Для подготовки операции «Снег и пепел» потребовалось много денег, однако финансовый вопрос был далеко не самым сложным. Труднее всего оказалось разработать план операции, продумать каждый отдельный этап и его последствия, изучить реакции и поведение неверных, не привлекая к себе внимания. Ложная бактериологическая тревога позволила Братьям проверить, как будет функционировать вражеская система в случае реальной угрозы.

Булар смотрел на башню за стеклом витрины, и его переполняло чувство глубокой благодарности Смаину, который беспрекословно выполнил свою миссию, так же как он, Синий имам, выполнил свою миссию в Лондоне.

Абу Кибер и его отряд в сердце страны и юноши-смертники здесь, в Париже, спокойно и уверенно следовали по дороге, которая приведет их в рай, и каждый их шаг был предусмотрен Буларом. Через несколько часов он присоединится к ним для финального удара там, где никто не ожидает опасности.

К булочной подошла женщина с коляской. Она открыла дверь, и в магазин ворвался порыв ледяного ветра. Синий имам улыбнулся женщине, которая помогала дочке снять капюшон. Щеки девочки раскраснелись на морозе.

— Здравствуйте, Элоиза, — сказала продавщица.

— Поздоровайся с тетей и дядей, — обратилась мать к дочери.

Булар отошел к другой витрине и любовался лимонным тортом-безе. Рождественское полено, украшенное неизменной елочкой из глазури, отражалось в зеркале. Снег на улице прекратился. Женщина протянула продавщице деньги за хлеб.

Тут в магазин зашел какой-то тип в рабочей одежде и вежливо кивнул матери и дочери. Почуяв опасность, Булар быстро отвернулся и стал разглядывать ромовые бабы.

— Добрый день, — сказал вошедший.

— Здравствуйте, месье.

— Вы не могли бы сделать штук двадцать бутербродов к обеденному перерыву?

— Да, конечно, а с чем?

— С маслом и ветчиной.

Контрразведка не экономит на кадрах, подумал Булар.

— Сейчас приготовлю.

— Я зайду попозже.

Выходя из магазина, молодой человек впустил внутрь холодный воздух. Булар покосился на здание банка и увидел, как рабочий, вооруженный электродрелью, прилаживает камеру. Пора было уходить. Синий имам указал на пирожное с клубникой и обратился к продавщице:

— Я наконец решился. Пирожное с клубникой, пожалуйста.

— Верное решение! Они только что из печи!

Булар улыбнулся и протянул купюру в десять евро.

— А какой аппетит у этого парня! — прокомментировал Булар заказ недавнего посетителя.

— Я его в первый раз вижу, — сказала продавщица. Лицо Булара было ей знакомо: она раза два встречала его на улицах Фрон-де-Сен.

Синий имам забрал сдачу и, держа пирожное в руке, направился в сторону туннеля. Через несколько часов все лучшие антитеррористические силы Франции будут уничтожены именно здесь. Это тоже часть плана.

Удобно устроившись перед терминалом «Бельфегора», Дюрозье просматривал список телефонных звонков и электронных сообщений, полученных и отправленных Клеман-Амрушем с сентября 2001 года. Потом он запустил программу, чтобы найти информацию о людях, с которыми общался писатель, в базах данных полиции, разведки, а также в картотеках Евросоюза.

Немного подумав, он решил также проверить базы данных Министерства внутренних дел, чтобы узнать, не пытался ли недавно какой-нибудь известный полиции или спецслужбам исламский активист вступить в контакт с Клеман-Амрушем, чтобы выведать у него какую-нибудь информацию. Дюрозье порой казалось, что «Бельфегор» — одушевленное существо, его друг и коллега, обожающий свою работу, — с такой готовностью компьютер принимался выполнять поставленные перед ним задачи. Через несколько секунд на экране компьютера появился текст:

Дюрозье восхитился трудовым рвением своего «друга» и, чтобы выразить благодарность, вслух поставил перед ним новую задачу:

— Можешь сделать мне диаграмму, иллюстрирующую, как часто Клеман-Амруш общался с каждым из своих контактов?

Пока «Бельфегор» думал, Дюрозье пошел за банкой пива к холодильнику Морвана. Вернувшись к компьютеру, он увидел, что ответ уже на экране, и расслышал слова:

«Бельфегор» различал голоса всех работников Отдела секретных дел, и сейчас голосом Валери спросил:

— Давай!

Задавая «Бельфегору» эту задачу, Дюрозье хотел получить сведения о контактах Клеман-Амруша, чтобы определить, не могли какой-нибудь исламист, используя не засветившегося в полиции человека, попробовать втереться в доверие к автору «Забытых стихов». Через две минуты Дюрозье увидел на экране первые результаты. Начиная с 11 сентября 2001 года Мишель Клеман-Амруш получил 8513 электронных писем и телефонных звонков. 7967 звонков и писем было сделано и отправлено им самим. Иными словами, в среднем десять сообщений или звонков в день, довольно средний, если не сказать, низкий показатель.

Дюрозье сделал вывод, что Клеман-Амруш склонен к одиночеству, впрочем, ничего странного тут не было.

Он и сам заметил странность, которую особо подчеркивал «Бельфегор». В период между 11 сентября 2001 года и публикацией «Забытых стихов» Клеман-Амруш значительно активнее общался с внешним миром, чем после выхода книги. В результате скандала, разразившегося после выхода «Стихов», писатель стал меньше разговаривать по телефону и три раза сменил номер и электронный адрес, шесть раз поменяв провайдеров.

Дюрозье потребовал, чтобы «Бельфегор» произвел классификацию по социально-профессиональному принципу. Восемьдесят два процента звонков и электронных писем на первый взгляд были связаны с научной и литературной сферой его жизни. Остальные восемнадцать относились, по словам «Бельфегора», к «домашней сфере».

Клеман-Амруш был интеллектуалом без личной жизни и целиком отдавался своей работе. Кардона Кампо, пресс-атташе издательства «Галуа», звонила своему самому прибыльному автору раз в неделю. Число звонков из телефонных кабин и электронных писем с неизвестных адресов, отправленных из интернет-кафе, было совсем невелико. Жизнь Клеман-Амруша казалась ясной и прозрачной.

Его контакты с майором Анри Лебланом были очень редки и непродолжительны. Офицер Управления общей разведки звонил своему информатору раз в месяц с завидной регулярностью. Изучение контактов Клеман-Амруша не принесло значимых результатов. Список состоял исключительно из французских и иностранных ученых. Клеман-Амруш общался только с положительными людьми, которые, в свою очередь, никогда не перезванивались и не переписывались с теми, чьи имена фигурировали в базах данных полиции и антитеррористических служб.

Дюрозье оставил «Бельфегор» за работой и вернулся к списку звонков и мейлов, отправленных и полученных за последнюю неделю. Он сразу обратил внимание на череду необычных звонков. 22 декабря, накануне убийства, звонил Перси Кларенс. Разговор продолжался с 11:00 до 11:53.

В тот же день, с 12:05 до 16:14, Клеман-Амруш, обычно редко кому-то звонивший, сделал девять звонков в разные парижские журналы и литературные издания. С каждого из номеров ему позже перезвонили, последний разговор состоялся в 17:45. В 18:01 Клеман-Амруш набрал номер Перси Кларенса и долго с ним беседовал.

Из всего этого Дюрозье вывел, что накануне смерти Перси Кларенс попросил Клеман-Амруша что-то узнать, после чего писатель связался с журналистами, которые могли обладать этой информацией, а потом перезвонил переводчику своей книги. О чем же спрашивал Перси Кларенс и что сообщил ему Клеман-Амруш? Дюрозье дорого бы заплатил за то, чтобы узнать о содержании переговоров, но «Бельфегор» пока еще не прослушивал все телефонные звонки, в отличие от своих «собратьев» в Агентстве национальной безопасности и российской Службе внешней разведки.