Но в манипуляторе, который он выломал из стены, обнаружились не только отборники проб — в шприце было не меньше кубика желтоватой, резко пахнувшей жидкости, которая ему очень не понравилась.
Что ему собирались ввести, что и для чего? Вряд ли это был яд, скорее какая-то сыворотка, которая должна была сделать его психику более податливой внешним воздействиям. Видимо, им заинтересовались земные спецслужбы и, похоже, — всерьез. Шлюпка с корабля радужных князей, которую вместе с Зухрин они привели на Землю, явно пробудила в них этот интерес. Не каждый день в руки разведки попадают космические корабли, размером с автобус, способные к межзвездным перелетам. Возможно, эта «сыворотка правды», или чем там они собрались его накачать, — всего лишь начало...
И снова им овладел гнев. Стоило так рваться к дому для того, чтобы его встречали подобным образом! Почему эти люди не захотели встретиться с ним, поговорить?
Даже в том случае, если они ему не доверяли, такая встреча многое могла бы прояснить и для них, и для него. Но они предпочли иные методы. Ну что же, это развязывает ему руки. Если одна из сторон в начавшемся поединке считает, что для нее хороши любые средства, это автоматически снимает все ограничения и с него самого. Посмотрим, в чью пользу окажется счет!
Правда, у этого происшествия могла быть и совершенно другая причина. Кто-то из посредников радужных князей решил устранить его простым и надежным способом, пока он еще не добрался до Земли. Сейчас он беззащитен перед ними, у него нет друзей, его возможности ограничены, даже в передвижении, — и с этим срочно надо что-то делать, потому что если это действительно покушение и оно организовано князьями, — одной попыткой дело не ограничится. Надо ждать продолжения. Хорошо бы выяснить, что собой представляет жидкость в отломанном манипуляторе, но для этого ему придется искать медицинский отсек или, на худой конец, лабораторию. А эти его действия сразу же вызовут ответную реакцию у противников.
В конце концов, как следует поразмыслив над происшествием, Танаев решил не привлекать к себе внимания и сделать вид, что он не понял сути происходящего.
Анализы мало что прояснят, он и так почти наверняка знал, что в шприце был яд, даже по запаху чувствовалось, как опасна жидкость внутри цилиндра.
Пока он возился с манипулятором, корабельные часы над дверью отметили половину восьмого утра. Остаток ночи прошел незаметно. И, к своему удивлению, Глеб впервые с момента бегства с Эланы почувствовал легкий голод. Изменения в его организме шли быстрее, чем он предполагал. Интересно, в каком часу здесь завтракают? Робот говорил, завтрак и обед на станции подают в каюту, и лишь на ужин все собираются в кают-компании. Все, кроме него. По правилам, которые ему любезно предоставили в виде небольшой книжицы, лежавшей на столе каюты, ему предстоит целый месяц полной изоляции. «Ну, это мы еще посмотрим!» — пообещал Танаев.
В любом случае имело смысл дождаться вечера, прежде чем что-то предпринимать. Ему хотелось познакомиться сразу со всеми обитателями карантинной станции, а не ломиться наудачу в закрытые каюты, обитателями которых подобный визит может быть расценен совершенно неправильно.
Через полчаса откинулась дверца на панели, расположенной на квадратной тумбе в углу каюты.
Дверца превратилась в небольшой столик, и появился поданный автоматом завтрак.
Он состоял из овсянки с сушеным мясом, похоже — синтетическим, довольно большой кружки кофе, по запаху вроде бы натурального, и ломтя ржаного хлеба. Не так уж плохо, по космическим меркам. Танаев с жадностью проглотил все это, отправил посуду в манипулятор и захлопнул дверцу.
Воздух и воду они регенерируют, а вот запасы пищи и топлива для энергетической установки станции наверняка приходится пополнять. Из этого следовало, что хотя бы раз в месяц на станцию с Земли должен прибывать грузовой корабль.
Это давало ему определенную надежду выбраться отсюда, как только это случится. Конкретного плана пока не было, он появится позже, по ходу дела. В первую очередь необходимо выяснить хотя бы примерную дату прибытия грузовика и как следует подготовиться к его визиту. Одному ему с этой задачей не справиться, понадобится помощь других обитателей станции. Вряд ли они довольны заточением в этой орбитальной тюрьме, и чем скорее он наладит контакт с этими людьми, тем лучше.
После находки, которую Глеб обнаружил внутри манипулятора, в его мозгу словно включился невидимый часовой механизм, отмерявший оставшееся ему время, до следующей смертельно опасной попытки, которую обязательно предпримут его враги и которая может оказаться гораздо успешнее первой...
Несмотря на то что за годы, проведенные на Эланской станции, Глеб привык к долгому ожиданию в полном одиночестве, сейчас время для него тянулось необычно медленно. На Элане его мозг был до предела загружен управлением станцией, и кроме этого он мог знакомиться с любой понятной ему информацией. Для изучения которой понадобилось бы нескольких человеческих жизней.
Вынужденное физическое бездействие не так угнетает, как бездействие интеллектуальное.
Даже книжки никакой не было под руками, если не считать описания внутреннего распорядка карантинной станции! Но с этим «произведением искусства» он уже ознакомился, внимательно прочитав все ее четыре страницы, набранные мелким шрифтом и содержавшие в себе различные запреты и предписания. «Нельзя выходить из своей каюты», «Нельзя употреблять не рекомендованные в диетическом листе продукты», «Нельзя зажигать свет после одиннадцати вечера», «Неукоснительно выполнять все указания медицинского персонала». Только самого «медперсонала» здесь не было, очевидно, имелись в виду роботы. Но выполнять указания этих запрограммированных железяк Танаев не собирался.
Наконец наступило время принятия пищи, и появление нового подноса с едой несколько разрядило обстановку, позволив Глебу ненадолго отвлечься от мрачных мыслей, но все равно к ужину он пересчитал все заклепки на потолке и был полностью готов к решительным действиям.
Особенно после того, как во второй раз более внимательно изучив содержимое шкафчика, он обнаружил на самом дне нижнего ящика короткую титановую монтировку с кольцеобразной рукояткой и двадцатисантиметровым заостренным носиком, способным выдержать большую нагрузку.
Кто-то из монтажников забыл здесь этот инструмент, вероятней всего, еще тогда, когда шло строительство орбитальной станции, и теперь в руках у Танаева оказался предмет, способный стать весомым аргументом в предстоящем споре с роботом, торчавшим у дверей его каюты.
Поблагодарив неведомого благодетеля, оставившего в ящике шкафа свой инструмент, Танаев приступил к осуществлению мгновенно сложившегося в его голове плана освобождения.
Для начала он вставил монтировку в узкую щель между створками двери и сильно нажал вправо. Замок хрустнул, защелка не выдержала, и дверь отошла в сторону. Робот, очевидно, запрограммированный на любые неожиданные действия охраняемых «пациентов», резко развернулся к Глебу и скрипучим металлическим голосом произнес:
— Вам запрещено покидать свою каюту до окончания карантинных процедур.
— Ну, разумеется. А тебе запрещено нарушать прямые приказы человека. Ну-ка посторонись!
Танаев держал правую руку за спиной так, чтобы робот не видел зажатого в ней оружия. Когда тот, вместо того чтобы выполнить его приказ, попытался вцепиться в левое плечо Танаева своей металлической лапой, Глеб нанес прямой удар в корпус робота, направив острие ломика в то место, где на груди сходились вместе две широкие пластины. За ними, как он предполагал, должны были находиться основные управляющие схемы этого механизма.
Но он ошибся. Титановый стержень, легко проломив внешний панцирь робота, попал в аккумуляторный отсек, замкнул какие-то контакты, и внутренние аккумуляторы взорвались. Взрыв отшвырнул Танаева к противоположной стене коридора, а робота разметал на части.
Какое-то время Танаев сидел неподвижно, приходя в себя и ожидая немедленных последствий своего поступка. Кто-то должен был отреагировать на взрыв, силы которого хватило на то, чтобы как следует встряхнуть станцию. Но никто так и не появился. Когда навигатору надоело неподвижно сидеть на полу, он встал и, растирая ушибленную спину, медленно двинулся вдоль коридора.
