бриллианты? – спросила Туся, застегивая куртку. Она никак не могла успокоиться.

– Понятия не имею; Но не за красивые глазки, это уж точно, – отмахнулся Сюсюка.

– Ага. Под цвет глаз ей нужны «те изумруды», – почему-то вспомнила она.

5

– Бутерброды с ветчиной и кофе со сливками, – сказала Лиза официантке и опять повернулась к Тусе.

После уроков подруги зашли в кафе перекусить и просто поболтать, чтобы отвести душу.

– Ты молодец! Сразу видно, готовилась. – Лиза вся бурлила от радости.

Туся написала контрольную по математике на четверку и даже справилась с дополнительным заданием, и теперь ей не грозила проработка на педсовете!

– Да уж, ночей не спала, – ответила Туся, а про себя подумала: «Что бы ты сказала, подружка, если бы узнала, каким образом я «готовилась»? Наверное, перестала бы со мной разговаривать и, уж совершенно точно, пристыдила бы меня за то, что я не только пошла на обман, но и одобрила авантюру Толика». Холодок пробежал по ее спине от одних только воспоминаний. Туся почувствовала себя неуютно, испытав запоздалые угрызения совести. Такое с ней случал ось редко, поэтому она попыталась отвлечь внимание подруги. – Ой, смотри! Марина! Марина, иди к нам! – позвала она одноклассницу, застывшую в дверях.

Темноволосая девушка оглядела полупустой зал, как будто ища кого-то, и только после этого направилась к их столику.

– Вы Юлю не видели? – спросила Марина, снимая куртку и усаживаясь на свободный стул. – Ее здесь не было, – ответила Лиза. – Правда, мы сами совсем недавно пришли. Нам еще даже заказ не принесли.

Словно услышав ее, перед ними появилась официантка.

– Вот ваш кофе и бутерброды, с вас… – она заглянула в блокнотик, – двадцать восемь рублей пятьдесят копеек.

Туся рассчиталась. Сегодня была ее очередь угощать. Молодая женщина сунула деньги в карман фартука, после чего бросила торопливый взгляд на Марину:

– А тебе что принести?

– Апельсиновый сок, – заказала Марина. – Мы договорились с ней встретиться здесь в два часа, но меня задержали в прокуратуре, – пояснила она свое появление в молодежном кафе.

Только теперь Лиза сообразила, что сегодня Марины не было в школе. Значит, ее опять вызывали к следователю.

В классе совсем недавно узнали о том, что Марина стала случайной свидетельницей преступления. А произошло, это так. Однажды вечером, возвращаясь домой, она увидела, как мужчина вылезает из окна и пробирается по крыше, словно вор. В спрыгнувшем на землю человеке Марина распознала электрика Кольку, пьяницу и дебошира, живущего неподалеку. Позже выяснилось, что он вылезал именно из окна той квартиры, где и произошло убийство, электрика задержала милиция при весьма сомнительных обстоятельствах. Но недавно Лиза собственными глазами видела его в универмаге где он преспокойно покупал хлеб. О чем они там думают, в этих органах, когда отпускают на свободу таких типов? И потом, в газетах после второго убийства выдвигаются предположения одно нелепее другого, а им хоть бы что.

Чаще всего в автобусах и очередях обсуждалась версия, достойная мастера кошмаров Хичкока. В ночной мгле ходит маньяк убийца – помешанный на сексе. Обе жертвы зверски избиты и изнасилованы, после чего им нанесено свыше десяти ножевых ран. В других статьях говорилось о рядовых бытовых убийствах (наверное, эти заметки были заказными, чтобы не слишком будоражить население). В них не писалось об увечьях и насилии, а количество ножевых ран сокращалась до двух. Как будто это что-то меняло. Убийство оно есть убийство! И во всех сообщениях криминальной хроники единодушно упоминалось, что в интересах следствия некоторые факты не могут быть оглашены. А Лизе казалось, что у них и вовсе нет никаких фактов.