Не откладывая дела в долгий ящик я тут же поинтересовался у браслета:
"Скажи-ка мне, дружок, мы с тобой сейчас можем узнать, где находится... ну, к примеру, Пашка? - Я живо представил его плутоватую физиономию. - И вообще, жив ли он во всей этой круговерти?"
"Жив, - тут же откликнулся Сезам. - Находится в пятидесяти шести километрах отсюда в юго-западном направлении".
- Даже так?! - обрадованно воскликнул я вслух и на удивлённый взгляд Насти пояснил, что это мы с браслетом ведём беседу.
- И о чём же вы там секретничаете? - игриво потёрлась она щекой о моё плечо. Я поразился резкой перемене её настроения, но ничего не сказал. Только обнял одной рукой за шею, а другой потрепал по любопытному носику:
- С твоей лёгкой руки в гости собираемся.
- О? - С преувеличенным оживлением она подобралась в комочек. - А меня с собой возьмёте?
Я через силу улыбнулся. Неприятный осадок от её выкрутасов ещё не рассосался: не поспевал я за нею.
- Ты даже не спросила: "куда?"
- А какая разница? Лишь бы вместе! - И она звонко чмокнула меня в щёку.
Короче, мир был восстановлен. Перестрелка закончилась. Проблемы вселенского порядка, на которые у нас обнаружилось большое расхождение взглядов, по обоюдному молчаливому согласию мы пока отложили. Груз оказался непосильным. Появилась настоятельная необходимость расслабиться. Время-то ещё терпит. Цель, как вы уже поняли, была обозначена - ничего не подозревающий Пашка.
- Вези нас, - сказал я браслету, - прямо к воротам Пал Ксанча, если таковые, конечно, имеются.
"Джип" радостно взбрыкнул, беря с места в галоп, словно застоявшийся конь, и, корректируя курс, лёг на левый борт.
- Представляю Пашкину физиономию, - рассмеялся я, - когда мы свалимся ему на голову!
- Хай знает наших! - поддержала Настя.
*****
Пока наш транспорт преодолевал оставшиеся до Пашки километры, я вернул кабине прежний вид и сотворил себе поверх серебристого одеяния более-менее сносный костюмчик, дабы не привлекать лишнего внимания. Замечу в скобках, что оно, это одеяние, совсем не мешало отправлению ни одной из естественных надобностей. Вплоть до самых интимных. А я, признаться, опасался, что будут проблемы. С пониманием, однако, ребята!
Пока мы летели на большой высоте, солнце ещё маячило над горизонтом, всё не решаясь уйти на покой. Но, как только наш конь, снижаясь, стал рыскать в поисках Пашкиного жилища, оно ухнуло за бугор. А уж когда колёса нашего автомобиля коснулись земли у ворот какой-то хибары, на дворе стояла непроглядная темень. Эффектного прибытия, конечно, не получилось.
Ну да Бог с ним, с эффектом. Сейчас не это главное. Надо начинать налаживать связи с аборигенами данного отрезка времени.
"Аборигены" ещё не спали. Отсветы телевизионного огня плясали по плотно зашторенным окнам. Поздновато, конечно, для визита. Ну да ладно, люди свои, разберёмся.
Я пошарил по забору в поисках кнопки звонка, но ничего похожего не обнаружил и, что есть мочи, забарабанил по штакетнику.
Где-то сбоку, под крыльцом, лениво загнусавила простуженная шавка. С большей охотой отозвались соседские собаки, у которых с голосовыми связками был полный порядок, и за несколько секунд поднялся невообразимый хай!
Сначала в коридоре, потом и на крыльце зажёгся тусклый свет, и в проёме показался силуэт женской фигуры. Я едва угадал в ней Пашкину Наталью.
- Кто? - спросила она, тревожно всматриваясь в темноту.
- Пашка дома? - вопросом на вопрос ответил я.
- А кто его спрашивает? - напряглась она.
Я назвал себя. Она недоверчиво склонила голову набок, постояла в раздумье, потом сказала:
- Щас... Да тихо ты!.. - Этот возглас относился уже к собаке, расхрабрившейся в присутствии хозяйки.
Дверь со скрипом захлопнулась.
Улыбка, как ни сдерживал я её, так и кривила мои губы. Я не выдержал и рассмеялся.
- Ты чего? - удивилась прижавшаяся ко мне Настя.
- Представил, в каких выражениях сейчас Пашка выносит ей свой вотум недоверия.
Настя тоже хихикнула.
В окне замелькали тени. Кто-то что-то одевал. Наконец, скрип двери возвестил, что этот "кто-то" решил выйти наружу, но, почему-то, сил у него для этого не хватало. Только с третьего захода дверь распахнулась и в её проёме показалась согбенная мужская фигура: оказывается, Пашка в коридорчике всего лишь обувался, изредка толкая задницей дверь, отчего она и открылась, не выдержав напора.
Наконец, он закончил свои приготовления, распрямился и, недоверчиво наклонив голову, пошёл в нашу сторону. В руке он держал увесистый дрын.
Как-то непривычно было видеть Пашку, совершенно не хромающего. Ведь я так и не успел разделить его радость. На мгновение мне даже показалось, что мы обознались квартирой.
- Ну? Чё надо-то? - грозно спросил он в темноту и мои зародившиеся сомнения разом отпали: ну, кто ещё это мог быть?
- Слесаря визивали? - Этот своеобразный пароль был известен лишь нам двоим.
Он замер, удивлённо вытянув шею и напряжённо всматриваясь в темноту. Его кудрявая шевелюра закрывала и без того тусклый свет от лампочки на крыльце и разобрать выражение его физиономии не представлялось возможным. Но мне этого и не требовалось. Уж кого-кого, а Пашку-то я знал, как облупленного.
- Ну, чего вылупился? - рассмеялся я. - Не признаёшь, что ли?
Он узнал меня по голосу. С воплем "Твою мать!" он отшвырнул дрын и поспешил распечатывать калитку.
- А мне Наталья говорит: "Там тебя Вовка зовёт", - радостно бубнил он, ожесточённо воюя с запорами. - А я ей: "Да ты чё?! Какой Вовка?! Откуда ему взяться?.." Тьфу, чёрт! - Он, наконец, прорвал блокаду калитки и вывалился на улицу прямо в мои объятия: - Ну, даёшь! - орал он, хлопая меня по спине и радостно гогоча. - Ну, ты даёшь!
Тут он усёк, что рядом со мной стоит Настя, несколько оторопевшая от столь шумного приёма.
- О! Да ты не один? - Он скользнул взглядом по её фигурке, убедился, что с этим у неё всё в порядке, и, галантно раскланявшись, приложился к ручке, чем ужасно и смутил и рассмешил её. - Павел, - представился он. - Можно просто Пашка. А вы, если не ошибаюсь... - И на лице его отразилась растерянность, так как он начисто забыл её имя.
Но она сама пришла ему на помощь.
- Настасья. Можно просто Настя, - повторила она его интонацию и лукаво покосилась на меня.
