Время замерло. Сколько прошло после ухода бабушки — секунды или часы? Камерин не знала. Патрик сидел неподвижно, глядя перед собой широко раскрытыми, невидящими глазами.
Вернувшись, бабушка вложила в руку Патрика два предмета.
— Девочка права, — тихо сказала она. Расскажи ей.
Однако отец покачал головой.
— Нет. Не сейчас. Завтра.
— Сынок, сегодняшний день должен был тебя научить, что завтра наступает не всегда.
— Я не готов, — одними губами ответил он, уставившись в темноту.
— Нет, Патрик, — тихо сказала бабушка. — Я слышала все аргументы, какие ты мог придумать, да и своих понапридумывала, но мы оба ошибались. Время пришло. Скажи девочке правду.
Бабушка погладила Камерин по щеке и приподняла подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
— Мы все делали из любви к тебе, старались тебя защитить.
— Ничего не понимаю.
— Потом поймешь.
Бабушка повернулась и пошла в дом, шлепая по вымощенной камнем дорожке пушистыми тапочками. Скрипнула дверь, и все стихло.
У Камерин забилось сердце. Она посмотрела на сверток, завернутый в фиолетовую бумагу, потом на письмо в голубом конверте. Отец не шевельнулся, чтобы передать их Камерин.
— Папа?
— Странно, что мы сидим и рассуждаем о смерти, — заговорил он бесцветным голосом и перевел невидящий взгляд на Камерин. — О смерти, о мертвецах и привидениях. — Он сглотнул. — Привидения бывают разные. Камми, когда мы переехали сюда, я хотел забыть прошлое. Есть вещи, о которых не хочется рассказывать: Ханна, наша прежняя жизнь. Я думал, что секреты лучше похоронить.
— Папа, ты о чем?
Он судорожно втянул в себя воздух.
— Камми, ты многого не помнишь. О себе. Это случилось очень давно. Но… была еще…
Непонятно почему, отец беззвучно заплакал. Его лицо исказилось, тело вздрагивало от рыданий, раскачивая качели.
— Прости меня, прости… — хрипло прошептал он. — Я не могу!
Он поднялся, судорожно вздохнул и уронил сверток и письмо на колени Камерин.
— Делай, как знаешь, — сказал отец и пошел к дому.
Камерин осталась одна. Покачиваясь на качелях, она собиралась с духом, чтобы взглянуть на мир другими глазами. Из-за яркого света на крыльце звезд было не разглядеть, но в высоте раскачивались от ветра ветки.
Покрутив сверток в руках, она уронила его на одеяло. Подумав, подняла, помедлила секунду и развернула обертку. Внутри оказался акварельный портрет двух маленьких, примерно трехлетних, девчушек. Темноволосые, в розовых платьях в мелкую сборку, они улыбались во весь рот. В обеих Камерин узнала себя. Ничего не понять! Она неуверенно взяла письмо — невесомое, хрупкое и ненужное, как осенний листок. Присмотревшись, Камерин разглядела на светло-голубой бумаге конверта водяной знак в виде ириса.
Где-то заухала сова, трава зашуршала. Наверное, мышка чуть не попалась: сова легко находит добычу в темноте. Камерин почувствовала себя и мышкой, которая убегает и прячется, и совой одновременно: всю жизнь она охотилась за чем-то, что теперь лежит перед ней в голубом конверте.
Не раздумывая больше ни секунды, Камерин дрожащими руками разорвала конверт и вытащила единственный лист бумаги.
Она развернула письмо, которого ждала всю жизнь. Написанные черными чернилами слова сплетались в кружевные узоры:
Милая моя Камерин, я тебя люблю. Говорю это сразу, на случай, если ты не станешь читать дальше. Никогда в жизни я не любила никого так, как люблю тебя сейчас.
Ты наверняка спрашивала обо мне: почему я уехала, почему решила исчезнуть из твоей жизни. Смерть заставляет человека пойти по совершенно неожиданному пути. Горе вынудило меня убежать от тебя. Теперь я понимаю, какую ошибку совершила, — хуже того, понимаю, что, может быть, ее уже поздно исправлять.
Камми, когда умерла твоя сестра, умерла и часть моей души. Смерть Джейн заставила меня уйти туда, где для тебя было небезопасно. Но теперь я поправилась.
Ошеломленная Камерин посмотрела на картинку. Джейн? У нее была сестра? С ума сойти! Почему она ничего не помнит? Ничего не знает?.. Улыбающиеся близнецы безмолвно смотрели на нее — вопросы Камерин оставались без ответа.
Прошу тебя, умоляю, позвони мне. Твой звонок даст мне знать, что ты готова. Камерин, нам столько всего нужно друг другу рассказать, мы не виделись целую вечность. Пожалуйста, позвони мне — в любое время, днем или ночью.
Под завитушкой подписи был написан номер телефона и адрес в Нью-Йорке.
Над головой, обнимая вечер широкими крыльями, пролетела сова, Камерин читала и перечитывала письмо. Нерешительно вытащила мобильник из заднего кармана джинсов, но открывать не стала.
Сова бросилась на добычу и снова взлетела в небо. Из ее лап, как вельветовый шнурочек, свисал хвост — мышка умерла.
Смерть. Камерин хотела служить мертвым, хотела выучить их язык, чтобы переводить для живых. Когда-то она думала, что огромная часть ее жизни погребена вместе с памятью о Ханне; думала, что похороненное прошлое заставляло ее молчать. Теперь Камерин поняла, что тайны отняли голос и у нее, и у Ханны.
Над головой закачались деревья. Встряхнувшись, Камерин открыла телефон и набрала номер, указанный в письме. В письме от мамы.
Благодарности
Я хотела бы поблагодарить всех тех, кто помог мне поближе познакомиться с криминалистикой. Вы бескорыстно делились своими знаниями и преданностью делу — заглянув в ваш мир, я была потрясена! Я особенно благодарна Томасу М. Кенфилду, доктору медицины, члену Американской академии криминалистики, главному эксперту отдела медэкспертизы; Кристине Мэксфилд, коронеру; Роберту Буксу, доктору медицины, судмедэксперту; Дону Миллеру, помощнику коронера; Вернеру Дженкинсу, главному токсикологу-криминалисту; Крису Кларку, токсикологу-криминалисту; Сэнди Уэй из офиса коронера штата; и особая благодарность Скотту Шорту, помощнику коронера, — без вашей помощи я бы не написала эту книгу.
Элейн Фергюсон
написала множество книг, включая «Покажите мне улики», получившую премию Эдгара.
Создавая свои произведения, она проводит тщательную подготовительную работу — присутствует на вскрытиях, общается с криминалистами, окунается в мир судмедэкспертов.
Элейн Фергюсон живет с мужем Роном и дочерью Кейти в Колорадо, у подножия Скалистых гор.
Дополнительную информацию об авторе и ее книгах можно получить на сайте
www.alaneferguson.com.
