Он в негодовании обернулся ко мне.

– Что за глупость я делаю? – закричал он, широко раскрывая руки. – Вы что, вообразили, что я Христос?

И юноша пошел обратно. Когда он оказался на берегу, в нем проснулся воинственный дух. Он хотел сражаться до последнего вздоха. Он говорил об «акулхомах», предлагал отравить воды мышьяком, окружить берега острова сетями, полными битых ракушек с острыми, как ножи, краями, придумывал тысячи смертоносных планов. Я подошел к воде. На глубине двух сантиметров можно было разглядеть плоские камни, по которым он только что шагал.

Я сел на берегу и обнял свою винтовку, как ребенка. Потом стал запрокидываться назад, пока спина не коснулась песчаного матраса. Решительно, в этом мире не существует никаких неожиданностей, все предсказуемо. Я задал себе один из тех вопросов, на которые мы находим ответ раньше, чем успеваем их произнести: где он теперь, мой Треугольник, где?

Солнце садилось.