- Ну, слава Богу! - сказал я, мило улыбаясь и запихивая Настю в машину. - А то даже обидно - ну никакого внимания!

Я послал им воздушный поцелуй и юркнул в кабину. Получилось так, что Настя оказалась на месте водителя. Она растерянно посмотрела на меня и, тыча в руль указательными пальцами обеих рук, произнесла страшным шёпотом:

- Но я же не умею!..

- А от тебя и не требуется, - улыбнулся я. - Сиди и наслаждайся жизнью!

Экспроприированный нами "джип" легко оторвался от земли и взмыл в небо. Только ради того, чтоб полюбоваться произведённым эффектом на бывших владельцев автомобиля, я развернул машину и на небольшой высоте сделал пару кругов над их головами, едва не зацепив при этом остатки фасада. Реакция благодарных зрителей не заставила себя ждать: вспышки на поверхности силового пузыря, окружавшего теперь наш транспорт, показали, что пролёт оценён по достоинству. Чтобы ещё поддразнить солдафонов, я дотянулся до сигнала и несколько раз надавил на него. После чего развернул машину на запад и, рассекая воздух, рванул вперёд.

- А знаешь, - весело сказал я, - мне нравится! - Потом заглянул Насте в глаза и спросил: - Как ты? Не страшно?

Она покосилась через окно вниз, на землю, и робко улыбнулась:

- Не очень...

Я положил ей руку на колено и ласково провёл по нему: - Не боись, моя хорошая, высоко подниматься не буду...

Лукаво сощурясь, она проследила путь моей руки и деловито одёрнула подол платья:

- Ну нет, мой милый, сначала ты мне всё-всё расскажешь! Мне надоело ходить в потёмках!

Я с сожалением вздохнул:

- А что тут рассказывать?

Короче говоря, следующие десять-пятнадцать минут, а, может, и больше, я обстоятельно вводил её в курс дела: где я был, что делал и как меня угораздило во всё это вляпаться.

А в это время наш летающий "Джип" поочерёдно показывал своё замызганное брюхо то одному населённому пункту, то другому. Хотя назвать их населёнными можно было лишь условно: война везде оставила свой безобразный отпечаток. По развалинам бродили редкие оборванцы и похожие на них голодные собаки. И те и другие были озабочены одной только мыслью: где бы чего урвать? Но что самое ужасное - большую часть "искателей" составляли дети.

- Дорогой ты мой супермен! - с усмешкой обратилась ко мне Настя, выслушав исповедь. - Всё, что ты мне понарассказывал, ни в коей мере не объясняет того, что творится под нами! - И она своим пальчиком указала за окно автомобиля.

Я округлил глаза и прижал руки к груди:

- Клянусь! Моей вины в этом нет!

Она невесело усмехнулась:

- Я в этом и не сомневаюсь. Похоже, это твои друзья что-то напортачили со временем. Они ж забросили тебя в будущее!

- В будущее?! - поразился я.

- Вот именно! - Она открыла стекло со своей стороны и ворвавшийся ветер взметнул её волосы. Подставив ему лицо и глядя на далёкий задымленный горизонт, она мрачно изрекла:

- Это девяностые годы. Война в Чечне. Если ты помнишь, я не так давно говорила тебе, что нашу страну ожидают большие неприятности? Вот это они и есть.

Я наморщил лоб, припоминая. Что-то такое на задворках памяти шевелилось, но на передний план не выходило. Только вспомнилось предупреждение Танзу о глобальных бедах Земли в недалёком будущем. И я испуганно вытаращил глаза:

- Так что? Такое сейчас творится везде?!

Улыбка тронула лишь уголки её глаз.

- Нет, - сказала она и поправилась: - Пока нет. Война только здесь. Да ещё где-то там, - она неопределённо махнула рукой, - за Каспием. В среднеазиатских "станах". Не помню точно, где. А по России...

- По России? - тупо переспросил я.

- Да, по России, - кивнула она. - По России сейчас катится волна несколько иных бедствий: голод, разруха, инфляция... Если моя догадка верна, то сейчас уже нет Советского Союза. Теперь все бывшие союзные братья - заклятые враги. А если и не враги, то очень близко к тому.

- Достоевщина какая-то... - совсем не к месту брякнул я поражённо. - Братья Карамазовы...

- При чём здесь Достоевский? - дёрнула она плечиком. - Идёт гражданская война...

- Опять?! - страшным шёпотом проговорил я, окончательно упав духом. - Ведь уже была!

- Опять и снова... - вздохнула Настя. - Люди ничему не учатся...

- И что же теперь делать?.. - растерянно пробормотал я.

- Это ты у меня спрашиваешь? - едко ухмыльнулась она и отвернулась к окну. - А я-то, дурочка, размечталась!.. Поживём в своё удовольствие... Детишек нарожаем... Успеем на ноги поставить... Но, похоже, - тяжко вздохнула она, - что поезд уже ушёл...

Её настроение невольно передавалось и мне.

- Не понял... - с тревогой спросил я. - Почему ушёл?

Она повернулась ко мне, похлопала глазами и вдруг рассмеялась:

- Вот глупый! - Она придвинулась и ласково потёрлась о моё плечо. - Я же не о том, что ты подумал! Просто хотела сказать, что спокойная жизнь теперь закончилась! И на нашу долю остались только катаклизмы!.. Да ладно! - неожиданно просветлев лицом, отмахнулась она и, посмотрев на себя в зеркало заднего вида, поправила растрепавшиеся волосы. - Давай для начала хоть сориентируемся в здешнем кошмаре!

Я глянул в окно со своей стороны, оглядел дымящиеся окрестности и жалобно спросил:

- Как ты себе это представляешь?

Она пожала плечами:

- Ну вот мы с дедом, к примеру, в таких случаях пользовались средствами массовой информации. Вернее источника уж точно нет. Набрешут, правда, с три короба, но между строк правду всё равно можно уловить.

Ну конечно! И как это я сразу-то не допёр? Прямо ступор какой-то в мозгах!

Однако, приёмник в машине почему-то не фунциклировал. Я бестолково щёлкал переключателями, крутил ручки настройки, но результат был всё тот же.

- Балда! - рассмеялась Настя. - На кой тебе этот хлам? Сотвори что-нибудь поинтереснее!

- И то правда! - виновато улыбнулся я.

Во всё лобовое стекло засветился экран телевизора. Раздалось громкое шипение и побежала рябь.

"Ищи что-нибудь информативно-полезное, - приказал я браслету. - И убавь громкость. Не глухие".

*****

Из тех передач, что нам удалось просмотреть, полезного для себя мы узнали не так уж много. Но, всё же, достаточно, чтобы сделать первые умозаключения. Страна теперь называлась не Советским Союзом, а стыдливо именовалось корявым "Российская Федерация", реже - просто "Россия". Правил ею не Генеральный секретарь, как в нашу бытность, а Президент, седой мужик с плохо поставленной речью и звероподобным выражением испитого лица. Ну, ораторскими способностями и прежний правитель не блистал, так что удивительного в том было мало.