Сам человек Дьявола никогда не интересовал: ему нужна была только, заключенная в нем душа. Забивая ее до отказа своей истиной, он давал людям, здесь и сегодня, обещанное им счастье испития пороков, с наслажденьем наблюдая, как, сами того не ведая, они несутся к эшафоту смерти. На нем их уже ждал распорядитель человеческой судьбы, облаченный в принцип САМОГО о нецелесообразности и нерациональности жизни людей, бесповоротно отторгнувших от души и разума добро. Оставаясь существовать на Земле отведенный им Создателем срок, люди, превратившиеся в билоны Дьявола, уже были мертвы для вечности жизни БОГА. На нее могли рассчитывать только те, кто отверг искушение греха, уводящего разум человека от искренней веры в своего Творца.
Дьявол считал своей исключительной заслугой умение использовать в своих интересах предопределенность человеческих судеб. Его гордыню полностью устраивало, что скупость САМОГО на расширение временных рамок земной человеческой жизни позволяла злу успевать перелицовывать людские души под себя. Хозяин антимира на своем опыте знал, что существу, добровольно впустившему в душу истину зла, Создатель не предоставляет жизненное дополнительное время для ответа на вопрос: «Зачем он это сделал и чем закончится для него забвение истины БОГА?» Знал он также, что людей, отказавшихся от искупления греха, ждет только один вид смерти — такой же вечной, как время. Без Воскресения!!!Это означало, что их души и разум навсегда станут невозвратным к БОГУ достоянием антимира. В остальных составляющих человеческого естества великий изгой потребности не испытывал.
До прихода на Землю СОБЫТИЯ Дьявол полагал, что в его понимании смысла предопределенности человеческих судеб нет изъянов. Может быть, какие-то шероховатости и присутствовали, но в целом все выглядело более чем складно. Однако жизнь Спасителя, осветившая абсолютным добром человечество, показала, сколь далек был великий изгой от подлинного проникновения в сущность жизни, созданной Всевышним на Земле.
Заставив людей, отверженных от добра властью, убить СЫНА БОГА, Дьявол был уверен, что Спаситель навсегда ушел в вечность Дома своего Небесного Отца. Большего представить себе разум первого изгоя Вселенной был не готов. Жизнь людей на Земле он воспринимал как кратковременное, конечное и невозобновляемое состояние души и разума в телесной оболочке человеческого естества. Возможность ее вечности он допускал только для сына БОГА и лишь в качестве души и разума, отделившихся от ЕГО человеческой плоти и вернувшихся к первичности своей божественной сущности. Властитель зла даже не исключал возможности их воплощения в новом человеческом естестве. Но в его разуме никогда не могла возникнуть мысль о неизбежности Воскресения СЫНА БОЖЬЕГО после смерти в неизменной духовной и телесной сущности.
Для Дьявола Воскресение так и осталось таинством БОГА и Спасителя, потому что его разум и отделенная от себя душа никогда не могли превратиться в единосущные БОГУ. Он впервые столкнулся с тем, что Божество добровольно взяло грехи человеческие на себя и искупило их своей Божественной Смертью, поправ Богом же предопределенную для человека смерть. Дьявол только по факту произошедшего СОБЫТИЯ — жизни и смерти Спасителя — понял, что САМ жертвенной смертью собственного СЫНА раскрыл людям реальность Воскресения. Великий изгой не сумел предотвратить распространение по Земле благой вести Спасителя о вечной жизни в грядущем Царстве БОГА, которое будет не от мира сего! Жизни, приходящей к человеку через Воскресение! Его разуму снова послышался стук страха, когда он узнал, что благую весть людям понесли праведники апостолы, напрямую вкусившие от Спасителя истину добра.
Абсолютное зло не очень-то беспокоило, в каком объеме и с какой достоверностью они усвоили и намереваются излагать, донесенную до них сущностью БОГА, истину. Оно было уверено, что в реальном бытие, как, впрочем, и в антимире, несовершенный разум не в состоянии ни сразу, ни в перспективе усвоить ее во всей полноте совершенного вида. Более или менее цепко ухватиться за какую-либо отдельную часть благой вести о ней, пропитав сознание верой в познанное, — на такую ступень постижения истины разум человека, может быть, и сумеет подняться. Не выше и только при условии, что найдет в себе силы пройти через безжалостность опыта ее выстраданности. Так что проповеди апостолов того, в чем они сами, как считал Дьявол, разобрались достаточно условно, также условно абсолютное зло и настораживали. И до них по Земле слонялось немало проповедников, вещающих людям о благах жизни, к которым ведет только один, известный лишь им, истинный путь. Их подвижничество и соперничество с мудрецами, ублаженными вниманием пестуемых злом тиранов, лишь задорили забавы Дьявола с их душами. Все они рядились в тогу мыслителей эпохи, а количество, предложенных ими причудливых путей к постижению истины не приблизило, а, наоборот, отдалило от нее разум человека на расстояние, достаточное, чтобы он не воспринимал ее реальные очертания.
Одним или несколькими блаженными аскетами истины добра на Земле стало больше — не это страшило Дьявола. К их явлению роду человеческому он привык и воспринимал разум пророков и следующих за ними последовательных проповедников как духовное извращение. Оно временно востребовалось людьми, когда им было необходимо погрузиться в одну из разновидностей мечты о том, что познание истины приведет человека к высшему благу жизни — ее вечности. Ничего, кроме усмешки, самовыдвиженцы на роль гласа Божьего у хозяина антимира не вызывали. Но так было до СОБЫТИЯ.
Тягостная для великого изгоя тревога придавила его разум, когда он осознал, что на Земле впервые появились апостолы, влияние которых на души людей нельзя было измерять уровнем усвоения ими истин Спасителя. Для него оказалось полной неожиданностью появление посланников благой вести, внутренняя сила духа которых, поднимала их над всем человечеством. Дьявол понял источник этой силы: он происходил из абсолютной убежденности посланников Спасителя в истинности доносимой ими до людей правды о живом БОГЕ. Такую правду зло искоренить не могло, потому что апостолы — обыкновенные по разуму и плоти люди — воочию годами каждодневно созерцали живого Бога в образе человека, прикасались к ЕГО естеству, наставлялись Разумом Спасителя и, в конечном итоге, были выбраны ИМ для передачи блага знаний о божественной истине человечеству. Хозяина антимира неотступно беспокоило, что апостолы видели не мифического — такое нередко бывает в периоды массовой экзальтации сознания людей, умело направляемой корыстью разного рода прорицателей, — а реального БОГА таким, каким им предстояло стать в вечной жизни в ЕГО Вечном Царстве! Они были свидетелями всех деяний Богочеловека при жизни и, что больше всего приближало разум Дьявола к смятению, удостоверились в Воскресении Спасителя в привычном для них естестве души, разума и плоти. Это были люди, не только искренне уверовавшие в возможность преодоления смерти Воскресением, но и окрыленные открывшимся им пониманием, кому и за что будет предоставлено Богом право на вечную жизнь! Апостолами они были назначены СЫНОМ БОГА, а потому в их разуме не было места ложной правде.
Бороться с правдой апостолов, которую они получили как благодать напрямую от живого БОГА, Дьявол не стал. Эта борьба для него не имела практического смысла. Одержать победу над правдой невозможно, когда она становится способом существования души и разума человека, всецело посвятившего себя БОГУ. У таких людей, сразу определил для себя Дьявол, душа и разум полностью утрачивают свое личное «Я», место которого занимает личное «Я» Спасителя. Оно подчиняет жизнь апостолов только одной цели — заслужить, предопределенной для них САМИМ праведностью, право на вечность в грядущем Царстве Бога.
— Пусть эта правда живет! — посоветовал разум Дьяволу. — Злу не следует доказывать ее ложность, пока она укоренилась в разуме лишь горстки отобранных Богочеловеком людей, а не всего человечества. Лучшее, что можно придумать, — это не мешать ей робко поскрестись в двери разума и других тварей САМОГО. Но не более, и только в полном одиночестве. Без опекающего участия избранников Спасителя, коим ОН повелел донести ее до всех народов Земли. Надо дать возможность апостолам смутить правдой Бога разум и души людей, а затем отсечь их и от этой правды, и от жизни. Тебе и делать ничего не придется: если в разуме апостолов царствует личное «Я» Спасителя, то и судьба лучших из божьих тварей будет такой же, как у НЕГО. Никаких иных путей, кроме проторенного для них предопределенностью судьбы, им искать не понадобится. У них он единственный — на Крест Распятия! Вот тогда и посмотрим, какой станет правда Спасителя без тех, кому о ней было поведано в ЕГО откровениях!
