Г.Э. Лангемак обладал талантом быстро узнавать способных людей и подбирать грамотных руководителей научных исследований и опытноконструкторских работ. Его простота в обращении с людьми, интеллигентность, глубокий ум и высокая общая культура являлись той притягательной силой, которая привлекала к делу развития реактивной артиллерии как зарекомендовавших себя зрелых специалистов, так и талантливую творческую молодежь.

В середине лета 1937 г. состоялся последний отпуск, проведенный всей семьей в Крыму, в который поехали на деньги, оставшиеся от премии после многочисленных покупок. Перед тем как уехать, они купили два платья для Елены Владимировны, и Майя Георгиевна рассказывала автору книги, как ее мама крутилась перед зеркалом, а Майя и Ася смотрели на нее и говорили, какая она красивая. Во время отпуска они случайно встретились с братом Виктором и его семейством. Когда дети узнали друг друга, то радости не было предела…11

Лангемак стоял в лаборатории и смотрел на своего друга. По глазам он видел, что испытателю очень страшно от его воспоминаний.

– Эксперимент прошел удачно, но боюсь, я создал не машину времени, а сверхчеловека… Все эти свойства перейдут через ДНК к его потомкам, и они будут либо возрастать, либо деградировать… Когда я посмотрел в глаза друга, там не было ничего человеческого… Глаза волка с гладкой атласной кожей… Он стоял, как человек Леонардо да Винчи, совершенно голый… Но никогда я не видел такого сильного и мужественного человека… С другой стороны, зря я боялся… Именно таким и должен быть человек. Таким он и был задуман изначально, а то, что вокруг, – это даже не животные… А то, что мы делаем с собой, не поддается никакому описанию. Воистину, наступает эпоха зверя…

Г.Э. Лангемак сидит в ресторане на открытой веранде. Перед ним тарелка со светлозеленым салатом, на котором лежит красная икра. Солнце играет икринками и, переливаясь в них, делает их похожими на драгоценные камни… Он ждет прихода М.А. Булгакова и его жены Елены Сергеевны. Пока ждал, думал о том, что делать с архивом…

– Не глупите, берите Мишку под руку и бегите во Францию, а оттуда в Германию, так вы избежите смертной казни…

– Я ничего не боюсь, я пуганная…

– Нет, настает «Эпоха Зверя», бояться следует всем, а особенно красивым женщинам…

– Не вякните, ради всего святого, этого Мастеру! Он хоть человек и простой, с занозами в спине, но он растопчет и зверя, он боится…

– Такие ничего не боятся… Во имя любви можно сделать все….

– Есть один нюанс: отношения двух людей нужно строить не на раболепии всего мира, а на благословлении третьим лицом. Надо просто любить друг друга. Любить, пока оба живы, потому что завтра «Третий Рим» может рухнуть…

– Но это происходит не так часто… Тем более что совсем недавно он уже рушился…

– Георгий Эрихович, а что с вашей работой? – М.А. Булгаков имел право знать об этом.

– Валя со смехом рассказывает о моей удаче. Говорит, что врачи никогда не видели, чтобы он так быстро шел на поправку. После моего облучения раны затягиваются почти моментально…12

Между тем на фоне кажущегося семейного благополучия на самом деле все было несколько иначе. Постоянное отсутствие Георгия Эриховича изза занятости в Институте и продолжение этой работы дома привели к тому, что Елена Владимировна, не работавшая несколько лет, стала впадать в апатию. У нее начались срывы, и между ними начались постоянные выяснения отношений. Правда, им обоим хватало такта не устраивать их в присутствии детей. И этот ребенок, о котором упоминалось выше. Его рождение должно было спасти семью, тем более что Георгий Эрихович очень хотел сына. На самом же деле, даже если бы он и родился, он продлил бы агонию еще на несколько лет, и не более того. Нервы Елены Владимировны уже не выдерживали…

…Г.Э. Лангемак стоял на веранде дачи и ждал, пока В.Н. Камнев и его жена выйдут к нему. На руках он держал и гладил полосатого кота… Он чувствовал, что за ним скоро придут, а кот терся и мурлыкал. Ему было страшно за получившийся аппарат… Только бы его друг продержался и клетки не стали бы деградировать… Если будет регресс, то организм разладится… и тогда все напрасно…

– Доброе утро, Валентин, мы готовы, – генерал протянул руку спутнику Лангемака.

– Здравствуйте, Владимир Николаевич…

Они стояли рядом. Глушко и Лангемак, оба одетые в светлые тройки, в светлосерых плащах и таких же шляпах. Листва вовсю уже желтела, и во дворе дачи было очень красиво. Золотая осень. И туман. Нормальная ленинградская погода для этого времени года.

– Я согласен помочь в твоей просьбе, Жорж. Тем более что сделанное тобой нельзя оставлять нынешней власти ни при каких условиях…

– А где наш бесстрашный юный помощник?

– В доме…

– Позовите его, пожалуйста…

Услышавшая об этом Юлия Алексеевна вышла из дома и, поздоровавшись, вывела 12летнего мальчика.

– Здравствуйте, – поздоровался он со всеми и, протирая глаза, уставился на Лангемака.

– Пойдем, – Глушко повел его за собой. – Ты должен будешь передать эти папки папе. Он в курсе. Вот эту зеленую… с завязками…

– А что на ней было написано?..

– Ты задаешь много вопросов… – улыбнулся.

– Хорошо, не буду…

– И вот эту, – он протянул вторую.

– Хорошо…

Они вернулись к дому. Через полчаса приехала машина и увезла мальчика с папками в Ленинград. В глазах Лангемака застыла картина: улыбающийся мальчик, стоящий у открытой задней двери машины и машущий им рукой. И удаляющийся автомобиль, растворяющийся в утреннем тумане…

– Теперь об остальном… Вот, – протянул конверт. – Здесь все написано, что и как нужно сделать… Сохраните его, прошу вас…

Тем временем В.П. Глушко принес из машины еще несколько папок с документами.

– Это всё…

Таким образом, в начале октября 1937 г. все расчеты и разработки по четырем направлениям, которые Г.Э. Лангемак проводил дополнительно, были спрятаны. Следы этих документов теряются в том времени.

Тем временем обстановка в институте накалялась. Еще летом началась открытая травля Ивана Терентьевича Клеймёнова. Приезжали различные проверочные комиссии из всевозможных отделов ЦК и МГК ВКП(б), изрядно мешавшие работать и только вносившие сумятицу и неразбериху. Партактивы, устраиваемые парторганами НИИ3, отнимали кучу драгоценного времени. И.Т. Клеймёнов сражался, пытаясь отстоять свое доброе имя и довести до конца начатые в институте разработки.