А осенью Александр Алехин предпринял опасную по тем временам поездку в Киев и Одессу. Тогда почти вся Украина была охвачена военными действиями, и обстановка там очень часто менялась. Власть в городах и селах то и дело переходила из одних рук в другие, что влекло за собой нередко репрессии.
В Киеве Алехин сыграл тренировочную партию с местным мастером Александром Эвенсоном, юристом по образованию, работавшим следователем революционного трибунала. Партия оказалась очень короткой — жертвой ферзя на 14-м ходу Алехин вынудил киевлянина сдаться. Состоялось также несколько легких партий с московским мастером Осипом Бернштейном, адвокатом, временно остановившимся с семьей в Киеве. Беспорядки и погромы вынуждали его искать спасение на юге. Поэтому не исключено, что свой дальнейший путь семья Бернштейна совершила вместе с Алехиным в Одессу, которая до ноября 1918 года была оккупированной австро-германскими войсками.
Свой приезд в Одессу Алехин связывал с намечавшимся здесь турниром, в котором предполагалось участие, кроме него, еще 5–6 лучших местных шахматистов: Б. Берлинского, Я. Вильнера, П. Листа, Н. Лорана и одного или двух представителей студенческого шахматного кружка. Кстати, на организационном собрании этого кружка в университете Алехин присутствовал в качестве гостя и единогласно был избран почетным членом кружка.
Однако начало турнира долгое время откладывалось, и Алехин, имея весьма ограниченные средства к существованию, вынужден был закладывать кое-какие свои вещи и играть на денежную ставку легкие партии, давая всем коня вперед, в кафе Робина, где вновь открылась шахматная комната. Записи всех этих партий не сохранились, но часть их обнаружена в записной книжке, находившейся в парижском архиве Алехина. В ней записаны 14 партий и окончание еще одной, причем почти все они относятся ко времени пребывания Алехина в Одессе. Наиболее частым его противником был будущий местный мастер Борис Берлинский. Их встречи привлекали внимание всех завсегдатаев шахматной комнаты кафе Робина. Известно, что поединки этих двух мастеров состоялись 22, 23 и 26 октября, 3, 4 и 23 ноября 1918 года. Алехин проводил их в свойственном ему атакующем, комбинационном стиле и из 8 партий одержал в 7 победу. Особенно остро и изобретательно он играл 23 ноября, после только что проигранной партии. Реванш был неотразим, — на 24-м ходу Берлинский сдался.
А 3 декабря 1918 года Александр Алехин провел сеанс одновременной игры в помещении ресторана гостиницы «Центральная». Его противниками были 31 шахматист, и среди них оказалось немало сильнейших местных любителей. Результат сеанса не был опубликован, но можно не сомневаться, что Алехин, как обычно, выступил успешно.
С декабря 1918 года по март 1919 года Алехин сыграл в Одессе еще немало легких и сеансовых партий, в том числе выиграл у местного любителя Н. Кауфмана. Намеченный турнир явно срывался, Алехину нужно было зарабатывать деньги на жизнь и возвращение в Москву.
Однако стабильности в городе не было. В конце 1918 года австро-германские войска покинули Одессу, куда сразу же вошли англичане и французы.
А 6 апреля 1919 года в Одессу вступили части Красной Армии.
Об ужасающей обстановке, воцарившейся в городе, рассказывает крупнейший историк русского Зарубежья С. П. Мельгунов в своей книге «Красный террор в России». Сразу же начались массовые расстрелы. В местной газете «Одесские известия» почти еженедельно публиковались списки 20–30 расстрелянных (а фактически их число доходило до 70 человек), причем нередко без указания вины. Всего за четыре месяца было расстреляно 1300 человек.
В волну арестов в апреле 1919 года нежданно-негаданно попал и далеко стоявший от политики Александр Алехин. Случилось это, по свидетельству шахматиста Николая Сорокина, игравшего за соседним столом в помещении бывшего офицерского собрания, в то время, когда Алехин был занят игрой в шахматы. Вошел человек в кожаной куртке и потребовал, чтобы Алехин покинул помещение вместе с ним. Алехин попросил дать ему возможность доиграть партию, тот согласился. После окончания партии Алехин вышел вместе с чекистом. Сотрудники Одесской ГубЧК (Одесской губернской чрезвычайной комиссии) доставили Алехина в трехэтажное здание на Екатерининской площади, 6, где его подвергли допросу и заключили в камеру. Это был, пожалуй, самый драматичный эпизод в сложной жизни Александра Алехина.
Работая над книгой, автор старался особенно тщательно разобраться в этой истории, ибо о ней и поныне высказываются разные версии, нередко очень далекие от истины. Следовало все сопоставить, проанализировать, найти документальные подтверждения, увязать все это с дальнейшей жизнью Алехина в 1919–1921 годах, о которой имелись лишь отрывочные сведения. Это важно, по мнению автора книги, еще и потому, что дает в известной мере ключ к пониманию решения Алехина о будущем отъезде за рубеж. Кстати говоря, отмечу, что в годы революции и гражданской войны почти никто из Алехиных и Прохоровых не покинул Россию. Все они остались верны Родине, здесь трудились, а некоторые Прохоровы и незаслуженно подверглись репрессиям. Сказано это, разумеется, никак не в укор достойным людям, в том числе двум молодым офицерам Прохоровым, вынужденным со слезами на глазах и с болью в сердце тогда оставить Отечество. Ведь многие из них надеялись, что уезжали ненадолго, что скоро вернутся на Родину. Каждый сам выбирал себе дорогу и для осуждения не может быть места.
Однако вернемся к аресту Александра Алехина сотрудниками Одесской ГубЧК в апреле 1919 года. Чем он конкретно мог быть вызван, что вменялось в вину шахматисту?
Автор книги не располагает документами по этому поводу: в архивах Комитета государственной безопасности СССР и его Управления по Одесской области Украины они не сохранились. Но имеются иные материалы, помогающие найти ответ на этот и другие вопросы.
Анализ документов Центрального архива КГБ СССР, касающихся Алехина, приводит к выводу, что его арест, по всей вероятности, был спровоцирован анонимным клеветническим письмом. В нем приводился какой-то надуманный факт антисоветской деятельности Алехина, подкрепленный компрометирующими для того времени сведениями о его биографии: потомственный дворянин, титулярный советник, сын члена Государственной Думы, помещика и фабриканта… Этого могло быть достаточно для принятия крутых мер. А в роли анонимщика, по-видимому, выступал кто-то из ярых завистников таланта Александра Алехина, не брезговавших никакой чудовищной ложью для мести ему за понесенные поражения за шахматной доской.
Есть и другое объяснение мотивов ареста Алехина. Оно приведено в книге Брайана Рейли. До вселения Алехина в гостиницу, полагает автор, номер занимал английский разведчик-шпион, сделавший в комнате тайник для хранения записей и разных предметов. Этот тайник был обнаружен чекистами в то время, когда в номере уже поселился Алехин и ему предъявили обвинения в шпионской деятельности. Потом в ЧК разобрались и освободили Алехина из заключения.
Но так или иначе, жуткие дни, проведенные Алехиным в камере одесской тюрьмы в апреле 1919 года, когда он мог слышать крики, взывающие о помощи, выстрелы, стоны, были, конечно, исключительно тяжелым испытанием. Ведь в его невиновность могли и не поверить!
Что же спасло Алехина? Прежде чем ответить на этот вопрос, рассмотрим две версии относительно обстоятельств его освобождения из тюрьмы.
Первая версия появилась сначала в 1937 году в декабрьском номере английского журнала «Чесс», а потом в книге Пабло Морана «Агония гения», изданной в 1972 году в Мадриде. В ней рассказывается, как Алехина, приговоренного к смерти, посетил в тюрьме председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий, который играл с ним в шахматы и, несмотря на жестокое поражение, способствовал отмене приговора.
Касаясь этой версии, Ганс Мюллер и А. Павельчак в книге «Гений шахмат Алехин», изданной в Берлине в 1953 году, выразили сомнение в том, что Троцкий мог найти время для встречи с Алехиным в одесской тюрьме и вообще имел представление о его аресте.
