Дьявол настолько поверил в совершенность своего доказательства ущербности логики ЕГО ВОЛИ, что ему привиделось, как поле нейтральности начало сворачиваться в сторону первого ангела БОГА сразу от всех, подпирающих его исполинских вершин угрюмых Гималаев. — Ну, вот и все. С сатрапом покончено! САМ не простит ему глупой фривольности разума. Я — молодец! Конечно, пришлось признать вечность сущности САМОГО и Спасителя. Так все вывел, что готов сам поверить в ИХ способность всегда предопределять будущее моего разума и души человечества. Но кем ни предстанешь, когда возможность смять разум правоборца добра говорит тебе: «Делай это сейчас, любыми методами, другого шанса может и не представиться!»
Поле нейтральности БОГА и впрямь пришло в движение. Однако оно не сворачивалось, как показалось Дьяволу, в сторону первого ангела, чтобы поглотить и унести с собой для наказания его, оплошавший перед злом, разум. Ни на йоту не изменив своих очертаний, поле просто перевернулось, пройдясь, словно скребком, по разуму великого гордеца и ЕГО ВОЛИ. Вновь сомкнувшись с оконечностями, выбранных им вершин Крыши Мира, невселенское пространство-время продолжало, как и прежде, одновременно вращаться во всех измерениях, которые разом мог охватить и воспринять только их Создатель.
Странное поведение поля нейтральности встревожило Дьявола. Он рассчитывал на другую реакцию, а тут… Перевернувшись, пространство Бога как бы говорило, что все, сказанное ими, опрокинуто за его пределы, и все надо начинать с чистого листа. Тревога нарастала, дополнительно отяготившись продолжающимся молчанием ЕГО ВОЛИ. Казалось, что он не слушал Дьявола, окаменев, как застывшие под ним гранитные великаны.
— Что происходит? Почему сатрап еще здесь? — обратился за помощью к разуму великий изгой.
— Не знаю. Могу только предположить худшее. Вероятнее всего, САМ показывает тебе, что гарантированная им нейтральность к вашему с сатрапом диалогу не дает тебе право строить свои доказательства, используя сущность БОГА для подтверждения вечности сущности зла. Позволенное ИМ адвокату добра, не примеряется на разум зла. Твоя правда безукоризненна, но она никогда не будет услышана разумом добра. Думаю, что сатрап постарается высказать тебе то же самое, но другими словами. Скорее всего, он, как и ты, будет опираться на сущность БОГА, только в отличие от тебя — с ЕГО благоволения.
— Тогда пусть говорит, или мне здесь больше делать нечего! Я не намерен терпеть от САМОГО принуждение к разговору, в котором меня хотят превратить в шарманку, издающую нужные ее владельцу звуки только после нажатия им на рычаг, — распаляя себя недовольством, ответил разуму Дьявол.
— Никуда мы не денемся, пока богово поле не уберется восвояси. Не переживай! Мы еще имеем что сказать для своей победы над разумом сатрапа, не прибегая к сущности ни САМОГО, ни единосущного ЕМУ СЫНА. Да и сатрап, как Я уже ощущаю, готов говорить, — спокойно, без малейшего смятения отреагировал разум своему хозяину.
— Правильно мыслишь, — неожиданно бодро прозвучал голос ЕГО ВОЛИ. — Никуда мы с поля БОГА не денемся. Это единственное, что ставит нас в одинаковое положение. А вот разведет нас опять по разные стороны истин — тебя в никуда, а меня назад, к Создателю — то, что ты никогда не сможешь вымарать из разума человека. Я скажу о том, что с этого момента навсегда останется в его разуме и душе. Я объясню тебе и повелю людям знать, почему зло никогда не сможет стать такой же сущностью души всего человечества, как Спаситель. После этого, можешь быть свободен от диалога. Мне тоже будет нечего делать на поле БОГА. Сошедшиеся воедино желания не оставят у Создателя сомнений, что проявленная ИМ нейтральность к нашей встрече потеряла необходимость.
— Проснулся, наконец! И сразу начал с агрессии! — обвинил Дьявол первого ангела в том, что показалось ему в услышанных словах. — Слишком длинное предисловие. Ты говори суть, а Я подумаю, стоит ли мне раньше времени покидать место, где столь комфортно мыслится моему разуму. Может быть, Я еще здесь и задержусь. САМ, как помнится мне, своих гостей не прогоняет.
— Ты не забывчив, не прогоняет, если к гостям у него сохраняется интерес.
— Ко мне у НЕГО этот интерес растянулся на шесть миллиардов лет. Не вижу причин для его прекращения.
— Ну, это, как раз, тот случай, когда Я могу только и сказать: «На все воля Божья!», — отослал первый ангел Дьявола к тому, чьей волей он был превращен в злого гения души человечества. — Ты хотел сути? Пожалуйста! Тебе даже терпения не понадобится, потому что оно не свойственно тем, кто хочет ее узнать, но ни за что не готов воспринять. А Я буду предельно краток. Объективное не нуждается в долгих разъяснениях.
— Говори прямо, без эвфемизмов. Как главный эпигон Божьего Дома, ты прекрасно владеешь искусством сжатой имитации мыслей БОГА.
— С такими регалиями грех не сказать тебе правду.
— Как всегда, ложную?
— Это зависит от уровня твоего восприятия, а оно, что я уже отметил, не способно принять объективное как неустранимую из разума данность.
— Конечно, не способно…, — не стал разубеждать ЕГО ВОЛЮ Дьявол, — …потому что мы по-разному создаем и, в силу этого, неоднозначно отражаем в разуме объективное. Для меня объективное — это, когда каждому — свое, а для тебя, когда каждому — от Бога. Так что, мы никогда не сойдемся в том, что ты собрался мне навязать.
— Знаешь, изгой, Я, пожалуй, скажу тебе, что счел необходимым, а ты сам решай, какие тебе сделать выводы для твоей судьбы.
— Я весь внимание. Бывает так, что сказанное резко меняет судьбу того, кто взялся говорить о главном в судьбе, уже отправленного им в «никуда», противника. Итак?
— Что же, рискну надеждой на понимание, — произнес ЕГО ВОЛЯ, предлагая, тем самым, Дьяволу не неволить свою гордыню мгновенным отрицанием всего, что уже было предопределено Создателем стать вечным страхом разума хозяина антимира. — Слушай!
Последнюю тысячу лет, гоняясь за душами людей, ты неуклонно шел путем своего краха не потому, что заставил билонов лишить жизни Спасителя. К неосознанному еще тобой краху твой разум привело непонимание судьбы и сущности СЫНА БОГА. Убив ЕГО, ты возгордился тем, что отверг сущность БОГА от души человека. Уничтожив в Богочеловеке плоть человека, ты посчитал Божественную сущность Спасителя, навсегда покинувшей людей. Ты уверил себя, что, потеряв очеловеченный предмет Божества, люди уже никогда не воспримут своим несовершенным разумом истину БОГА. Но в этом и рок твоей ошибки, и судьбы!!! Только сейчас тебе предопределено узнать, а не во время жизни на Земле СЫНА БОГА, что Спаситель к людям проявлял сущность БОГА, а по отношению к СЕБЕ — сущность человека.
В качестве сущности БОГА ОН принес в жертву все человечество, вобрав в СЕБЯ его душу как совокупный людской грех. Этой благостью Спаситель навечно связал СЕБЯ с судьбой человечества. А вечность, если ты не забыл, несравнимо шире будущего, которое в ней обитает и меняется по воле Создателя.
В сущности же человека ОН отдал себя на заклание злу, чтобы показать людям, как смерть превосходится добром через Воскрешение любой Божьей твари, если она искренне верит в истину БОГА. Явив людям СВОЕ Воскрешение, Спаситель показал, что сущность человека не исчезает со смертью, а становится вечной, ибо искупление человеческого греха СЫНОМ БОГА уже свершилось, и человеку остается, всего лишь, пройти до конца, предопределенный ему Создателем, путь.
С тобой, изгой, все наоборот. Твой путь в «никуда» определяется тем, что ты, проявляя по отношению к людям сущность абсолютного зла, никогда не позволишь проявить в отношении себя сущность души билона. Ты не можешь воплотиться в человека и взять на искупление злом все добро человеческой души, потому что предопределенностью БОГА твое естество оставлено невидимым для людей. Твой разум проникает в души людей как ощущение зла. Но ощущения имеют приходящий характер. Они конечны и самостоятельно не подлежат Воскрешению. Не являя собственно себя в образе человека, ты не способен своей человеческой жизнью показать людям, что, следуя истине зла, они могут обрести вечность. Тем более что вечность ты человеку предоставить не можешь: принадлежащий тебе антимир — не вечен. Он был создан тобой намного позже после НАЧАЛА ВСЕГО и в небытие, которое является местом, предопределенным Создателем как «ничто» и «никуда», то есть — без вечности.
