Еще на полках теснились: немножко Дюма, немножко детективов, пара мягких обложек с парящими в облаках златовласыми блондинками — куда ж без них…

Отдельно стояло несколько толстых книг тех непритязательных серо-буро-малиновых цветов, по которым мгновенно определяется — учебники. Я не ошиблась: что-то про сопромат, строительные конструкции и другие вещи, понимание которых для меня завершается уже на заголовке.

К жизни вернул послышавшийся в коридоре шум, легкий Линин топоток и ее радостный крик: «Папка! Мой папка приехал!» Я даже представила, как это: входишь, распахиваешь руки, и тебе в объятия падает сначала маленькая дочка, потом любимая жена. Ты стоишь счастливый от их искренней радости, уже щедро накрыт стол, и вокруг самые близкие, самые родные… Представила столь явственно, что на глаза навернулись слезы — как же хорошо!

Я не стала выходить в прихожую: зачем им посторонние в такой момент? Под чужими любопытными взглядами тяжело быть искренним и открытым настолько, насколько истосковавшееся сердце готово в самое первое, самое яркое мгновение встречи.

Из коридора суматоха постепенно расползлась по квартире. В ванной зашипел душ, кто-то громко потребовал для хозяина тапочки и чистую рубашку, зазвенела в торопливых руках посуда, мужчины с нескрываемым облегчением загромыхали стульями и табуретами, расставляя их вокруг стола.

— Вы тоже занимаетесь строительством?

Я вздрогнула от неожиданности: вопрос прозвучал прямо за спиной, почти над ухом. И адресовался мне — в руках я все еще вертела какой-то учебный талмуд.

— Нет… Да… Немного…

Самой сейчас стыдно. Посмотреть со стороны — смех, да и только: стоит расфуфыренная девица двадцати двух лет, вцепилась в умную книжку, а сама двух слов связать не может!

А что я могла сказать? Сердце мое ухнуло куда-то вниз, и я даже сомневаюсь, задержалось оно в пятках или выскочило и закатилось куда-нибудь за дальнее кресло. Разум, судя по ответу, тоже меня покинул. Я стояла, чувствовала, как кровь предательски приливает к щекам, и горячие пятна одно за другим начинают жечь кожу. Как всегда: стоит случиться малейшей неожиданности и — вот вам красна девица!

(Ну, Ленка, если у тебя в роли «малейшей неожиданности» мужчины, проявляющие к твоей персоне интерес, то ты бессовестно набиваешь себе цену! Уж меня-то не обманешь!)

Он был шатен, на вид лет тридцати, ростом выше среднего. Если сейчас кто-то спросит про цвет глаз или форму носа, не отвечу — не помню. Приятные, хотя и некрупные черты, но ничего уродливого, от чего стоило бы старательно отводить взгляд. Наоборот, на него хотелось смотреть, особенно когда он улыбался: в лице появлялось что-то неуловимое и необъяснимое, но удивительно детское и родное. Может, это из-за маленьких ямочек на щеках?

В память почему-то врезалась рубашка цвета чуть припыленной бирюзы, в тонкую кремовую — в тон джинсам — полоску, она очень шла ему. Наверное, просто лекала оказались удачные, но молодые девушки не склонны замечать подобные мелочи жизненной прозы. За красивой рубашкой им видится безупречный вкус, хорошие манеры, тонкая душа. Да что там! — они ухитряются рассмотреть за ней и счастливое беззаботное будущее…

Недавно читала про исследования психологов: оказывается, для того чтобы понять, симпатичен тебе человек или нет, достаточно всего нескольких секунд. Не помню точно, то ли пятнадцать, то ли двадцать. Мне хватило, кажется, трех.

— Не понял… — От столь откровенной неадекватности мужчина даже растерялся. Еще один подобный ответ, и точно сидеть мне весь вечер в одиночестве.

— Немного, — повторила я, изо всех сил давая себе установку не краснеть. — Я неплохой специалист по строительству воздушных замков. Вам такой не нужен?

Даже дыхание перехватило от собственной наглости. До сих пор я себя в склонности к кокетству не уличала.

Но гостя мой пошловатый реверанс нисколько не смутил. Наоборот, кажется, он даже обрадовался: во-первых, собеседница оказалась вполне вменяема, во-вторых, явно не прочь поддержать знакомство.

— Не только нужен — жизненно необходим! Вы знаете, с чего начинается любой проект?

Ну сколько раз давала себе зарок: не хочешь выглядеть полной дурой — не болтай о том, чего не знаешь! Ирка, правда, всегда парировала: дура — это как раз та, которая с умным видом треплется только о том, в чем разбирается. Главное правило удачного знакомства или даже супружества: мужик не должен сразу хвастаться кошельком, а женщина — мозгами. На первых порах вообще можно нести полную чушь. Это даже вызывает определенный интерес: неужели действительно настолько глупа? — нет, не может быть! И пока суть да дело… В общем, лучше недолго быть дурой, чем долго незамужней.

— С мечты, — ляпнула я первое, что пришло в голову, и, конечно, опять не особо умное. — То есть практически с воздушных замков.

Он неожиданно посерьезнел и посмотрел на меня куда заинтересованнее. Может, и впрямь задумался: «Неужели действительно настолько глупа?» Хоть сквозь землю провались!

Но мужчина рассмеялся:

— Каюсь: думал, будете морочить голову всякой ерундой про расчеты, чертежи. А вы действительно профессионал — начали с самого главного!

И так вдруг стало легко и свободно! Он еще что-то спросил, я начала отвечать, внезапно параллельным умом сообразив: это же Леша, Машин муж. Остальные гости за время ожидания уже примелькались, но пижонистый шатен среди них замечен не был. Значит, пришел последним. И трусливое сердечко, только-только вернувшееся на положенное место, горестно сжалось — отношения с женатыми были для меня под жестким табу. Наложила я его давно, еще в детстве, дав зарок никогда в жизни никого не лишать отца.

Фраза оборвалась на полуслове. Не знаю, сколько еще глупостей я бы надумала, не появись, наконец, Маша. На огромном блюде, больше похожем на маленькую, но настоящую лодку, она несла остроносую рыбину, аппетитно лоснившуюся янтарной копченой спинкой.

— Штрафная с опоздавшего. — С трудом высвободив место между тарелок, она водрузила блюдо в центр стола. — Лешина бригада презентовала. Говорит, обещали две такие, если вернемся. Что, Леш, может, поддадимся на их коварный гастрономический шантаж?

— Да нас и здесь шикарно кормят, — весело откликнулся появившийся в дверях невысокий мужчина. — Правильно я говорю? — повернул он голову к сидевшей у него на закорках Лине.

— Шикарно! Шикарно! — подхватила та с детской легковерностью, егозя и стараясь забраться повыше. Но легкое сомнение у нее все же возникло: — Пап, а манная каша — это шикарно?

— Еще как! — засмеялся он. — Но этим изыском мама нас будет завтра кормить. А сегодня уж как-нибудь осетринкой обойдемся, идет?

— А осетринка — это шикарно? — Лине явно нравилось новое слово, и она с удовольствием вертела его на язычке.

— А вот мы сейчас попробуем…

Шатена звали Сергей. Он действительно пришел вместе с Лешей: работал вместе с ним и по совместительству приходился двоюродным братом, хотя внешне они очень отличались. Сергей — легкий, поджарый, больше похож на быструю гончую. Алексей — плотный, кряжистый, с наметившимися уже залысинами и брюшком, скорее напоминал бойцовскую собаку, которая своих не тронет, но врага разорвет в клочья. И не обманывайся тем, что пока добродушно виляет хвостом.

Один за другим звучали тосты, все было очень вкусно и славно. Удивительно, но с Сергеем я не испытывала ни робости, ни скованности. Как же это здорово — не чувствовать себя довеском к красивой или бойкой подружке! Когда самый лакомый и аппетитный кусочек предлагается тебе; сок в бокале появляется за секунду до того, как ты захотела пить; а едва пары начинают плавиться в медленном танце, не нужно вжиматься в стул с тоскливым предчувствием, что опять просидишь одна…

Чудный, чудный вечер! Думаю, мы еще увидимся. Признаюсь: я очень этого хочу.

Что-то я сегодня расписалась. Ого! Уже второй час! Не проспать бы завтра.