Джейми осушил кружку и поставил ее на стол.

– Однако, – продолжал он, вытерев рот, – в данном случае я не считал, что семейный долг требует от меня столь многого. Я пошел в апартаменты герцога, как вы мне велели, но это было все.

– И ты вышел оттуда с нетронутым задним проходом? – скептически вопросил Руперт.

– Вот именно. Видишь ли, как только я об этом услышал, я прямиком направился к миссис Фиц и сказал ей, что мне просто необходимо принять порцию сиропа из винных ягод. Она мне налила; а я подсмотрел, куда она ставит бутылку, потихоньку пробрался туда попозже и выпил сколько мог.

Все разразились хохотом, включая и миссис Фиц, которая так при этом побагровела, что я подумала, не хватил бы ее удар. Но она церемонно встала с места, прошествовала вокруг стола и добродушно потрепала Джейми за ухо.

– Так вот куда девалось мое замечательное лекарство, негодник ты этакий! – Уперев руки в бока, она укоризненно покачала головой. – Самое лучшее слабительное из всех, какие я делала.

– Оно оказалось очень действенным, – заверил ее Джейми.

– Еще бы! Страшно подумать, что произошло с твоими внутренностями после такого приема! Тебе, наверное, было плохо еще не один день после этого.

– Ничего со мной не случилось, но в тот день я никак не соответствовал намерениям его светлости. Он и не думал возражать, когда я попросил позволения покинуть его. Но я знал, что повторить такое мне не удастся, и, как только спазмы уменьшились, взял в конюшне лошадь и был таков. Дорога домой отняла много времени, потому что я вынужден был останавливаться примерно через каждые десять минут, но к ужину на следующий день я туда добрался.

Дугал знаком велел слуге принести еще кувшин эля и переправил его по столу поближе к Джейми.

– Да, твой отец сообщил, что, по его мнению, ты уже многому научился в замке и с тебя достаточно, – произнес он, сочувственно улыбаясь. – Был, однако, в его письме оттенок, в котором я тогда не разобрался.

– Я надеюсь, вы заготовили новую бутыль вашего лекарства, миссис Фиц, – перебил Дугала Руперт и фамильярно ткнул величественную даму под ребро. – Похоже, что его светлость прибудет сюда через день или два. Или же на этот раз тебя выручит молодая жена, а, Джейми?

Руперт кинул на меня масленый взгляд.

– Впрочем, по всей видимости, тебе придется ее оберегать. Я слышал, что слуга герцога не разделяет пристрастий его светлости, хотя почти такой же предприимчивый.

Джейми отодвинул скамью и встал из-за стола, подняв и меня за руку. Обнял меня за плечи и улыбнулся Руперту:

– Я думаю, мы сумеем за себя постоять, сражаясь спина к спине.

Руперт с ужасом вытаращил глаза.

– Спина к спине?! – воскликнул он. – Выходит, мы забыли объяснить тебе кое-что перед свадьбой. Неудивительно, что ты до сих пор не сделал ей ребенка!

Джейми крепче сжал руку и повернул меня к выходу. Мы удалились, сопровождаемые взрывами смеха и нескромными советами.

В темном коридоре Джейми прислонился к стене, согнувшись от смеха чуть не пополам. Не в силах держаться на ногах, я опустилась прямо на пол у его ног и беспомощно захихикала.

– Ты ему ничего не говорила? – выдохнул наконец Джейми.

Я замотала головой:

– Нет, конечно же, нет.

Все еще посмеиваясь, я ухватила его за руку, он потянул меня вверх. Я припала к его груди.

– Дай-ка мне проверить, правильно ли я понял.

Он взял мое лицо в свои ладони и прижал свой лоб к моему, так что вместо двух глаз я видела перед собой большой голубой круг, а его теплое дыхание согревало мне подбородок.

– Лицом к лицу. Вот так?

Легкие пузырьки смеха растворились у меня в крови, их сменило нечто совсем иное. Я дотронулась языком до губ Джейми, между тем как руки занимались кое-чем пониже.

– Лицо не столь существенно. Но ты понял правильно.

На следующий день я находилась у себя в амбулатории и терпеливо выслушивала пожилую леди из деревни, родственницу нашей кухарки; она многословно описывала мне приступы болей в горле у своей невестки, которые теоретически имели отношение к ее собственным жалобам на хронический тонзиллит, но я пока что этой связи не улавливала. Тень загородила вход, оборвав излагаемый старой леди перечень симптомов.

В помещение ввалился Джейми, а следом за ним Алек, оба крайне обеспокоенные и возбужденные. Джейми бесцеремонно отшвырнул самодельную пластинку, которую я использовала, чтобы прижимать во время осмотра язык пациента, и теперь как раз держала в руке, ухватил кисти моих рук в свои и поднял меня на ноги.

– Какого… – начала было я, но меня перебил Алек, уставившийся через плечо Джейми на мои руки, которые тот ему продемонстрировал.

– Да, все хорошо, парень, но как насчет длины? Достаточно ли они длинные, а?

– Гляди.

Джейми вытянул мою руку во всю длину и сравнил со своей.

– Ладно, – произнес Алек с некоторым сомнением. – Может, и подойдет. Да, подойдет.

– Вы мне скажете, черт побери, что вы собираетесь делать? – спросила я, но не успела договорить, как двое мужчин, подхватив меня с обеих сторон, потащили вниз по лестнице, оставив мою пожилую пациентку с недоуменно разинутым ртом.

Несколькими минутами позже я с опаской разглядывала большой, блестящий темно-рыжий круп лошади на расстоянии примерно шести дюймов от моей физиономии. Проблема прояснилась по дороге в конюшню: Джейми объяснял, Алек сопровождал его слова отдельными замечаниями, проклятиями и междометиями.

Лосганн, гордость конюшни Колума, кобыла, обычно легко производившая на свет жеребят, не могла разродиться. В этом я убедилась и сама: кобыла лежала на боку, время от времени блестящий от пота живот тяжело раздувался, огромное тело сотрясала дрожь. Стоя на четвереньках возле крупа лошади, я видела края влагалища, слегка расходящиеся при каждом сокращении матки, но ничего более существенного не происходило: в отверстии не показывалось ни крошечное копытце, ни влажный нос. Поздний жеребенок, видимо, имел боковое или заднее предлежание. Алек считал, что боковое, Джейми – что заднее, и они на минуту прекратили свой спор, когда я нетерпеливо призвала митингующих к порядку, чтобы спросить, чего же, собственно, они хотят от меня.

Джейми посмотрел на меня как на дурочку.

– Хотим, чтобы ты повернула жеребенка, разумеется, – сказал он терпеливо. – Поверни передние ножки, и он сможет выйти.

– Ах, только-то и всего?

Я взглянула на лошадь.

Лосганн – это элегантное имя в переводе означало «лягушка» – обладала достаточно деликатным сложением для лошади, но тем не менее была весьма крупна.

– Значит, я должна засунуть в нее руку?

Я украдкой глянула на свою руку. Пройти-то она пройдет, отверстие достаточное, но что дальше?

Конечности обоих мужчин были явно слишком велики для такого дела. Конюх Родерик, которому обычно поручались подобные сложные операции, на этот раз участвовать в ней не мог из-за лубка и перевязи моего собственного изобретения на правой руке, которую он сломал два дня назад. Тем не менее Уилли, другой конюх, был отправлен за Родериком – для консультации и моральной поддержки. Он вскоре явился, одетый в одни лишь драные штаны; узкая голая грудь белела в сумраке конюшни.

– Работа трудная, – сказал он применительно и к ситуации, и к тому, что именно я должна его заменить. – Мудреная, понимаете ли. Тут нужна привычка, но и сила требуется немалая.

– Не беспокойся, – доверительно сообщил Джейми. – Клэр гораздо сильнее тебя, малыш. Ты только объясни ей, что искать и как действовать, и она мигом справится.

Я оценила сей глас доверия, но сама была настроена отнюдь не радужно. Твердя себе, что это не сложнее, чем ассистировать при полостной операции, я удалилась в стойло, чтобы сменить платье на брюки и грубую блузу из мешковины, потом намылила жирным дегтярным мылом всю руку – от кисти до плеча.

– Ну что ж, приступим, – буркнула я себе под нос и погрузила руку внутрь.