— Не надо! — крикнула Анастасия.

— Почему? Генри у себя?

— Его нет! — крикнула Пенелопа.

— Анастасия?

— Да?

— Где ваша мама?

— Она здесь, наверху, — сказала Анастасия.

— С вами все в порядке? — крикнул Зик.

В этот момент девочки услышали, как что-то скребется позади них, а Блэйк спрыгнул с Дотти. Одно из окон было приоткрыто, и черная кошка залезала через него в комнату. Пенелопа вскрикнула, а Анастасия подбежала к окну и опустила раму. Теперь крику Пенелопы вторил кошачий вопль, и Анастасия поняла раму и попыталась вытолкнуть голову кошки наружу. Но та сильно укусила Анастасию за палец, вонзилась когтями ей в запястье и оказалась в комнате. Анастасия затрясла рукой, но кошка уже обхватила ее локоть. Затем там же оказался и Блэйк.

Анастасия прыгала около окна, судорожно тряся рукой, на которой висели уже две дерущиеся кошки. Наконец она стряхнула их с себя в окно, и они клубком покатились по крыше над крыльцом. Анастасия осмотрела свою кровоточившую руку, а затем снова выглянула в окно. Блэйк вырвался от черной кошки и уже бежал к Анастасии. Как только Блэйк запрыгнул в комнату, она с силой опустила оконную раму и села на кровать, сдерживая слезы. А Блэйк уже лежал спокойно около нее и зализывал свои легкие раны после схватки. Черная кошка подошла, прижалась с другой стороны мордой к стеклу, затем развернулась и отошла.

— Кто вы? — спросил Зик. На площадке стояла женщина и улыбалась ему. У нее были длинные черные волосы, которые, казалось, вбирают в себя весь окружающий свет. Ее бледные глаза были самого приятного оттенка серого, или зеленого, или голубого, какой он только видел. Но что-то с ними было не так.

— Я крестная девочек, — ответила женщина. У нее был очаровательный голос. Зику захотелось, чтобы она сказала что-нибудь еще. — Я приехала к ним на время погостить.

Зик поднялся на одну ступеньку выше, но ее глаза не последовали за его движением. Точнее, не сразу.

— Почему вы мне ничего не ответили? Я кричал снизу.

— Правда?

— Да.

Зик пристально на нее смотрел. Она выглядела идеально, но он чувствовал, что ему бы не понравилось, если бы она захотела до него дотронуться.

— Генри дома? — спросил он. — Я слышал, как девочки визжали, поэтому поднялся. Почему они не хотели, чтобы я поднимался сюда?

— Ах, это, они были в ванной, и их напугала кошка.

Все сказанное не имело, на взгляд Зика, никакого смысла, но он не стал спорить.

— Так Генри дома? — спросил он снова.

— Знала бы я. Я сама его искала. У меня есть кое-что для него. Подойди ко мне, и я дам это тебе. Ты сможешь передать это Генри, когда увидишь его.

— Зик? — голос Пенелопы раздался из-за двери. — Ты в порядке?

— Да, все хорошо, — сказал Зик.

— Ведьма ушла? — спросила Анастасия. Зик взглянул на изуродованную дверь в комнату дедушки, а затем снова перевел взгляд на красивую женщину. Она все так же улыбалась.

— Тут ваша крестная.

— Кто? — воскликнули девочки в один голос.

— Ваша крестная.

— Никакая она не крестная! — закричала Анастасия. — Зик, беги оттуда! Она ведьма! Она уже отравила маму и Ричарда, а папа ранен!

Зик отступил на ступеньку вниз. Стоявшая перед ним женщина снова этого не заметила. Она отвернулась от двери в спальню и улыбнулась тому месту, где Зик стоял секунду назад.

— Мы сегодня играем в разные игры, — сказала она и засмеялась. У нее был на удивление приятный смех. Зик просто не мог уйти. Но затем она начала кашлять, и все внутри у него сжалось от этого кашля. На секунду она перестала, но снова зашлась в кашле, и на этот раз Зик отчетливо увидел, что волосы на ее голове исчезли, и с глазами случилось что-то непостижимое. Это продолжалось всего несколько секунд, а затем она снова была красива и смеялась. Он быстро преодолел оставшиеся несколько ступенек и, поднявшись на площадку, прижался спиной к стене напротив лестницы на чердак, так что оказался на максимально возможном расстоянии от странной женщины. Он стоял, почти не дыша, и сжимал в руках рукоятку своей биты, а женщина, улыбнувшись еще шире, приложила палец к губам и в очередной раз посмотрела в то место, где Зика уже не было.

— Знаешь ли ты, — начала она шепотом, но прервалась, слегка повела ноздрями и медленно повернула голову к Зику. Она обратила свою улыбку к точке на стене рядом с ним и снова заговорила.

— Знаешь ли ты, как еще можно проникнуть в эту комнату? — прошептала она. — Они заперлись от меня, и если я не найду способа их поймать, мне придется приготовить им паштет из ягненка. Может быть, Генри мог бы помочь? Мы можем пойти и поискать его вместе.

Женщина сделала осторожный шаг в сторону Зика, затем еще один. Он немного подвинулся влево и увидел, как она снова повела носом и скорректировала свое движение. Он отодвинулся на прежнее место, и снова она изменила направление движения с задержкой в один шаг. Она уже была очень близко от него, но Зик все ждал.

— Для того чтобы открыть некоторые проходы, — сказала она, продолжая улыбаться, — нужна кровь мальчика.

Она протянула к нему руку, в которой держала небольшой нож. Зик быстро запрыгнул на чердачную лестницу и снова прыгнул, приземлившись у женщины за спиной. В прыжке он задел ее, и она взмахнула ножом, но слишком медленно. Теперь она больше не пыталась скрыть свои раздувающиеся ноздри и вертелась, принюхиваясь и фыркая, пока не оказалась лицом к лицу с Зиком.

— Тварь, — произнесла она. — Пытать мою кошку — мои глаза. Мне нужно было отрезать всего один палец, но я отрежу гораздо больше. Я заточу тебя глубоко во тьму, где ты будешь умирать достаточно медленно, чтобы это почувствовать, как было уже не с одним феереном.

Зик отступал от нее, сжимая в руках свою биту. На этот раз он уже безо всяких сомнений собирался ее использовать. Но женщина вдруг остановилась.

— Феерен? — сказала она сама себе. — Феерен! — она засмеялась. — Я слишком долго была не в себе, раз могла не заметить запирающего заклинания феерена.

Она отвернулась от Зика и пошла к двери в комнату дедушки.

Генри открыл глаза и выплюнул попавшие ему в рот волосы Генриетты. Он ощутил движение воздуха на своем лице. Это случилось впервые с тех пор, как они оба забрались в шкаф. Генриетта пошевелилась около него. Она все еще спала. Было уже не так темно, как раньше, но все-таки не светло. Генри почувствовал, что у него затекло все тело. Он приподнялся на один локоть и перевернулся.

Его ноги почти высовывались в открытую часть шкафа. За ними он увидел разрушенный зал. Он был пуст, заброшен и освещен дневным светом. Но ветерок дул не оттуда, он дул ему в голову из другого, темного конца шкафа.

Генри снова перевернулся на живот и вытянул вперед руку. Она исчезла в темноте. Он пошевелил пальцами и почувствовал, что воздух по другую сторону холоднее, чем воздух в шкафу. Он придвинулся ближе. Генриетта засопела. Проход в шкафу был открыт, но не в комнату дедушки. Отверстие было маленьким, так что туда с трудом пролезала его голова.

Генриетта повернулась и, не просыпаясь, стукнула его. Он стукнул ее в ответ и продвинулся, насколько смог, вперед. Его голова высунулась навстречу свету, но плечи во что-то уперлись, так что он не мог продвинуться ни на дюйм дальше.

Генри заморгал и постарался повернуть голову. Проход был очень узким, но он умудрился немого повернуться, так что смог увидеть кровать. Его голова торчала из стены в его собственной спальне, прямо над спящим на кровати Ричардом.

— Эй, — сказал Генри. — Ричард. Давай вставай, маленький дебил.

Ричард не пошевелился. Генри уже набрал воздуха в грудь, чтобы сотрясти весь дом своим криком, но вдруг раздумал. Дверцы всех шкафов, что были в его поле видимости, были открыты. Абсолютно все. Он не видел, что происходило вблизи пола, но чувствовал, как все внутри у него сжимается.

Эндор тоже был открыт.

Он снова взглянул на Ричарда. Что-то было не так. Генри видел, что он дышит, но его кожа была серой.