Генриетта показала картинку Генри, а затем перевернула открытку. На другой стороне было что-то написано высоким и узким почерком. Генриетта медленно зачитала:

Генри с Генриеттой посмотрели друг на друга.

— Вау, — произнесла Генриетта.

— И что это значит? — спросил Генри.

— Не знаю. Это письмо. Наверное, дедушкино. Его звали Саймон, — она покосилась на письмо. — Фотография, кажется, старая.

— Там еще что-то внизу напечатано, — Генри перегнулся через сестру. — «Гордый Валькр в родных водах». Это корабль так называется, Валькр?

— Видимо, — сказала Генриетта. — Какое прочитаем следующим?

Перед ней на столе лежали два конверта. Генри узнал тот длинный, что он вытолкнул из ящика прошлой ночью. Другой же был почти квадратным.

— Но там было только два, — сказал он.

— Да, я знаю, — ответила Генриетта. — Ты какое хочешь прочитать первым?

— Нет, — прервал ее Генри, — ты не понимаешь. Были только открытка и длинный конверт. — Он схватил со стола оба конверта. — А этот ты где взяла? — сказал он, показывая ей квадратный конверт.

Генриетта пожала плечами.

— Там же, где и эти. Они все лежали между матрацем и стеной.

Квадратный конверт был белый, как снег, и запечатан каплей чего-то похожего на зеленый воск. Длинный конверт был цвета топленого молока, на обороте была подпись, выполненная плотным и наклонным, почти каллиграфическим почерком. Генри прочитал ее вслух: «Владыке семьдесят седьмого ящика. Седьмой Ряд Львицы, Бизантамум».

— Не думаю, что это настоящий адрес. У вас какой? — спросил он.

— Одиннадцать, Грандж Роуд, — сказала Генриетта. — Оно доставлено в твой ящик — просто открой и все.

Генри легко надорвал конверт и вытащил жесткий сложенный листок с текстом, написанным тем же почерком.

Генри отложил письмо и посмотрел на Генриетту.

— Кажется, ты неправильно его прочитал, — сказала она. — Дай-ка сюда.

Генри вручил ей письмо и в ожидании, когда она пробежит его глазами, ковырял ложкой в тарелке с вязкой кашей.

— Это бессмыслица какая-то, — сказала наконец Генриетта. — Тот, кто это написал, должно быть, просто чокнутый.

— Думаешь, это не о нас? — спросил Генри. — Ведь это меня могли назвать «Владыкой ящика». Он же в моей комнате.

Генриетта посмотрела на него с удивлением.

— Что? — спросил ее Генри.

— Но дом-то наш, — сказала она.

— Да, и что?

— Ты не владыка ничего. — Она глянула на письмо. — Да если бы и был, какая разница. Это просто тарабарщина. Кто бы ни был этим владыкой ящика, он обязан разбудить дочь второго государя. То есть короля. Ты знаешь хоть одного короля, Генри?

— Может, и знаю, — сказал Генри, продолжая ковырять овсянку. — Ты так хорошо меня знаешь?

Генриетта рассмеялась.

— Ну, конечно. Я открою другой. — Она взяла квадратный конверт и повернула печатью кверху. Зеленый кружок заблестел на свету как стекло. На нем был оттиск печати с головой какого-то бородатого мужчины с пустыми, без зрачков, глазами. Из бороды, а также изо рта и носа росли листья, а из ушей — две лозы, которые обвивались вокруг головы и сплетались над ней наподобие короны.

— Как-то не по себе от этого, — сказала Генриетта и попробовала поддеть печать ногтем, но та не поддавалась. Она попыталась надорвать конверт, но, сколько ни пыталась, смогла лишь немного помять. Бросив конверт на стол, она встала.

— Я пошла за ножницами, — сказала она.

Генри повернулся на месте.

— Не беспокойся, — сказал он. — Это не сработает. — Он посмотрел на нее. — Это как с дверью в комнату дедушки. Ты не сможешь его так открыть.

Он взял конверт и провел пальцами по бумаге.

— И все-таки я возьму ножницы, — сказала Генриетта и развернулась, собираясь идти. Но не успела она сделать и шага, как услышала звук, словно кто-то хрустнул пальцами, и повернулась.

— Что это?

— Эмм… Я прикоснулся к печати, — сказал Генри.

— То есть?

— Печать. На письме. Я к ней прикоснулся. — Генри показал на стол.

Печать на конверте была сломана, так что трещина пересекала лоб изображения, спускалась по линии носа и дальше по бороде.

— Она сломалась, — произнесла Генриетта. — Ровно пополам. — Она взяла конверт и попыталась его открыть, но бумага не поддавалась.

— Думаю, это мне, — сказал Генри.

Генриетта посмотрела на него, потом на печать и затем передала ему конверт.

Конверт оказался совсем не конвертом, а просто сложенным и запечатанным листом толстой бумаги. В руках у Генри он легко открылся. Генри протянул его Генриетте:

— Хочешь тоже посмотреть?

— Прочитай вслух, — сказала Генриетта, усаживаясь на стул. Ее руки непроизвольно оказались около рта, и она принялась кусать ногти.

Генри проглядел письмо и был довольно сильно удивлен тем, что увидел. Письмо оказалось не написанным, а напечатанным на машинке, причем, по всей видимости, довольно старой, с подпрыгивавшими над строчкой буквами «Т» и «К». Понять это письмо оказалось гораздо проще, чем предыдущее.