— Знаешь, Тед, когда банан перезревает, он становится крапчатым и скользким. Тебе такие нравятся?

— Пожалуй нет.

— Так вот. Ты меня держишь в руках во время танца так, как будто я перезрелый банан или что-нибудь похуже.

— Тебе не нравится, как я танцую? — спросил он холодно.

Вальс закончился. Через плечо она увидела Хенка, идущего к ним. Долли вызывающе улыбнулась Теду, провела пальцами по ежику волос на его затылке и сказала:

— О, ты танцуешь великолепно. А теперь, извини, сюда идет Хенк.

— Потанцуем, Долли? — спросил Хенк. — Тед, ты разрешаешь?

— С удовольствием, — быстро ответила она, упреждая ответ Теда.

Волна неудовлетворенности, кипевшая внутри Долли, выплеснулась во время танца с Хенком, и сейчас ее фигурка выглядела особенно гибкой и привлекательной в шикарном, украшенном блестками платье. Хенк ощутил взрыв ее энергии и, когда музыка окончилась, неохотно отпустил, кратко поблагодарив. С тревогой Долли оглянулась вокруг, ища глазами Теда. Он стоял в конце зала, разговаривая с Сарой Хоукс.

Когда Тед наблюдал за тем, как танцует Долли с Хенком, его переполняло чувство примитивной агрессивности, которую он едва сдерживал в себе. Огромной пыткой для него было ожидание возвращения Долли. И после того как Хенк, взяв Сару под руку, отошел от них, Тед с плохо скрываемым раздражением выпалил:

— Ты спала с ним. Я прав?

— Нет!

— Не лги мне! Я наблюдал за тобой, когда ты танцевала с ним, и видел — ты была близка с ним.

Долли вдруг почувствовала бесконечную усталость от этого вечера, переполненного притворным чувствами и непритворными претензиями Теда.

— Хенк абсолютно не привлекает меня, и мы никогда не были близки, — возмутилась она. — Я уже говорила тебе об этом. Неужели ты не видишь, что проблема исходит от тебя?

— Что ты имеешь в виду?

— Что я имею в виду? Ответь мне, когда ты поцеловал меня на кухне вчера вечером, почему потом оттолкнул, как если бы ты обнимал ядовитую змею?

Теду было трудно что-либо ответить Долли, он чувствовал — она в чем-то права. Однако он еще не мог сказать, в чем, не мог признаться и себе в чем-то важном. Скрывая растерянность за внешним спокойствием, он произнес:

— Я не хочу близости ни с одной женщиной, Долли Форвенд, в том числе и с тобой.

— Тогда почему тебя так беспокоит, сплю я с Хенком или нет?

— Просто ты выставила меня на посмешище.

— Ты рассуждаешь как незрелый мальчишка.

— Мне кажется, дорогая, у тебя сложилось неправильное представление обо мне, я ни у кого на поводу не пойду. Не делай из меня дурака!

— В твоих глазах я выгляжу проституткой, соблазняющей невинного мальчика?

— Как, по-твоему, я должен относиться к женщине, которая так ведет себя? — ответил он вопросом на вопрос, наблюдая за ее реакцией.

— Я никогда больше не буду танцевать с Хенком, если тебе это неприятно, — сказала Долли примирительно. — Но если ты желаешь продолжить наше соглашение, то ты не должен танцевать подобно манекену.

— Пожалуй, в этом ты права, Питер уже сказал мне что-то вроде того…

Питер, действительно, без особых церемоний, по-дружески заметил Теду, что он танцует с Долли так, как будто его насильно заставляют это делать.

Долли вздохнула, вдруг ощутив себя опустошенной.

— Я не понимаю тебя, — пробормотала она. — Я ни разу не встречала человека, который бы так по-пуритански скрывал свои чувства.

— Тебе и не нужно меня понимать! Исходи из того, что так удобней для нас обоих, только и всего.

Ее плечи тяжело опустились.

— Наши отношения похожи на плохую игру, в которой неясно, кто из актеров худший.

Тед провел рукой по волосам и поправил:

— Я бы сказал иначе. Мы подобны двум бабочкам, которые бьются с разных сторон окна на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга.

Она усмехнулась:

— Ты заметил это?

— Да, я заметил… — он запнулся.

— Почему бы нам в последний раз не потанцевать, а потом не отправиться домой? — грустно произнесла Долли. — Нам очень трудно дается эта игра. Может, мы должны бросить наше соглашение в мусорную корзину и перестать играть на публику?

Внезапно зазвучала любимая песня Теда — «Дом восходящего солнца» — песня о разбитой любви и смерти любимого человека. Неожиданно он поцеловал ее руку, а затем попросил:

— Потанцуй со мной, Долли?

Его предложение странно взволновало ее. Она почувствовала какую-то значительность момента и молча — спазм перехватил ей горло — кивнула ему.

Тед взял ее под руку и повел по залу. В этот раз он крепко держал ее, его щека касалась ее волос, а Долли, положив голову на его плечо, закрыла глаза, позволив печальной музыке полностью захватить ее. Первый раз за несколько часов она почувствовала себя раскованной и счастливой — как если бы она была там, где очень хотела быть. Медленно — клеточка за клеточкой — напряжение оставляло ее, и приятная истома охватывала все ее существо. Долли сейчас чувствовала упругую силу тела Теда, от его кожи исходил приятный аромат дорогого мыла и одеколона, а также еле уловимый, особенный запах — запах мужчины. Она вплотную приблизилась к нему, так, что ее грудь оказалась прижатой к его груди. Затем с явным удовольствием почувствовала, как его руки скользнули по ее оголенной спине, притянув ее еще ближе. Их бедра соприкасались, и не могло быть сомнения в том, что он был возбужден. К тому же Тед и не пытался на этот раз таить это от нее. Долли захотела его так сильно, что чуть не потеряла сознания. Перед внутренним взором предстала сцена их близости, и сердце откликнулось на видение жаром, охватившим ее всю. И она при этом чувствовала — она не могла ошибиться, — он переживал то же самое. Песня подошла к концу, и Тед обескураженно пробормотал:

— Мне показалось, что внутри тебя что-то горит.

— В тебе тоже, — с удовлетворением отметила она.

С маленькой издевкой в голосе он сказал:

— Я же не хочу, чтобы ты думала обо мне как о дефективном мужчине.

Неожиданно она резко вскинула голову, как дикая серна, почувствовавшая опасность:

— Это ведь не игра для тебя, Тед?

Не отвечая на ее вопрос, он сам спросил ее:

— Ты жалеешь о том, что танцевала со мной?

— Нет. Но ты не ответил на вопрос!

Тед не знал, что ответить ей, поэтому произнес нарочито холодно:

— Давай попрощаемся с Энни и Питером, и я отвезу тебя домой.

Повторялась вчерашняя сцена, а Долли хотела разорвать этот порочный круг. Она хотела остаться в его объятиях, которые наполняли ее душу ошеломляющей полнотой бытия. Открыто дразня его, она сказала:

— То, что я ощутила, танцуя с тобой, для меня было важным. А для тебя?..

— Ты же знаешь, что наше соглашение не включает секс.

С болью в голосе она проговорила:

— Я должна точно знать, когда мы действуем по соглашению, а когда нет. Я должна различать это!

Он хрипло ответил ей:

— Я хочу жить так, как жил в течение двух последних лет. Но это вовсе не означает, что я ненормальный, просто мне не хочется сейчас менять свой образ жизни.

В его словах не было ответа на ее вопрос, но Долли узнала все, что она хотела узнать. У него не было женщин в течение двух лет, но мужчина не умер в нем, и она способна разбудить его, сделать так, чтобы он нуждался в ней. И видит Бог, она добьется своего. Губы Долли изогнулись в соблазнительной улыбке. Немного выставив вперед грудь, слегка выглядывающую из-за выреза платья, она небрежно бросила:

— Ты никогда не пробовал заниматься любовью на верхнем этаже, над танцзалом?..

— Никогда. А ты?

— Никогда. Но я люблю подобные эксперименты.

С некоторой взволнованностью и вопреки своему желанию он произнес:

— Ты? Не сомневаюсь. Для тебя я сам по себе уже эксперимент — мужчина, который не упал у твоих ног при первой встрече. Если честно, то меня все это раздражает.

У Долли возникло такое чувство, как если бы он ударил ее. Отступив на шаг, она сказала:

— Достаточно. Яхочу домой.